– Насколько я понял, вы хотите, чтобы я работал на вас?
– Не только. Мы ждем от вас гораздо большего. Мы хотим,
чтобы вы не просто работали на нас, а внедрились в другие структуры – в те,
куда вы сможете внедриться.
– Почему вы в этом уверены?
– Наши аналитики просчитали ваш психотип и ваши возможности.
Конечно, с учетом произошедшей трагедии. Нам показалось, что такому деятельному
человеку, как вы, трудно будет долго сидеть в горах. Хотя бы потому, что вы
наверняка захотите отомстить.
– Возможно, – чуть подумав, ответил Физули.
– В таком случае вам нужно принять окончательное решение. Мы
встретимся с вами в Стамбуле. Но учтите: никто не должен знать о нашем
разговоре. Никто и никогда.
– Это я понимаю. Что я должен сделать?
– Об этом мы поговорим в Стамбуле. Что вы скажете своим
близким, куда и зачем вы уехали?
– На охоту, в другой район. Я иногда уезжаю на несколько
дней.
– Ваша командировка может затянуться на несколько лет, –
предупредил Фоксман, – в этом случае для всех вы будете считаться погибшим на
охоте или пропавшим без вести. Подумайте об этом.
– Я сам должен «устроить» свое исчезновение?
– Не обязательно. Мы вам поможем. Где вы обычно охотитесь?
– На севере. Куба, Хачмас.
– В таком случае поезжайте на охоту через два дня. В Хачмасе
вас будут ждать. Там вам дадут деньги и паспорт на другое имя. Но вы не
рискуйте. Оставьте следы, чтобы вас начали искать. Затем можете исчезнуть. Не
мне вас учить, как это обычно делается. Сначала отправляйтесь в Нахичевань.
Оттуда проедете на автобусе в Турцию и самолетом в Стамбул. Вся цепочка будет
под нашим контролем. Завтра я вам позвоню и скажу, где вам передадут деньги и
документы.
– На какой телефон?
– Я вам сейчас его дам, – сообщил Фоксман, – и учтите, что я
сделаю только один телефонный звонок. Времени у нас будет не больше пятидесяти
секунд. Затем вы должны разбить телефон. Вы все поняли?
– Да.
– Телефонную карту нужно уничтожить отдельно.
– Я это знаю.
– Выезжая из дома, нельзя забирать с собой никаких личных
вещей.
– Я это тоже знаю!
– Вы можете поручить собак кому-то другому, если уверены,
что вернетесь через несколько дней?
– Всегда так делал. Когда уезжаю на охоту, прошу соседа приглядеть
за моими собаками. Он живет в двух километрах от меня, работает сторожем.
– Прекрасно. Значит, расскажете ему о вашей поездке на охоту
и попросите посмотреть за собаками, как обычно.
– Так и сделаю. Можно теперь я задам вам несколько вопросов?
– Безусловно. Я был бы удивлен, если бы вы ничего не
спросили.
– В чем будет состоять моя работа? Насколько я понял, вы
хотите меня куда-то внедрить?
– Да. В курдскую террористическую организацию. Вы ведь курд,
и это обстоятельство может нам помочь.
– Почему вы выбрали именно меня?
– У вас были великолепные показатели. А сейчас вы уже
довольно давно не работаете в своей организации. Нам показалось, что вы могли
за это время восстановиться.
– Это не ответ.
– Мы искали человека с вашей биографией и вашими данными по
всему миру. Операция слишком важна, чтобы я мог здесь рассказывать вам про нее.
– У меня будет условие.
– Деньги? Хотите знать сумму?
– Нет. Не хочу. У меня другое условие. Ни при каких
обстоятельствах я не буду работать против своей страны, против Азербайджана.
– Конечно. Это даже не обсуждается. Но секретность нужна для
того, чтобы обеспечить вашу абсолютную безопасность. О деталях операции не
знает никто, даже тот человек который выходил с вами на связь. Он скоро покинет
Баку навсегда. Все детали знаю только один я.
– Понятно. Теперь ваше предложение. Что я буду делать и что
именно получу?
– Я уже сказал, что детали операции мы будем обсуждать в
другом месте. А получите… Скажем, три миллиона долларов. Или пять миллионов.
Если все пройдет нормально, то, возможно, и двадцать пять миллионов. Но это
уже, если вам очень повезет.
– Солидные суммы. Неужели вы готовы заплатить такие деньги
инвалиду и бывшему офицеру?
– Для нас вы слишком ценный экземпляр, господин Гусейнов.
– Не перехвалите. Возможно, я вам не подойду.
– Возможно, – кивнул Фоксман. Он не стал уточнять, что в
этом случае его собеседник просто не вернется домой. Он навсегда останется в
Турции и будет похоронен под чужим именем на каком-нибудь провинциальном
кладбище. Но это был бы самый худший вариант развития событий, и не только для
Физули Гусейнова, но и для самого Джонатана Фоксмана.
– У нас большие планы в отношении вас, господин Гусейнов, –
сообщил Фоксман. – Когда вы прилетите в Стамбул и мы встретимся с вами еще раз,
вы все поймете. Это исключительно важная операция, которую мы проводим в том
числе и во имя вашей страны, если вам так будет спокойнее.
– Посмотрим, – кивнул Физули.
– Значит, договорились. – Фоксман оглянулся по сторонам и
достал из кармана телефонный аппарат. – Вот вам телефон. Учтите, что наш
разговор не должен превышать пятидесяти секунд. Затем смело ломайте аппарат и
уничтожайте карточку.
– Понятно. – Физули взял телефон, положил его в карман. – Вы
работаете на ЦРУ? – уточнил он.
– Нет, – ответил Фоксман, – не вижу смысла врать. Я работаю
на Агентство национальной безопасности, – сказал он, на всякий случай солгав. –
До свидания! Надеюсь, что мы скоро увидимся.
Он пожал руку своему собеседнику и, повернувшись,
заторопился к своей машине.
В половине шестого утра Фоксман подъехал к зданию отеля.
Припарковал машину, вошел в холл, кивнув заспанному портье. Он заметил, что у
здания отеля остановилась уже знакомая ему машина с Ильясом Мамедовым, который
приехал, чтобы отвезти его в аэропорт. Самолет «Люфтганзы» улетал в восемь
часов утра. Фоксман заторопился. Он буквально пробежал по коридору к нужному
номеру. Ворвавшись к своему двойнику, он стащил парик, очки, куртку и выбежал в
коридор. Уже подбегая к своему номеру, услышал телефонные звонки и, открыв
дверь, бросился к телефонной трубке.
– Что случилось? – спросил он.
