— Даже если её охраняет Даркин?
— Трудно уберечь человека от внезапного удара молнии. Мы только увидим, как она сверкнет. Я объяснил это Фреду Даркину. Если Мануэль просто убьёт девушку, мы тут же схватим его. Но я уверен, что он на такое не пойдёт. Вспомни обстоятельства, при которых он послал ей эти сто долларов. В тот момент он не мог предполагать, что Анна знает что-то, что может связать его с Барстоу, иначе он поостерёгся бы делать этот нелепый жест и не послал бы ей деньги. Видимо, он знал всего лишь имя девушки. Может, Карло Маттеи упомянул Анну в разговоре, сказал что-то о её характере, о каких-нибудь мелочах, которые она могла заметить и которые могли привести к Мануэлю Кимболлу. Поэтому после убийства Маттеи он решил рискнуть сотней долларов, чтобы подстраховаться. Если моё предположение верно и мисс Фиоре ничего не знает помимо того, что уже известно Мануэлю Кимболлу, нам предстоит длительная осада. Сол Пензер отправится в Южную Америку, я уже предупредил его вчера по телефону. Твоя программа действий в этом случае будет сложной и довольно трудоёмкой. Жаль, конечно, но у нас не будет прямых улик против Мануэля Кимболла. Первую часть загадки мы разгадали благодаря роковому для Мануэля повороту событий и моей, казалось бы, неоправданной настойчивости при допросе мисс Фиоре по всяким пустякам.
Вулф умолк. Я встал и потянулся.
— Этот тип паршивый мексикашка, вот всё, что я могу сказать, — заявил я.
— Нет, Арчи. Мистер Кимболл — аргентинец.
— Для меня он даго
[6]
. Пойду выпью молока. Принести вам пиво?
Он отказался.
Я встал и ушёл на кухню. Мне сразу стало легче. Временами самоуверенность шефа раздражала меня настолько, что у меня начиналась мигрень, но бывало, что она действовала как успокаивающее прикосновение женских пальчиков к усталому лбу. Сегодня был именно такой случай. Насладившись молоком и печеньем, я отправился в кино и на этот раз видел всё, что происходило на экране. Когда я возвращался домой, дождь лил по-прежнему.
Утро следующего дня выдалось на редкость удачное. Даже в Нью-Йорке после хорошего дождя воздух бывает свежим и ароматным, словно в лучах яркого солнца растворяются и исчезают миазмы огромного города — смрад выхлопных газов, запах скученности и нищеты из открытых окон, дверей, узких дворов-колодцев и лифтовых шахт. В такое умытое дождём утро дышится легко. Я решил воспользоваться этим в полную меру. В половине девятого я уже миновал Бронкс и свернул на главное шоссе.
За это время я успел объехать все редакции и собрать около двадцати ответов на наше объявление. Половину можно было сразу выбросить — их авторами были или мошенники, или люди, ищущие лёгкой наживы, или острячки-самоучки. Остальные вполне добросовестно сообщали факты, не имеющие никакого отношения к тому, что нас интересовало. Очевидно, пятого июня был особо удачный день для пилотов-любителей, ибо немало их посадило свои самолёты на лугах. Однако три письма заслуживали внимания — в них были ответы на все вопросы, которые нас интересовали. Получалось, что их авторы одновременно видели посадку интересующего нас самолёта на лугу вблизи Хоторна. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, подумал я.
Но это была та правда, которая была мне нужна. В миле от Хоторна, следуя указаниям одного из писем, я свернул с шоссе на просёлочную каменистую дорогу, ведущую в гору. Вскоре эта дорога с размытыми колеями, которая сузилась настолько, что грозила превратиться в тропку или исчезнуть совсем, привела меня к дому. Там я справился, как проехать к Картерам. Оказалось, ещё выше в гору, и я продолжил свой путь.
Дом Картеров на самой вершине холма производил впечатление постройки, готовой рухнуть в любую минуту. Его не штукатурили бог знает сколько, может, с самой войны, вокруг него вместо травы буйно разрослись сорняки. Однако местная собачонка встретила меня дружелюбно и радостно, а бельё на верёвках сияло белизной.
Я нашёл миссис Картер за домом, где она заканчивала стирку. Это была сухощавая подвижная женщина, у которой не хватало переднего зуба.
— Миссис Т. А. Картер?
— Да, сэр.
— Я по поводу вашего ответа на моё объявление в субботней газете. О посадке самолёта. Ваш ответ очень подробный. Значит, вы видели, как я сел?
Она кивнула.
