Гараж Дункана занимал угол на второстепенной улице, где Хайгейт переходит в Инслингтон. Высокая стена из серого лондонского кирпича, с грязными пятнами в тех местах, где были предприняты попытки избавиться от граффити — большей частью безуспешные. В стене имелись ворота, на которых висел замок. Обе створки были открыты. Внутри, по правую руку, виднелся маленький офис. Там за компьютером сидела молодая женщина с невероятно желтыми волосами, заколотыми большой пластмассовой заколкой в виде петушиного гребня. Над ней склонился крепкий мужчина в черном кожаном пиджаке. Когда Пирс, постучав, открыл дверь, тот выпрямился.
Раскрыв удостоверение, Пирс сказал:
— Полиция. Вы менеджер?
— Так меня называет босс.
— Мы хотели бы поговорить с мистером Стэнли Картером. Он здесь?
Не удосужившись взглянуть на удостоверение, мужчина кивнул в сторону гаража.
— Там, в глубине. Работает.
— И мы работаем. Мы не задержим его надолго.
Прикрыв дверь, менеджер вернулся к монитору. Пирс и Бентон-Смит обошли «БМВ» и «гольф», принадлежащие, судя по свежести моделей, персоналу. За ними открылась большая мастерская с выкрашенными в белый цвет кирпичными стенами и высокой наклонной крышей. В глубине была сделана деревянная платформа с лесенкой по правой стороне. Переднюю часть платформы украшал ряд блестящих радиаторов — будто захваченные в битве трофеи. Вдоль стены висели железные полки, и везде — иногда на крючках с надписями, а чаще там и сям, создавая впечатление рукотворного хаоса, — лежали рабочие инструменты. Этот вид был знаком Пирсу по многим похожим мастерским, где каждый предмет клался так, чтобы в дальнейшем его легко было снова взять. Картер, вне всякого сомнения, мог здесь добраться до чего угодно, просто вытянув руку. На полу, выстроенные в ряд, стояли баллоны с ацетиленокислородом, банки с краской, банки с растворителем, помятые канистры из-под бензина, тяжелый пресс, а над всем этим железом висели пружины, провода для прикуривания, приводные ремни, маски для газосварки и ряды пульверизаторов. Гараж освещался двумя длинными флуоресцентными лампами. Холодный воздух пахнул краской и немного машинным маслом. Было тихо и пусто, лишь из под серого «элвиса» сороковых годов раздавался низкий звон молотка. Пирс присел на корточки и позвал:
— Мистер Картер?
Стук прекратился. Показались две ноги, затем туловище, одетое в грязный комбинезон и толстый свитер с высоким воротником. Стэн Картер поднялся на ноги, вынул из нагрудного кармана ветошь и начал неспешно вытирать руки, уделяя внимание каждому пальцу и рассматривая тем временем офицеров — внимательно и спокойно. Удовлетворенный результатом, он крепко пожал руку Пирсу, затем Бентону-Смиту и обтер ладони о штаны, будто опасаясь инфекции. Перед полицейскими стоял невысокий жилистый мужчина с густыми седыми волосами, которые были коротко острижены и открывали высокий лоб. Нос — длинный и тонкий, на лице — бледность, свойственная людям, работающим большей частью в помещении. Его можно было бы принять за монаха, однако в его живых, внимательных глазах не было ничего созерцательного. Несмотря на малый рост, Картер держался очень прямо. «Бывший военный», — подумал Пирс. Представившись, он сказал:
— Мы пришли задать вам несколько вопросов о Невиле Дюпейне. Вы знаете, что он мертв?
— Знаю. Убит, наверное. Иначе бы вас здесь не было.
— Нам известно, что вы обслуживали его «ягуар». Не расскажете ли, как давно вы им занимаетесь, как вообще все происходило?
— В апреле будет двенадцать лет. Доктор на нем ездит, а я присматриваю. Каждый раз повторялось одно и то же. В пятницу вечером он забирал его из гаража при музее и возвращался в воскресенье или в полвосьмого утра в понедельник.
— И оставлял его здесь?
— Обычно он ехал прямо в музей, насколько мне известно. Почти каждую неделю я забирал его в понедельник или вторник и брал сюда. Мыл, полировал, проверял масло и охлаждающую жидкость, заливал бензин — делал все необходимое. Он любил, чтобы машина блестела.
— Что происходило, когда он приезжал на нем прямо сюда?
— Ничего не происходило. Он просто оставлял здесь автомобиль. Доктор знал, что в полвосьмого я уже здесь, и если хотел что-то сказать насчет машины, ехал сначала сюда, а дальше брал такси.
— Если доктор Дюпейн возвращался сюда, говорили ли вы о его выходных? Куда он ездил, например?
— Он был не из тех, кто говорит о чем-то, кроме машины. Мог разве что бросить слово-другое о погоде.
— Когда вы видели его в последний раз? — спросил Бентон-Смит.
— Две недели назад, в понедельник. Он приехал сюда чуть позже половины восьмого.
— Как он выглядел? Казался подавленным?
— Не подавленнее любого другого в дождливое утро понедельника.
— Он ездил быстро, не так ли? — продолжал Бентон-Смит.
— Меня там не было. Я думаю, достаточно быстро. Что толку садиться за руль «ягуара», если хочешь тащиться еле-еле.
— Меня интересует, как далеко он в этом заходил. Опираясь на это, мы могли бы заключить, куда доктор ездил. Он не рассказывал, насколько я понял?
— Нет. Меня не касается, куда он ездил. Вы уже меня спрашивали.
— Но вы должны были отмечать километраж, — заметил Пирс.
— Мог бы. Машина нуждалась в полном осмотре каждые три тысячи миль. Обычно дел было немного. Регулировка карбюраторов требовала кое-какого времени, и все же это была хорошая машина. В те годы, что я ее обслуживал, она вела себя замечательно.
— Начала выпускаться в 1961 году, не так ли? Вряд ли фирме доводилось делать машины прекраснее…
— Она была небезупречна, — ответил Картер. — Некоторые считают ее слишком тяжелой, не каждому нравится корпус, но к доктору Дюпейну это не относилось. Он просто обожал эту машину. Стой доктор перед порогом смерти, он был бы рад уйти вместе со своим «ягуаром».
Оставив без внимания эту неожиданную вспышку, Пирс спросил:
— Так как насчет километража?
— Как правило, не меньше сотни миль за выходные. Чаще он переваливал за сто пятьдесят и доходил до двухсот. Иногда и побольше. Так бывало, когда он возвращался в понедельник.
— Он ездил один? — спросил Пирс.
— Откуда я знаю? Я никогда не видел, чтобы с ним кто-то был.
Бентон-Смит потерял терпение.
— Да будет вам, мистер Картер! Должны же вы иметь представление, был ли с ним кто-то еще. Неделю за неделей вы обслуживали машину, мыли ее. Раньше или позже появляются какие-то признаки. Тот же незнакомый запах.
Картер упрямо покачал головой.
— Какого рода запах? Чипсы? Обычно он ездил с опущенной крышей — в любую погоду, кроме дождя. — И мрачно добавил: — Я ни разу никого не видел и не почуял ничего необычного. Какое мне дело, с кем он ездит?
