– Ты уже решил, где именно будешь работать? Выпускника
Кембриджа будут готовы принять лучшие лаборатории мира.
– Мне предлагают остаться в самом Кембридже, делать
докторскую диссертацию, либо работать в крупной американской фармацевтической
компании.
– И что ты решил?
– Пока не решил. У меня еще есть время до первого числа.
– Ты не должен забывать, что в первую очередь ты
мусульманин, а уже потом выпускник Кембриджа.
– Я об этом всегда помню, – очень серьезно ответил Маджид, –
и стараюсь не нарушать наших заповедей.
– Это очень хорошо, Маджид. Ты, наверное, удивился, когда
увидел, что я пью пиво, этот алкогольный напиток, неугодный Аллаху. Но так
нужно, иначе я вызвал бы ненужные подозрения. Если мы будем сидеть в этой
пивной и пить минеральную воду, на нас сразу обратят внимание. Иногда во имя
высших целей мы обязаны нарушать некоторые наши заповеди…
– Я понимаю.
– Мы хотим предложить тебе работу, Маджид. Очень сложную и
очень ответственную работу. На благо всего мусульманского мира. Это будет
работа, достойная такого человека, как ты.
– Я вам верю, уважаемый Бахыш-хан, но мои родители… Что они
скажут? Ведь отцу было так трудно оплачивать мое обучение в Англии. Мы не
настолько богаты, чтобы я отказывал американцам.
– Насчет денег можешь не беспокоиться. У тебя будет зарплата
в несколько раз большая, чем та, которую ты получал бы в самой крупной
фармацевтической компании Соединенных Штатов. И все долги твоего отца мы
оплатим еще до того, как ты начнешь свою работу.
Маджид судорожно вздохнул. Провел рукой по лицу.
– Если все будет так, как вы говорите…
– Только так, Маджид, только так.
– Тогда я, конечно, согласен. Что я должен делать?
– Хорошо учиться. Тебе осталось еще несколько месяцев. Нам
нужно чтобы ты получил самый лучший диплом, которого ты заслуживаешь.
– Я думаю, что все так и будет, – улыбнулся молодой человек.
– Прекрасно. Я тоже так думаю. Посчитай, что тебе нужно
прямо сейчас. Много денег я пока дать тебе не смогу, но все же помочь мы тебе
сможем. И твоей семье тоже поможем. Твоя семья пользуется особым уважением
среди ливанских шиитов. Мы надеемся, что ты будешь достоин своей славной семьи.
Ведь твой старший брат погиб во время ливанской войны?
– Да, – кивнул Маджид, – во время войны с израильтянами.
– Вот видишь. В вашей семье существуют такие традиции, так
что ты просто обязан быть достойным памяти своего старшего брата и своего дяди
Ибрагима аль-Кифти, который был известен на всем Ближнем Востоке. Его убили не
мусульмане, как принято считать. Это предатели, люди, не имеющие в своем сердце
Аллаха и предавшие своих братьев-единоверцев.
– Спасибо. Я даже не помню дяди. Он погиб, когда мне было
только четыре года. Но память о нем живет в нашей семье. Моя мать была его
младшей сестрой.
– Мы все это учитывали, когда предложили тебе встретиться, –
кивнул Бахыш-хан. – Сейчас мы с тобой расстанемся. Когда выйдешь отсюда, не
садись в такси. Лучше пройди по этой улице до конца, там будет станция метро.
Войди в метро, дождись поезда, а когда он придет, войди в вагон и выйди из него
за секунду до того как закроются двери. Посмотри, нет ли чего-нибудь
подозрительного. Затем поднимись наверх, пропусти первое свободное такси и возьми
второе. Ты меня понял?
– Как в шпионском детективе, – улыбнулся молодой человек.
– Это уже жизнь, – сурово напомнил Бахыш-хан, – и мы очень
рассчитываем, что ты нас не подведешь. Вот тебе деньги. Здесь небольшая сумма,
только триста фунтов. Но мы будем помогать тебе и дальше. А потом поможем и
твоему уважаемому отцу.
– Спасибо, – вздохнул Маджид, забирая деньги.
– Ты понимаешь, что о нашем разговоре не должен знать никто,
– напомнил Бахыш-хан, – ни один человек. Иначе мы не сможем работать с тобой.
– Я все понимаю.
– У тебя есть девушка. Она – голландка.
– Откуда вы знаете? Впрочем, да. Извините. Я вас слушаю.
– Вам придется расстаться. Подумай, есть ли у тебя силы,
чтобы порвать с ней навсегда.
– Она хорошая девушка, – попытался объяснить Маджид.
Бахыш-хан выразительно посмотрел на него. Он ничего не
произнес, просто смотрел на своего молодого собеседника.
– Да, я понимаю, – опустил голову Маджид, – но я не думал,
что все так серьезно. Я попытаюсь… честное слово, я попытаюсь…
– Это будет верное решение, – кивнул Бахыш-хан. – А теперь
можешь уходить. Я позвоню тебе через две недели, и мы увидимся снова. Уже в
другом месте. Возможно, мы приедем к тебе в Кембридж. Если кто-то будет
спрашивать, то скажи, что приехал родственник твоего отца.
– У нас много арабов, – улыбнулся Маджид, – они сразу
поймут, что вы не можете быть родственником моего отца. У вас запоминающаяся и
характерная внешность. Вы совсем не похожи на араба, извините меня. Они сразу
поймут, что вы из Пакистана.
– Правильно, – согласился Бахыш-хан, – конечно, не похож.
Можешь не беспокоиться. Если будет нужно, то к тебе приедет настоящий араб,
который будет похож на твоего родственника. Договорились?
– Да, до свидания. Спасибо вам за все.
Маджид встал, пожал руку своему собеседнику и вышел из бара.
Бахыш-хан оглянулся. Двое посетителей, сидевших в углу, смотрели на него. Он
незаметно кивнул, подошел к бармену, положил на стойку бумажку в десять фунтов
и вышел из бара. Через минуту следом за ним вышли и двое других посетителей.
Они свернули на другую улицу, где в салоне автобуса с затемненными стеклами их
уже ждал Бахыш-хан. Оба вошли следом за ним в автобус, который сразу тронулся.
– Все нормально, – сразу сообщил на превосходном английском
Бахыш-хан, – парень согласен работать с нами. У него прекрасная голова, хорошая
память, он умеет аналитически мыслить.
– Слишком известная семья, – задумчиво сказал один из
вошедших в автобус, – возможно, мы несколько перестарались.
– Это даже хорошо, – возразил Бахыш-хан, – именно такой
человек будет вызывать меньше подозрений. Не забывайте, что он провел в Англии
несколько лет, а значит все равно к нему будет много вопросов. И его еще долго
будут проверять, прежде чем окончательно убедятся в его надежности. Именно
такой человек нам и нужен. А его легендарный дядя и погибший старший брат
только делают Маджида вполне устойчивым кандидатом для прохождения любой
проверки.
