– А католики и протестанты в Ирландии? – напомнил Рассел. –
сколько лет продолжалось это противостояние. А убийство шиитов и суннитов в
Ираке, где мусульмане борются друг с другом?
– И мы должны всячески поощрять эту борьбу, – кивнул
Эйссинджер, – не забывайте, что это в наших интересах. Пока они убивают и
ненавидят друг друга, они для нас не столь опасны. Итак, что с первым
кандидатом? Я не совсем понял, что именно вас волнует.
– Они вызывают самого Мумтаза Рахмани, – снова повторил
Рассел, – наши аналитики считают, что это очень опасно. Рахмани в курсе всей
операции, он ведет Асифа Шахвани уже достаточно давно.
– Кто из сотрудников ЦРУ работает с Рахмани?
Его псевдоним – Коммерсант. Вы его знаете.
– Сеньор Эхидо, – сразу вспомнил Эйссинджер, – прекрасный
специалист. Умный, выдержанный и толковый. Я думаю, что он должен
проанализировать ситуацию на месте. Если Рахмани будет грозить опасность, нужно
воздержаться от этой поездки. Нам важно иметь своего внедренного резидента и
среди белуджей, которые так успешно борются с иранцами. Я думаю, что ему не
стоит рисковать.
– Тогда трудно будет объяснить, почему он не приехал, –
ответил Рассел.
– Всегда можно придумать убедительное объяснение. Сломал
ногу или заболел. Все, что угодно. Но не посылайте его на встречу.
– А если он действительно выйдет на вождей? Асиф Шахвани не
тот человек, с которым они будут разговаривать. А вот его наставник – совсем
иное дело.
– Я вас понимаю. Но нельзя рисковать. Хотя если нам удастся
накрыть всю верхушку «Талибана» и «Аль-Каиды», это будет нашим несомненным
успехом. Я думаю, что нам нужно проконсультироваться с Коммерсантом. Не будем
рисковать.
– Мы тоже так считаем. Продумаем ситуацию с учетом наших
аналитиков.
– Не забывайте, что надежность первого кандидата оценивалась
в семьдесят процентов. Он ведь «слепой», значит, любая проверка подтвердит, что
он вполне лоялен. Старайтесь не форсировать события. Это не тот случай, когда
нужно «гнать лошадей».
Рассел кивнул, делая какую-то отметку в своем блокноте.
– Второй кандидат, – попросил Эйссинджер.
– Мы давно готовили этот вариант. У нас был похожий субъект
среди курдов – а он курд по национальности и к тому же действительно был тяжело
ранен, контужен и провел в коме несколько месяцев. А это подделать практически
невозможно.
– А-а «зрячий»… Что с ним? Тоже проблемы?
– Скорее личного характера. Чтобы подтвердить свое реноме и
убедить своих бывших товарищей, что с ним все в порядке, он обязан провести
успешный террористический акт. Только в этом случае ему поверят.
– Это понятно. Так в чем здесь проблема?
– Он отказывается.
– Простите, я не совсем понял.
– Он отказывается, не хочет проводить подобный акт, считая
его аморальным.
– Вы, кажется, говорили, что он бывший сотрудник спецслужб?
– Да.
– И он отказывается от подобного задания? Значит, нам его
подставили, и вам необходимо принять решение о его срочной ликвидации. Это как
раз тот кандидат, с которым мы, очевидно, ошиблись.
– Нет. Наши психологи считают, что здесь все гораздо
сложнее. Во время взрыва погибли его жена и сын. Для него психологически трудно
повторить подобный террористический акт, который может вызвать у него
психологический срыв.
– Это серьезно, – кивнул Эйссинджер. – Почему психологи не
учли этого факта, когда выбирали его из числа других.
– Будем считать, что это наша общая ошибка, – сказал Рассел.
– Кто с ним работает?
– Географ.
– Сам Джонатан Фоксман! – изумленно всплеснул руками
Эйссинджер. – Я вас поздравляю, коллега, вы задействовали самых опытных и
лучших специалистов. Тогда можно не беспокоиться. Старина Фоксман найдет верное
решение без помощи психологов. Он умеет находить нестандартные выходы из
сложных положений. Я знаю его больше тридцати лет. Этот человек умеет работать
творчески.
– Проблема достаточно сложная.
– Не для Фоксмана. Он найдет выход. И потом, ваш кандидат
все-таки не девица из благотворительного общества, а бывший офицер. Он должен
понимать, как важно подтвердить свой новый статус в глазах его сообщников. О
деньгах ему говорили?
– Наверное, да. Подробностей Фоксман не сообщал.
– Пусть обязательно скажут. Это всегда подстегивает и
воодушевляет. Такая большая сумма сделает его более покладистым. Его жену и
дочь все равно не вернуть, – цинично сказал Эйссинджер.
– У него был мальчик, – поправил своего собеседника Рассел.
– Ну, какая разница! Он должен понимать, что прошло уже
много времени и сейчас он работает на нас. Я думаю, что вы должны довериться
Фоксману. Он на месте все сделает правильно. Что у нас дальше?
– Третий кандидат.
– Это мой любимчик. Кажется, я ставил на третьего кандидата.
Что у него?
– Он уже в Пакистане. Встречался в Ливане с самим Абу
Усеибом. Наша главная задача – сделать так, чтобы об этом не узнали
израильтяне, которые могли сразу начать бомбардировку этого места. Но он
оказался слишком безалаберным. Сообщил своей подружке, что уедет из
Великобритании еще до того, как ему позвонил отец.
– Свойство молодости. Ну, подружка наверняка не связана со
спецслужбами. Приняли меры?
– Она в больнице. Перелом ключицы и, кажется, руки. Месяца
на три, не меньше.
– Спорное решение. Что дальше?
– Он вылетел в Бейрут и имел встречу с Абу Усеибом, как я
вам сказал.
– Еще лучше. Надеюсь, что ваши люди там не «светились»?
– Нет. Но мы полагаем, что израильтяне могли обратить
внимание на нашего кандидата. Все, кто прибывает из Европы для контактов с Абу
Усеибом, попадают под плотный контроль израильских спецслужб. А если они
узнают, что наш кандидат вылетел дальше в Пакистан, то я думаю, что уже сейчас
Маджид находится под их наблюдением. Может, намекнуть израильтянам, чтобы они
немного успокоились?
– Зачем? – возразил Эйссинджер. – Это абсолютно ненужный
шаг. Если они хотят следить, пусть следят. А если их обнаружат, то будет даже
неплохо. Все решат, что израильтяне следят за таким специалистом именно потому,
что опасаются его более других.
– А если они его подставят? Они умеют делать подобные вещи.
И наш кандидат провалится…