— Конечно, видела. Правда, я сама не читала объявления, но Минни Уотер видела его, а так как я ей рассказывала о самолёте, она сразу вспомнила и принесла объявление в субботу вечером. Хорошо, что я ей рассказала. Конечно, я видела, как вы сели.
— Не думал, что отсюда будет видно.
— Ещё как. Идёмте, сами убедитесь. Это очень высокий холм. — И она повела меня через двор и заросли кустарника за домом. — Вот какой вид отсюда, — с гордостью сказала она. — Мой муж говорит, что такой вид миллион долларов стоит, если его показывать туристам. Видите, там водохранилище. Похоже на озеро, не правда ли? — Она указала рукой. — А вот поле, на которое вы сели. Я подумала, что-то случилось, поломка какая. Я видела много самолётов в воздухе, а вот чтобы сел на землю, видела в первый раз.
Я кивнул.
— Очень хорошо, спасибо за такое подробное письмо. Мне, пожалуй, и спрашивать нечего. Вы увидели меня в десять минут седьмого, как я вышел и пошёл через поле к дороге. Вы пишете, что вернулись в дом, взглянуть на обед на плите, после уже не видели меня. Когда стемнело, мой самолёт всё ещё оставался на лугу. В половине десятого вы легли спать, а утром самолёта уже не было. Так?
— Да, так. Я решила написать всё, что видела и что было, потому, что…
— Совершенно правильно. Мне кажется, вы любите, чтобы всё было точно, миссис Картер? Вы описали мой самолёт лучше, чем я сам смог бы это сделать. Да ещё с такого расстояния. У вас хорошее зрение. Кстати, вы не можете мне сказать, кто живёт вон в том белом доме внизу?
— Конечно. Там живет мисс Уэлман, художница из Нью-Йорка. Арт Баррет, который отвёз вас в Хоторн, работает у неё.
— Да? Ну конечно же. Это именно то место. Премного благодарен, миссис Картер, вы поможете мне выиграть пари. Главное — узнать, сколько ещё человек видело меня.
Я решил тут же дать ей пять долларов. Видит Бог, она в них нуждалась, к тому же она не оставила Мануэлю Кимболлу ни малейшего шанса. Я не знал, насколько серьёзно Вулф подозревал его, но отлично понимал, что, пока не будет точно установлено всё, что произошло пятого июня, шеф будет откладывать решающий разговор с Анной Фиоре. Я никогда не доверял чувствам в такой степени, как Ниро Вулф. Они часто уводили меня в сторону, заставляя высокопарно изъясняться, за что мне потом бывало стыдно, и я тут же спешил опереться на факты. Поэтому я подумал, что услуга миссис Картер стоит дороже, чем пять долларов. С Мануэлем Кимболлом всё было ясно. А вот как добыть достаточное количество улик — это уже другое дело.
Миссис Картер, зажав в руке пять долларов, поспешила к дому, заявив, что бельё само не постирается. Я постоял ещё какое-то время, разглядывая луг внизу. Так вот где Мануэль Кимболл посадил свой самолёт. Через это поле он прошёл к белому дому и попросил здешнего жителя отвезти его в Хоторн. Там, в нескольких милях от собственного дома, он заблаговременно оставил свою машину либо ту, что нанял в ближайшем гараже, и в ней отправился в Нью-Йорк. По пути он, видимо, остановился в Уайт-Плейнс, позвонил Карло Маттеи и договорился о встрече. Его уже тревожило то, что Маттеи отказался от мысли уехать в Европу. А когда они встретились в половине восьмого вечера и Маттеи показал ему вырезку из утренней газеты о смерти Барстоу и, может, завёл разговор о том, как трудно в таких случаях держать язык за зубами, для Мануэля этого оказалось достаточно. Покружив ещё немного с Маттеи в машине по окрестностям, он отыскал наконец уединённое местечко и там всадил бедняге нож в спину. Удар пришёлся прямо в сердце. Не вынимая ножа из раны, чтобы не испачкать кровью сиденье, он ездил по округе, пока не нашёл то, что ему было нужно. Вытащив из машины убитого, Кимболл поволок его в заросли кустов, где и оставил. Сев в машину, он вернулся в Хоторн, где взял такси, которое отвезло его в тот же белый дом в долине. Если бы ему понадобилась помощь, чтобы взлететь, он мог воспользоваться помощью Арта Баррета и таксиста. Около десяти вечера Мануэль совершил посадку на собственном аэродроме, а механику Скиннеру сказал, что ночью летать куда интересней, чем днём.
