Будь это не принц, а кто-нибудь другой...
- Если вы идете, - обратился Жюль Шаво к Стеттону, - то я с вами. Направлюсь во дворец.
- Благодарю, - ответил Стеттон, - но я, пожалуй, пока не уйду.
Остальные удивленно посмотрели на него, но промолчали, потому что он тут же повернулся, чтобы пожелать доброй ночи мадемуазель Солини. Чен объявил, что поданы машины Потаччи, а также миссис и мисс Форд; в следующую минуту все удалились, в том числе и Шаво, сопровождавший их и напоследок бросивший пытливый взгляд на Стеттона, который стоял в ярко освещенном холле в мрачном и угрюмом расположении духа.
Дверь закрылась. Виви ушла в библиотеку, и Алина осталась наедине со Стеттоном. Улыбаясь, она повернулась к нему:
- Ну, разве это не успех?
Стеттон что-то невежливо буркнул и минуту рассматривал ее в полной тишине. Потом без слов повернулся и начал подниматься по лестнице на верхний этаж. Алина, продолжая улыбаться, наблюдала за ним, пока он почти не добрался до последней ступеньки, потом позвала:
- Но, месье Стеттон! Куда вы?
Он остановился на верхних ступеньках лестницы, посмотрел вниз и резко ответил:
- Поднимайтесь сюда. Я хочу поговорить с вами.
Когда Алина услышала эти слова и особенно их тон, глаза ее коротко и зловеще блеснули. Она сказала:
- Но почему наверху? Вы хорошо знаете, что там я не разговариваю. Мы можем поговорить в библиотеке.
Стеттон невозмутимо ответил:
- Я бы предпочел... В библиотеке Виви. Я жду вас в вашей комнате.
Прежде чем Алина успела что-либо ответить, он повернулся и исчез в верхнем холле. Она услышала, как наверху открылась и захлопнулась дверь.
Алина минутку постояла не двигаясь, потом прищурилась, лицо ее побледнело от гнева. Она открыла рот, чтобы позвать Чена, но тут же взяла себя в руки.
"Он мне еще нужен; следует быть с ним осмотрительнее", - подумала она и улыбнулась.
Затем подошла к дверям библиотеки и сказала Виви, что собирается идти к себе и не хочет, чтобы ее беспокоили; они поцеловались и пожелали друг другу доброй ночи. Алина поднялась по лестнице и вошла в свою комнату, тихо закрыв за собой дверь.
Стеттон сидел на стуле возле стола, стоящего в центре комнаты. Он был освещен настольной лампой и держал взятую со стола книгу, но не читал.
Когда вошла мадемуазель Солини, он медленно поднял голову и встретил ее взгляд с выражением, которое можно было бы принять за крайнюю решимость. Но, увидев ее пылающие гневом глаза, отвел в сторону свой взгляд.
Алина остановилась перед ним и сказала:
- Мистер Стеттон, будьте любезны, объясните мне, что все это значит?
Молодой человек упрямо повторил:
- Я хочу поговорить с вами.
- Ну?
Задетый ее холодным тоном и высокомерным презрением, Стеттон неожиданно вскочил на ноги и, погрозив пальцем, вскричал:
- Я хочу, чтобы вы поняли, что это - мой дом!
Я устал от того, что вы обращаетесь со мной как с собачкой!
Алина совершенно хладнокровно прервала его:
- Месье Стеттон!
Что-то в ее тоне утихомирило его, он сел обратно на стул, а она продолжала:
- Не говорите так громко... вас могут услышать слуги! Так вот, позвольте сказать вам, вы ошибаетесь. Да и просто смешны, когда выкрикиваете нечто подобное.
Разве у вас нет моего обещания? А этот дом... Нет, этот дом не ваш, и вы это знаете. Вы все переделали и перевели его на мое имя. Это очень любезно, я знаю, но не благородно напоминать мне, чем я вам обязана.
- Ах, вот как? - воскликнул Стеттон. - Вы получили в руки все, что хотели, а теперь предлагаете мне убираться к дьяволу!
- Месье, вы обижаете меня.
- Надеюсь, что так; именно этого я и хочу. - Молодой человек поднялся на ноги, глядя ей прямо в лицо. - Вы думаете, что можете сделать из меня дурака! Думаете, я не вижу, что за этим стоит?
Алина подошла и положила ему руку на плечо. Потом сказала:
- Стеттон, вы сами в это не верите.
- Не верю во что? Я верю...
- Что я пыталась сделать из вас глупца! Будьте благоразумны! Взгляните на меня!
Он повернулся и встретился с ней глазами, и тогда она положила ему руку на грудь, а другой погладила его по щеке.
- А теперь скажите мне, - сказала она, - вы ревнуете к принцу, не так ли?
- Да, - просто ответил он, завороженный ее глазами и прикосновением ее руки.
- Ну это же глупость, потому что это невозможно.
Вы нетерпеливы, вот и все... Ах, я не упрекаю вас! - Она все еще льнула к нему, поглаживая его щеку пальцами. - Я и сама не меньше... а вы еще больше усложняете... Разве вы забыли, что я люблю вас? Посмотрите на меня. Так-то вот!...
Стеттон схватил ее в объятия и покрыл прекрасное лицо поцелуями.
Раздался стук в дверь комнаты и повторился дважды.
Алина отпрянула, шепотом приказав Стеттону встать так, чтоб его не было видно от дверей. Потом подошла к двери и приоткрыла ее на несколько дюймов.
Стучала в дверь Кемпер, горничная Алины, оказавшаяся, как вскоре выяснилось, недостаточно осмотрительной, а значит, непригодной для этой должности.
Когда мадемуазель Солини только чуть-чуть приоткрыла дверь, что, как предполагалось, должно было послужить горничной предостережением, и показала в щелке свое лицо, Кемпер произнесла хоть и вполголоса, но совершенно отчетливо:
- Он пришел, мадемуазель!
Хозяйка резко прервала ее, подав какой-то знак, но было уже поздно: Стеттон все слышал. И как ни странно, при его не сказать чтобы бойком уме все понял.
Одним прыжком он оказался у двери, распахнул ее и оттолкнул стоявшую у порога Кемпер.
Алина, однако, оказалась проворнее. Она проскочила мимо него, добежала до лестницы и, перегнувшись через перила, крикнула вниз только одно слово:
- Бегите!
Когда Стеттон достиг ее, он услышал только, как внизу хлопнула дверь.
Выругавшись, он повернул обратно в комнату Алины, а потом в следующую за ней комнату.
Там, выглянув в окно, выходившее во внутренний двор дома, он в ярком свете луны отчетливо увидел человека, бегущего к воротам, ведущим в соседний двор, через которые тот и исчез. Человек был гораздо ниже среднего роста и, кажется, без головного убора, за ним летели по ветру фалды.
Стеттон распахнул окно и, перегнувшись через подоконник, крикнул во весь голос:
- Генерал Нирзанн!
