Книга Ухищрения и вожделения, страница 15. Автор книги Филлис Дороти Джеймс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ухищрения и вожделения»

Cтраница 15

Алекс захлопнул жесткую крышку папки, где секретарь-референт аккуратно и тщательно подобрала для него необходимые документы и пометила перекрестные ссылки, и произнес, заканчивая совещание:

— Есть еще вопросы?

Но на этот раз ему не удалось так легко отделаться. Справа от него, как обычно, сидел Майлз Лессингэм, заведующий операционным отделом. Его отражение в стекле, пристально глядящее в комнату темными глазницами, походило на череп гидроцефала. [13] Переведя взгляд с отражения на лицо Лессингэма, Мэар подумал, что разница невелика. Яркие потолочные лампы без абажуров освещали голову, оставляя в тени глубоко сидящие глаза; на широком шишковатом лбу под шапкой непокорных светлых волос поблескивала испарина. Он откинулся на спинку стула и сказал:

— Я об этом предполагаемом назначении… О котором ходят слухи… Мне кажется, нам следует спросить вас, вам уже официально предложили занять этот пост? Или мы не имеем права спрашивать об этом?

Мэар спокойно ответил:

— Нет, не предложили. Сообщения в газетах опередили события. Газетчики что-то прослышали, как это обычно бывает, но официально пока ничего не известно. Одним из неприятных результатов утечки информации, а такая утечка стала у нас уже делом привычным, бывает то, что люди, которых эта информация больше всего касается, узнают обо всем в последнюю очередь. Как только я получу официальное предложение — если я его получу, — вам семерым я сообщу об этом тотчас же.

Лессингэм не унимался:

— Если вы действительно уходите, Алекс, это будет иметь для станции очень серьезные последствия. Уже подписан контракт об установке нового реактора PWR; [14] проводится реорганизация внутренней структуры АЭС, что неминуемо породит конфликты; идет приватизация электроэнергии. Неудачное время для смены руководства.

Мэар спросил:

— А что, бывает для этого удачное время? Но до тех пор, пока этого не случилось — если это все же случится, — не вижу смысла дискутировать по этому поводу.

Джон Стэндинг, главный химик станции, спросил:

— Но реорганизация, по всей видимости, не будет приостановлена?

— Надеюсь, что нет, учитывая время и усилия, которые мы затратили, планируя эту реорганизацию. Я был бы весьма удивлен, если бы новое руководство остановило необходимую для станции реорганизацию, уже идущую полным ходом.

Снова задал вопрос Лессингэм:

— А кого назначат на ваше место — ученого или администратора?

Этот вопрос был вовсе не таким безобидным, каким мог показаться.

— Я полагаю, могут назначить администратора.

— Значит, конец научной работе?

Мэар ответил:

— Да, если я уйду, теперь или позже — несущественно, научная работа на станции вестись не будет. Это не новость. Исследования начались с моим приходом, и я не согласился бы работать здесь, если бы не мог продолжать заниматься наукой. Я просил обеспечить определенные условия, чтобы на станции велись научные исследования, и эти условия были нам обеспечены. Однако научная работа в Ларксокене всегда считалась скорее аномалией, чем нормой. Мы много сделали и немало делаем сейчас, но, по логике вещей, такую работу следовало бы вести совсем в другом месте, в Гарвелле или Уинфрите. Есть еще вопросы?

Но Лессингэма не так-то легко было утихомирить. Он продолжал расспросы:

— А кому вы будете подотчетны? Непосредственно министру энергетики или Агентству по атомной энергии?

Мэар знал ответ и на это, но не считал нужным отвечать.

— Вопрос еще не решен.

— Точно так же, как и другие несущественные детали, вроде зарплаты, жилья и нормы довольствия, круга обязанностей и даже того, как будет называться ваша должность? Главный контролер по ядерной энергии — это звучит, не правда ли? Мне нравится. Но что именно будете вы контролировать?

В кабинете воцарилась тишина. Потом Мэар сказал:

— Если бы ответ на этот вопрос был известен, назначение к данному моменту, несомненно, уже состоялось бы. Я вовсе не стремлюсь замять разговор, но, может быть, все же стоит ограничить дискуссию темами в пределах нашей с вами компетенции? Итак, есть ли еще вопросы?

На этот раз ответа не последовало.

Хилари Робартс, исполняющая обязанности главного администратора станции, уже закрыла свою папку. Она не принимала участия в этом допросе, но Мэар был уверен: остальные считают, что он просто-напросто уже сообщил ей все детали.

Еще до того, как все разошлись, секретарь-референт Алекса, Кэролайн Эмфлетт, вошла в кабинет, чтобы унести чайные чашки и убрать со стола. Лессингэм завел привычку оставлять на столе свой экземпляр повестки дня со всеми приложениями — в знак личного протеста против разрастающегося из-за еженедельных совещаний количества бумаг. Доктор Мартин Госс, возглавляющий отдел медико-физических исследований, как всегда, исчертил целую пачку листков. Его блокнот был испещрен изображениями воздушных шаров самых разных форм и размеров, к тому же весьма искусно изукрашенных: несомненно, какую-то часть его мыслей на совещании занимала эта его личная страсть. Кэролайн Эмфлетт, как всегда, двигалась по кабинету бесшумно и деловито, со спокойной, несуетливой грацией. Ни она, ни Мэар не произнесли ни слова. Она работала секретарем-референтом Алекса уже три года, но он знал ее теперь нисколько не лучше, чем в то утро, когда она появилась в этом самом кабинете, чтобы пройти собеседование перед приемом на работу. Кэролайн была высокая, белокурая, с очень гладкой кожей, с небольшими, широко расставленными глазами необычайной, глубокой синевы. Если бы хоть иногда оживление озаряло ее лицо, ее можно было бы счесть красивой. Мэар подозревал, что ее устраивает должность его личного, весьма доверенного секретаря-референта потому, что позволяет ей сохранять маску надменной сдержанности. Она была самым дельным секретарем из всех, кто когда-либо с ним работал, и Алекс чувствовал себя несколько уязвленным, потому что Кэролайн совершенно ясно дала ему понять, что, если он когда-либо уедет отсюда, она предпочтет остаться в Ларксокене. По причинам личного характера. Она, разумеется, имела в виду Джонатана Ривза, младшего инженера цеха. Мэар был не просто удивлен — обескуражен ее выбором и огорчился из-за этого не меньше, чем из-за перспективы начать работу на новом месте с незнакомым секретарем-референтом. Помимо этого, его беспокоила его собственная, довольно неожиданная для него самого реакция. Кэролайн была не из тех женщин, которые могли его волновать, он всегда считал ее слишком холодной. Но ему неприятно было думать, что какое-то прыщавое ничтожество открыло и, вполне возможно, проникло в те глубины, о которых он, Алекс Мэар, ежедневно и достаточно близко общавшийся с этой женщиной, даже не подозревал. Раньше — иногда — ему приходило в голову, что, может, она на самом деле человек вовсе не такой уж услужливый, натура гораздо более обремененная комплексами, чем ему представляется. Правда, особого любопытства он при этом не испытывал. Но порой его охватывало чувство, что ее преданная, безрадостная деловитость, которую могли наблюдать все сотрудники АЭС, не что иное, как тщательно продуманная и выстроенная маска, скрывающая гораздо менее привлекательную и гораздо более сложную личность. Но если настоящая Кэролайн оказалась доступной Джонатану Ривзу, если ей и в самом деле нравился и нужен был этот никак не располагающий к себе зануда, то она вряд ли заслуживала хоть капли интереса с его, Алекса, стороны.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация