Книга Убить зло, страница 67. Автор книги Рекс Тодхантер Стаут

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Убить зло»

Cтраница 67

Ха! По меньшей мере, только некоторые понимают, почему мы отпрыгиваем, — но остальные только скрываются за дерево и строят им рожи…

Это была его любимая тема. Ты молча сидел, курил, лениво прислушиваясь к его болтовне, размышляя, почти спокойный… Горячее железо… Слова… Чушь!

Его отпуск подходил к концу, на День труда Шварцу нужно было уезжать. Ты проводил его по тропинке до Уилсона. Довольный и обрадованный твоим решением остаться, он договорился со Стивом, что он будет снабжать тебя продуктами, а также чтобы он приготовил хижину и лодку на зимовку, когда ты соберешься уезжать. Днем за ним пришел «форд», ты стоял и махал ему вслед, пока он не скрылся из виду, а потом один зашагал по тропе назад.

Ты вынес одиночество всего две недели. После первого же дня и ночи ты стал бояться, во всяком случае, тебе стало крайне неуютно. Все, что в его присутствии было таким приветливым и мирным, — лес, тихое крошечное озерко, обволакивающая тишина, время от времени нарушаемая только пением птиц, шорох невидимой белки или мускусной крысы, — все стало невероятно враждебным и угрожающим. Ты не хотел выходить на озеро в лодке, озеро казалось бездонным, запретным и ужасающим; а что касается леса, то однажды, когда ты направился к вершине холма, куда часто хаживал с Шварцем, ты повернул на полдороги, какой-то момент стоял, затаив дыхание, в самой чащобе леса, а затем стремительно побежал назад по своим следам, чтобы поскорее увидеть сквозь редеющий лес поляну с хижиной и озеро. Хуже всего было по ночам: ты не мог заснуть и, лежа с открытыми глазами в темноте, глазел на квадрат окна, прислушиваясь к тишине…

Как-то, сидя в сгущающихся сумерках у самой воды, ты обнаружил, что раздумываешь о том, что произойдет, если ты выплывешь в лодке на середину озера и спрыгнешь в воду. Естественно, если ты не поплывешь, то утонешь; но сможешь ли ты удержаться от того, чтобы не плыть? Лодка будет находиться от тебя всего в нескольких футах. Сможешь ли ты устоять против желания ухватиться за ее борт?

Даже если тебе удастся захватить лодку и она затонет, до берега всего миля с небольшим. Сможешь ли ты держать неподвижными руки и ноги и уйти на дно? А что, если набить карманы камнями или привязать их в сумке к шее?

Это было бы ужасно, ты не смог бы этого сделать. Открыть глаза и увидеть хижину, лес и небо… Ты наклонился и пошлепал рукой по воде, вздрагивая, затем встал, вернулся в хижину и постелил себе постель, взяв еще одно одеяло, потому что ночи стали заметно холоднее.

Утром, сразу после завтрака, ты направился по тропинке к Уилсону. Он не мог прийти за твоим багажом в тот день, а для того, чтобы вызвать «форд», ему нужно было проехать шесть миль до ближайшего телефона. Ты был вынужден остаться в его коттедже до следующего дня, когда около полудня появился «форд» и доставил тебя в Пайнвилль. Стив встал на заре, чтобы привезти твои вещи. В Портленде ты сделал пересадку на Бостон и прибыл туда поздно вечером. Ты провел ночь в отеле, намереваясь доехать до Олбани на следующий день, а оттуда до Огайо, но, когда настало утро, ты решил, что лучше поехать в Нью-Йорк, и взял билет на скорый поезд.

По мере того как на южном берегу увеличивались в размере «Мерчантс лимитед», ты сообразил, что уже прошла середина сентября и что работы по ремонту дома, возможно, уже закончены — тебе сказали, что это займет всего две недели. Собственно, ты уже знал, хотя и не признавал, что больше никогда не вернешься в однажды оставленную тобой шелуху кокона. Как всегда, ты ничего не собирался делать. Значит, ты хотел остаться в Нью-Йорке? Нет. То есть — нет. Джейн и дети уже вернулись с моря; нет, занятия в их школе начинаются только ближе к октябрю.

Эрма, вероятно, еще в Европе, она не писала тебе по меньшей мере месяц. Дик… О, но какое это имеет значение?

На Гранд-Сентрал ты погрузил багаж в такси и назвал водителю адрес на Восемьдесят пятой улице. Улицы были забиты машинами, ты едва двигался, и тобой все больше овладевало нетерпение; и ты понимал, что напряжение становится все сильнее, доходя до точки взрыва, с трудом принудил себя сохранять спокойствие: застанешь ли ты ее дома? Будет ли она одна? Лучше было позвонить ей из Бостона. Но в Бостоне ты собирался двинуться в Огайо… Господи, что же водитель не может объехать этот проклятый лимузин, который занял собой всю дорогу?!

Она была дома. Одна. Водитель такси отказался помочь тебе из-за замечания, которое ты ему сделал по поводу его мастерства, и ты запыхался, поднимая два тяжелых чемодана по лестнице. Было не по сезону жарко. Руки у тебя дрожали, когда ты вставлял ключ. Она сидела в пурпурном кресле в одном халате, пришивала пуговицы и пила лимонад; оба окна были раскрыты настежь.

— Привет, — сказала она, — мог бы послать телеграмму, а то я могла уйти.

Поставив чемоданы в спальню, ты уселся и вытер пот со лба, а она принесла стакан лимонада и сказала, что тебе нужно принять душ. Еще она сказала, что совсем не выходила и что было очень тихо; Грейс уехала в Атлантик-Сити, но скоро вернется; появилась новая комедия, очень милая, она смотрела ее три раза. Ты сидел, слушал ее, смотрел на нее и думал, что просто невозможно, чтобы такое создание существовало… После того как ты вышел из ванной, она присоединилась к тебе в спальне… Потом ты поехал обедать.

Это было два месяца назад, день в день. К следующему утру ничего не изменилось; вместо того чтобы отсутствовать две недели, ты мог уйти всего на ночь. В первые два-три дня все казалось внове, но вскоре ощущение новизны исчезло. Шварц за своим столом — что ж, в этом не было ничего нового и волнующего. Нигде ничего нового. До середины октября ты оставался в клубе, но почти все ночи проводил у нее; затем возвратилась Эрма, и снова все пошло по кругу, в который уже раз. Обеды, бридж, собрания правления, Лаусон бегает по офису с этим всезнающим блеском в глазах — возможно, он этого вовсе не сознает…

И тем не менее перемена была. Ты не мог бы определить ее словами и не понимал ее смысла, только испытывал смутное ощущение завершения судьбы. Ушла надежда, а с ней и ирония. «Вот я пришел со своей сиятельной принцессой», — бывало, говорил ты себе, открыв дверь и пропуская вперед Миллисент в маленький ресторанчик на Бродвее, где вы обычно обедали. Это прошло — мрачная, но внезапная искра юмора была заменена чем-то, может, и не таким мрачным, но бесконечно более глубоким. Эта шутка была слишком старой. Однажды ты попытался сам себя уговорить на ироническое восприятие каприза судьбы; теперь смирение само тупо овладело тобой, но спасительная ирония исчезла. Только четыре вечера назад, в том же ресторане ты сидел и наблюдал, как она методично ломает хлеб на крошечные кусочки и бросает их в суп. И когда она сказала: «Я думаю, хлеб очень вкусен в супе», в тебе ничто не улыбнулось, не дернулось, вообще никакой реакции; это часто повторяющееся заявление, как и все остальное, казалось, потеряло даже банальность.

Еще одна зима; через месяц снова наступит Рождество. Тебе стоит купить ей еще одну шубку и подарить утром в Рождество. Эрма говорит, что ты чертовски плохо выглядишь и что у тебя нрав как у верблюда, на котором она в тот раз каталась в Хардайе. Она говорит, что тебе нужно на год уехать за границу. Почему бы и нет?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация