Книга Женщина со шрамом, страница 78. Автор книги Филлис Дороти Джеймс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Женщина со шрамом»

Cтраница 78

— В 2002 году Рода Грэдвин опубликовала в журнале «Патерностер ревю» статью о плагиате, где она атаковала молодую писательницу, Аннабел Скелтон, которая затем покончила с собой. Какие отношения связывали вас с Аннабел Скелтон?

Она встретилась с ним глазами, ее взгляд был полон холодной неприязни и, как ему представилось, презрения. Наступил миг молчания. Казалось, ее антагонизм истекает из нее, потрескивая, словно электрический ток. Не отводя глаз, она ответила:

— Аннабел Скелтон была мне близким и дорогим другом. Я сказала бы, что любила ее, да только ведь вы неверно истолкуете отношения, которые я вряд ли сумею описать так, чтобы вам стало понятно. Теперь вроде бы всякая дружба определяется в терминах сексуальности. Она у меня училась, но у нее был талант к писательству, не к классическим языкам. Я поощряла ее к тому, чтобы она завершила свой первый роман и отдала его в издательство.

— Вы тогда знали, какие части ее книги являлись плагиатом из ранее опубликованной чужой работы?

— Вы спрашиваете меня, коммандер, говорила ли Аннабел мне об этом?

— Нет, мисс Уэстхолл, я спрашиваю, знали ли вы?

— Я не знала, пока не прочла статью Роды Грэдвин.

Тут вмешалась Кейт:

— Это, должно быть, удивило и расстроило вас?

— Да, инспектор, и удивило, и расстроило.

— Вы предприняли какие-то действия — встретились с Родой Грэдвин, написали протест в ее адрес или в адрес «Патерностер ревю»? — спросил Дэлглиш.

— Я встретилась с Родой Грэдвин. Мы виделись очень недолго в конторе ее литагента, как она просила. Это было ошибкой. Она, конечно, абсолютно ни в чем не раскаивалась. Я предпочитаю не обсуждать детали той встречи. Я в то время еще не знала, что Аннабел уже нет в живых. Она повесилась через три дня после выхода «Патерностер ревю».

— Значит, вам не представилось возможности увидеться с Аннабел, попросить объяснить? Я сожалею, если причиняю вам боль.

— Явно не слишком сожалеете, коммандер. Давайте будем честны друг с другом. Подобно Роде Грэдвин, вы просто делаете свою неприятную работу. Я пыталась связаться с Аннабел, но она не хотела меня видеть, дверь была на запоре, телефон отключен. Я потеряла время, добиваясь встречи с Грэдвин, а ведь могла бы успеть уговорить Аннабел увидеться со мной. На следующий день после ее смерти я получила от нее открытку. Всего девять слов и никакой подписи.

«Мне очень жаль. Прости меня, пожалуйста. Я тебя люблю».

Воцарилось молчание. Потом она сказала:

— Плагиат был наименее важной частью романа, который свидетельствовал о чрезвычайной одаренности. Но я думаю, Аннабел поняла, что больше никогда ничего не напишет, а это для нее было все равно что смерть. И было унижение. Это оказалось больше, чем она могла вынести.

— Вы сочли, что Рода Грэдвин ответственна за то, что случилось?

— Рода Грэдвин была ответственна за то, что случилось. Это она убила моего друга. Поскольку я полагаю, что такого намерения у нее не было, надеяться на законное восстановление справедливости не следовало. Но я не прибегла к личной мести. Ненависть не умирает, но со временем несколько утрачивает свою силу. Она, словно инфекция в крови, никогда полностью не исчезает и способна неожиданно вспыхнуть, но ее лихорадочные состояния уже не так лишают тебя сил, она причиняет уже не такую острую боль — ведь прошли годы. Мне остались сожаление и непроходящая печаль. Я не убивала Роду Грэдвин, но не испытываю ни минуты печали из-за ее смерти. Я ответила на вопрос, который вы собирались задать, коммандер?

— Вы утверждаете, мисс Уэстхолл, что не убивали Роду Грэдвин. Знаете ли вы, кто ее убил?

— Нет. А если бы и знала, коммандер, думаю, что вряд ли сообщила бы вам.

