– Это было ясно с самого начала. Двадцать пять миллионов
долларов… Кажется, такую сумму предлагали за Усаму бен Ладена? Вы полагаете,
что можно столь примитивным способом выйти на него?
– Нет, не полагаем. И вы выходите не на него, а на другого
человека, за голову которого также обещана подобная сумма. Простите, что я вас
спрашиваю, но вы верующий человек?
– Странный вопрос. Если учесть, что я чудом остался жив, то
должен быть верующим. Но после того, как я узнал о гибели жены и сына… Мне
трудно признать, что у моего малолетнего сына были грехи, за которые он должен
был понести наказание. Нет, я думаю, что я не очень верующий человек. Или очень
неверующий, считайте как хотите, мне все равно.
– Вы умеете молиться?
– Совершать намазы? Конечно.
– Нужно будет не забывать молиться. И лицом к Мекке. Каждый
день в зависимости от того, кем вы себя считаете. Если суннитом, то пять раз в
день. А курды, насколько я знаю, сунниты.
– Это на публику. Не люблю я подобных типов. Если веришь в
Аллаха по-настоящему, то должен молиться для себя, в душе.
– Я хочу дать вам Коран. – Фоксман достал небольшой Коран на
золотой цепочке и протянул его Физули. Тот взял этот подарок, удивленно
взглянув на американца. Коран был ощутимо тяжелым.
– Это золото? – уточнил Физули.
– Цепочка позолоченная, Коран тоже. Но дело не в золоте. Вы
удивились, что он такой тяжелый?
– Верно.
– Это передатчик. Даже если вас схватят и разденут, проверяя
все до нитки, даже если заберут телефон, часы, одежду, ботинки, то Коран
трогать не решатся. Этот расчет на их психологию. В тот момент, когда вы будете
с человеком, который нас интересует, вам останется только нажать на обложку вот
здесь.
– Сколько у меня будет времени, чтобы уйти? Только скажите
правду.
– Правду… – вздохнул циничный Фоксман. – Думаю, что немного.
Несколько минут, больше мы вам просто не дадим, чтобы накрыть того человека, о котором
я говорю.
– Вы скажете мне его имя?
– Конечно, – Фоксман назвал имя и Физули мрачно взглянул на
него.
– Вы действительно полагаете, что мы можем встретиться?
– Все делаем для этого. Но вам, конечно, не поверят, если вы
вот так просто отправитесь туда. И я бы тоже вам не поверил…
– Тогда почему вы посылаете меня завтра в Мардин?
– Все очень просто. Вы встретитесь с человеком, который
будет вашим напарником. Он человек своеобразный и непредсказуемый. Его зовут
Иззет Гюндуз. И мы не знаем, что именно он может вам предложить, прежде чем вы
отправитесь в Пакистан, а оттуда в Афганистан. Возможно, он потребует, чтобы вы
провели новый террористический акт прямо у него на глазах, возможно, он найдет
кого-то из тех, кто вас знал. Хотя здесь мы попытались подстраховаться.
Возможно, он придумает еще что-то. Я не могу точно знать все, что придет ему в
голову.
– Подождите, – нахмурился Физули, – а если он действительно
предложит мне совершить реальный террористический акт?
– Иначе вам не поверят, – тихо, но твердо ответил Фоксман. –
Если они будут довольствоваться только медицинским осмотром, то я буду рад
больше всех. А если потребуют пойти на теракт, чтобы убедиться в вашей
благонадежности, то мы пойдем на это. Возможно, они попросят вас застрелить
какого-то чиновника или полицейского.
– Вы понимаете, о чем просите? Даже если речь идет об одном
убитом полицейском или случайном прохожем, это просто безумие.
– Мы можем все это устроить. Вспомните, как мы «убили»
Мартину. Все будет выглядеть вполне натурально. Это не так сложно.
– А если со мной будет проверяющий, который сделает
контрольный выстрел в голову? Вы же сами говорите, что человек, с которым я
должен увидеться в Мардине, совершенно непредсказуем. Как тогда вы сможете
объяснить родственникам погибшего, что подобная инсценировка переросла в
кровавую трагедию?
– Зачем так патетически? Ведь все можно объяснить гораздо
проще – погиб при исполнении служебных обязанностей. Если это будет полицейский
или чиновник, то часть риска входит в их должностные обязанности.
– Вы так легко рассуждаете о человеческой жизни, – вздохнул
Физули, – а речь идет о человеке, который окажется обычной мишенью, вот так,
запросто.
Фоксман взглянул на него. Тяжело вздохнул.
– Господин Сабанчи, одиннадцатого сентября две тысячи
первого года в Нью-Йорке погибло несколько тысяч человек, среди которых были
представители всех религиозных конфессий. Ни один из погибших не был ни в чем
виноват. Чтобы их спасти, нам нужно было более активно внедрять в ряды
террористов свою агентуру. Если бы тогда кто-то предложил устроить подобный
контролируемый террористический акт, чтобы убить пять или десять ни в чем не
повинных людей, но спасти несколько тысяч, неужели вы бы лично отказались?
– Это демагогия, господин Фоксман. Русский писатель
Достоевский считал, что нельзя строить храм счастья на страданиях и слезинке
даже одного ребенка.
– Как раз то, что вы говорите, и есть демагогия чистой воды.
Вы же профессионал, господин Сабанчи. Скажите, как иначе мы заставим их
поверить в вашу легенду? Если у вас есть другой вариант, то скажите нам.
– Надо подумать.
– У вас нет ни времени, ни возможности. Даже если вы
откажетесь, все равно там появится Ахмед Саразлы, который уже стал местной
легендой и который согласится на проведение любого террористического акта. Но
это будет другой человек, которого мы готовили как вашего дублера.
– И вы меня отпустите просто так, – невесело усмехнулся
Физули.
– Вы прекрасно понимаете, что нет. С тех пор как вы со мной
встретились, обратно пути уже нет. Ни у вас, ни у нас.
– Это угроза?
– Это реальность. Печальная для вас и для меня. Итак, я
предлагаю прекратить этот ненужный и глупый спор. Вы не можете отказаться, а мы
не можем не посылать вас. Я действительно не знаю, что именно вам предложат
сделать завтра, но точно знаю, что вы это сделаете. Или ваш дублер-двойник, или
кто-то другой. Если понадобится, я сам установлю эту взрывчатку, чтобы вам
верили. У нас такая работа, господин Сабанчи. Очень грязная и очень кровавая.
Мы имеем дело с людьми, которые ни во что не ставят человеческую жизнь. И если
мы хотим победить, то и мы должны действовать подобными методами.
– Тогда какая между вами разница? – разозлился Физули.
– Никакой, – довольно спокойно согласился Фоксман, – каждая
сторона защищает свою цивилизацию и свои ценности. И война идет серьезная, на
уничтожение противника. Значит, завтра вы летите в Мардин. У вас есть еще
вопросы?
