– Карима видели в Минске, – напомнил Самвелов, – а насчет
самого Глущенко тоже не все ясно. Тело его ведь так и не нашли. И уголовное
дело тогда против него возбудили. Если бы Глущенко не погиб так внезапно, то у
него могли быть неприятности с российскими и украинскими налоговыми службами. И
плюс еще французская прокуратура. И соперники, которые его искали. Он ведь
многим поперек горла был. Многовато охотников на его голову. Вот поэтому он
тогда мог принять решение неожиданно погибнуть в вертолете.
– Ты прямо из него настоящее чудовище сделал, – не сдавался
Диланов. – Я точно помню, что в репортажах рассказывали о его жене и сыне, тела
которых сумели найти и поднять из моря. Или их тоже подделали? Но там была
генетическая экспертиза на ДНК. Я тебе хочу объяснить, что французы не идиоты.
Это у нас можно оставить пару пятен крови и написать записку, что собираюсь
уйти из жизни. А там такое не проходит. Нужны проверки на ДНК, нужны тела
погибших, нужно проводить тщательное расследование. В общем, давай прекратим
эту глупую тему. Допускаю, что Карим остался жив. В последний момент не сел в
вертолет или даже сам все устроил. Но какое это имеет отношение к нам?
– А если Глущенко действительно жив? – спросил Самвелов.
Диланов нахмурился.
– Ты приехал сюда из Москвы, чтобы сначала меня испугать, а
потом посмотреть на мою реакцию? Как он может быть жив? – повысил голос
Диланов. – Как он может быть жив, если он умер и есть заключение французов?
Если его миллиарды давно перешли к этому молодому придурку, с которым мы не
смогли ничего сделать? Как он мог выжить, если о нем никто не слышал почти
целый год? О чем ты говоришь? Для чего ты мне рассказываешь всю эту идиотскую
историю! – он уже кричал.
– Не кричи, – попросил Алик, – нас услышат. Ты меня не
понял. Я приехал сюда не пугать тебя. Я сам испугался, когда услышал про
Карима. И подумал про Глущенко. Он ведь не обычный олигарх был. Хотя и за
обычными столько кровавых грехов, что у каждого свое теплое местечко в аду
давно приготовлено. Это наши журналисты думают, что все олигархи только деньги
воровали, пользуясь близостью к семье покойного президента. А ведь мы все
знали, что это не так. Почти за каждым тянулась кровавая дорожка. Кто-то
устранял конкурентов, кто-то соперников, кто-то мешающих друзей, кто-то слишком
близких компаньонов. У каждого была своя дорога в ад. И самым неприятным среди
них был Владимир Глущенко. Он ведь не просто мостил себе дорожку в ад, он
создавал свой ад на земле. Говорят, что когда он пытался приватизировать
комбинат в Твери, там появились конкуренты. Всех четверых закатали в асфальт, и
тела до сих пор не могут найти. Глущенко был не бандитствующим олигархом, он
был настоящим бандитом среди олигархов. Понимаешь, о чем я говорю? Это тебе не
обычный миллионер с белым воротничком и любовницей на даче. Он был настоящим
бандитом, и об этом все знали. И если мы ошибаемся, то нам придется очень
плохо, Виктор. Если мы недооцениваем этого Шарипова. Может, он просто
подставное лицо. Откуда у Глущенко мог появиться татарский родственник? Может,
вся эта история просто придумана для таких, как мы? Или для французских
следователей? А если Глущенко жив и мы пытались отнять деньги не у мальчика,
который нас так умело разделал, а у самого Глущенко? Тогда понятно, почему у
нас ничего не получилось. И не могло получиться, Виктор. Даже если мы возьмем в
свои союзники половину всех бандитов Москвы и Московской области. Глущенко
сумеет собрать другую половину и все равно нас переиграет. Это не тот человек, с
которым можно садиться играть в покер. У него всегда пять тузов на руках, даже
если нам сдадут все четыре туза из колоды.
– Закончил? – холодно спросил Диланов, уже успокаиваясь. – Я
все понял. Только Глущенко умер, и он нигде не появлялся. И мы действительно
как лопухи проиграли этому молодому парню и его охране. И ногу мне прострелил
этот татарин, которого я все равно найду и на кусочки разрежу.
– Я должен был тебе все рассказать, – выдохнул Самвелов, –
нам нужно быть осторожнее. Если Карим жив, то он обязательно будет помогать
своему брату. Даже если Глущенко действительно лежит на дне моря.
– Ну, с Каримом мы как-нибудь справимся, – успокоил скорее
себя, чем своего собеседника Диланов. – А чтобы нам с ним справиться, нужно
поскорее переехать в Москву. Я надеюсь, ты больше не будешь рассказывать мне
сказки о живых утопленниках, пока своими глазами не увидишь Глущенко. Или хотя
бы похожего на него человека.
– Я должен был тебя предупредить, – упрямо повторил Алик, –
в нашем деле нужно быть осторожнее. Нас осталось только двое, Виктор, все
придется начинать сначала.
– Выкарабкаемся, – криво усмехнулся Диланов. – Когда есть
деньги и связи, можно найти сколько хочешь исполнителей. Знаешь, сколько сейчас
ребят из Чечни вернулось? Все голодные, злые, готовые на все и не умеющие
зарабатывать. Можно найти сколько хочешь исполнителей, хоть пятьдесят, хоть сто
человек. Только нам столько и не нужно. Найдем несколько толковых ребят, вполне
достаточно.
– Толковые у нас были. Ты такие планы придумывал, – зло
напомнил Самвелов, – вспомни, чем все это закончилось? Ребят просто подставили
и аварию им организовали. А мы все деньги потеряли.
– Вы уже тогда все были как следует «упакованы», –
отмахнулся Диланов. – В общем, давай заканчивать этот глупый разговор про
оживших покойников. Может, твои чеченцы тоже ошиблись. И там был похожий на
Карима человек. Тем более с чужими документами. У страха глаза велики. Все
равно его брат еще долго будет в себя приходить. Я тоже стреляю неплохо.
– Это я помню, – согласился Самвелов. – А квартиру в Москве
я тебе уже нашел. Можешь не поверить, но в Марьиной Роще, там сейчас много
кавказцев живет.
– Ты с ума сошел? Как это много кавказцев? Нас с тобой и так
слишком много. Зачем нам еще такие темпераментные соседи?
– Там многоэтажный дом, – пояснил Самвелов, – много
азербайджанцев. Есть армяне, грузины, лезгины.
– Я иногда тебя не понимаю. Ты же армянин, сбежал из Баку.
Ты должен этих азеров ненавидеть больше всех. А ты говоришь, что там много
азербайджанцев. Зачем нам такие соседи?
– У меня в Баку столько друзей и знакомых осталось, –
возразил Алик, – никто не виноват, что все так получилось. Два народа пошли
друг на друга стенка на стенку. Мы ведь в Баку все так дружно жили. И
азербайджанцы, и армяне. Знаешь, какие у меня там друзья были? Будь проклята
вся эта перестройка, которая закончилась перестрелкой. Из-за событий в Карабахе
мне пришлось уехать из Баку. И бандитом стать, чтобы рядом с тобой оказаться.
– А ты у нас, оказывается, еще и ангел, – насмешливо
протянул Диланов. – Ну, пошел бы работать на стройку. Или грузы таскать по
ночам. Носильщиком бы устроился. Труд тяжелый, но почетный, ты бы себе честно
на хлеб зарабатывал. Почему не пошел?
– Иди ты к черту, – отмахнулся Алик, – я сам себе этот
вопрос часто задаю. И ответа не нахожу. Если бы сумел ответ найти, может, давно
бы отсюда уехал.