Она встала из-за стола и пошла к двери. Ни Дэлглиш, ни Кейт не двинулись с места, чтобы ее остановить.

7

В те три дня, что прошли со времени убийства Роды Грэдвин, Летти поражалась тому, как недолго дозволяется смерти оставаться помехой жизни. Умерших, какой бы смертью они ни умерли, аккуратно и с надлежащей быстротой убирают с глаз долой, в заранее определенное место: полка в холодильной камере больничного морга, бальзамировочная в бюро ритуальных услуг, секционный стол патологоанатома. Доктор может и не явиться по вызову, гробовщик же является непременно. Еда, пусть необильная и непривычная, все-таки готовится и съедается, почта доставляется, звонят телефоны, нужно оплачивать счета, заполнять официальные анкеты. Скорбящие, как в свое время скорбела и Летти, автоматами движутся в мире теней, где нет ничего реального или хотя бы знакомого, и кажется, что больше никогда и не будет. Но даже они разговаривают, пытаются спать, поднимаются из-за стола, не почувствовав вкуса пищи во рту, продолжают, как бы механически зазубрив текст, играть предназначенные им роли в драме, где все остальные персонажи хорошо знают и понимают свои.

Никто в Маноре не делал вида, что горюет о смерти Роды Грэдвин. Ее гибель вызвала шок, ставший еще более страшным из-за загадочности и ужаса происшедшего, но обычная жизнь в доме шла своим чередом. Дин продолжал готовить замечательные блюда, хотя относительная упрощенность меню заставляла предположить, что он, может быть, не сознавая того, отдавал дань уважения смерти. Ким по-прежнему подавала эти блюда, несмотря на то что хороший аппетит и откровенное наслаждение едой могли показаться грубой бесчувственностью, мешавшей беседе. И лишь постоянное появление в доме полицейских, приходивших и уходивших, как им заблагорассудится, присутствие на территории автомобилей охраны и припаркованный прямо перед главными воротами дом-фургон, где охранники ели и спали, служили постоянным напоминанием о том, что ничто в Маноре уже не идет нормально. Вдруг вспыхнул всеобщий интерес и полустыдливая надежда, когда инспектор Мискин вызвала Шарон и отвела ее на опрос в Старый полицейский коттедж. Шарон вернулась и коротко объяснила, что коммандер Дэлглиш подготавливает для нее возможность уехать из Манора и через три дня кто-то из друзей приедет за ней. А пока что она не намерена больше выполнять тут никакую работу. Что до нее, то с этим местом работы покончено, и они сами знают, куда это гребаное место надо засунуть. Она устала и расстроена, и у нее нет сил дотерпеть, когда она наконец уберется из этого гребаного Манора. А теперь она пойдет к себе в комнату. Никто никогда раньше не слышал, чтобы Шарон произносила непристойности, и это шокировало Летти так, будто непристойное слово вырвалось из ее собственных уст.

Потом коммандер Дэлглиш и Джордж Чандлер-Пауэлл уединились на целых полчаса, а когда коммандер ушел, Джордж пригласил всех в библиотеку. Они собрались там молча, напряженно ожидая, что им сейчас сообщат нечто весьма важное. Шарон не арестовали — это-то по крайней мере было вполне очевидно, но могли выясниться какие-то события, и даже неприятные новости были бы предпочтительнее, чем столь затянувшаяся неопределенность. Для всех обитателей Манора, а некоторые вполне открыто признавались в этом, жизнь как бы остановилась. Даже простейшие решения — что надеть утром, какие распоряжения отдать Дину и Кимберли — требовали волевых усилий. Чандлер-Пауэлл не заставил их долго ждать, но Летти показалось, что он чувствует себя не в своей тарелке, что было для него необычно. Войдя в библиотеку, он вроде бы не мог решить, сесть ему или остаться стоять, но после минутного колебания выбрал себе позицию рядом с камином. Джордж несомненно понимал, что он тоже подозреваемый, однако сейчас, когда все глаза были в ожидании устремлены на него, выглядел заместителем коммандера Дэлглиша, вынужденно играя роль, которая не пришлась ему по душе и в которой он явно чувствовал себя неловко. Он сказал:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация