Фенсер поднялся на верх гнезда и вскинул лазган. В пятистах метрах сквозь дым и пыль он увидел очертания авангарда: солдат в тяжелой охряной походной форме, надвигающихся неумолимыми рядами.
Фенсер открыл огонь. Внизу вторил Коли.
Они уложили тринадцать человек на двоих за первые пять минут.
Зойканские танки, покрытые охрой, ревущие, словно звери, вкатились по дороге и вгрызлись в руины, используя все открытые дороги и проходы среди моря булыжников. Два подорвались на минах, изрыгнув пламя и обломки брони, и горящие остовы блокировали путь еще шестерым.
Ракеты попали в насыпной вал, и их взрывы образовали пятнадцатиметровую дыру. Капрал Таник и еще трое солдат погибли на месте.
Еще один зойканский танк в защитной сетке прогрохотал через руины и провалился в яму-ловушку. Заблокированный рокритовыми стенами со всех сторон, он пытался развернуться и повернуть башню, когда один из вервунских огнеметов окатил его раскаленной волной жидкого огня, и жар разорвал его.
Сержант Гросслин с еще двумя из Вервунского Главного и шестеркой трущобных открыл перекрестный огонь по зойканским солдатам, пытающимся перебраться через усеянный кольями ров в восточном конце улицы. На всех они убили с полсотни или больше, еще многие натыкались на шпалы и колья. Когда Джада, женщина-работник рядом с ним, получила заряд в грудь и с криком упала, Гросслин оглянулся, чтобы попытаться ей помочь. Лазвыстрел одного из зойканских пехотинцев, умирающих на кольях, снес ему голову.
Ганнен и Кали держали западный транзит два часа, положив десятки врагов и по меньшей мере один бронетранспортер, который сломался и взорвался, когда девочка-швея обстреляла его бронебойными пулями.
Ганнена разорвала шрапнель от ракеты, когда враг подобрался слева.
Кали продолжала стрелять, перезаряжая оружие, пока танковый снаряд не поднял в воздух ее, стаббер и еще двадцать метров насыпного вала.
Ошеломленные силы Фенсера были отброшены в руины трущоб. Многие были раздавлены мощью надвигающихся танков. Один из рекрутированных клерков, умирая от потери крови, обвязал пояс гранатами и бросился на противника, подорвав себя вместе с остановленным танком. Взрыв осветил низко идущие облака, а ошметки танка осыпали окрестные улицы.
Некоторые еще пытались вести обстрел из последней линии окопов, когда волна надвигающейся пехоты захлестнула их. Разразился отчаянный ближний бой, штыком к штыку, лицом к лицу. Ни единый метр трущоб улья Вервун не дался без чудовищных усилий.
Гол Коли, чей лазган выдохся, встретил врагов на баррикаде и убивал их одного за другим, направо и налево, неистово размахивая киркой. Он выкрикивал имя жены при каждом ударе.
Заряд лазгана впился в бедро капитана Олина Фенсера и вылетел через плечо. Падая, в слезах, он запустил лазган на автообстрел и осыпал надвигающихся убийц зарядами.
Его руки все еще сжимали оружие, когда кончился заряд.
К тому моменту он уже был мертв.
Глава шестая
СУБОРДИНАЦИЯ
Война, в которую вмешались чиновники, — заведомо проигранная война.
Себастиан Тор. Проповеди, том XV, глава DIV
Гаунт ощутил, что монументальная масса Куртины действительно вибрировала. Снаружи глухо ревел обстрел.
Капитан Даур и еще трое офицеров связи вели наблюдательную группу вверх по винтовой лестнице второй башни в Западной стене массивных Сондарских врат.
Гаунт привел Роуна, Маколла и рядового Майло в роли адъютанта. Генерал Гризмунд вместе со своими тремя старшими нармянами и генерал Нэш со своими двумя помощниками составляли остаток группы, плюс Тарриан от УКВГ. К ним приставили наряд телохранителей из тридцати солдат Вервунского Главного при полной экипировке.
Наблюдательная группа выбралась на вершину башни, где горячий ветер, пропитанный фуцеленовыми испарениями, набросился на них. Три ракетные установки были развернуты и приведены в боевую готовность, их расчеты находились здесь же. Однако перед визитом высокопоставленных гостей были возведены дополнительные защитные навесы, мешавшие безопасному отведению выхлопных газов от пусков ракет, поэтому сейчас установки стояли без дела. Расчеты отсалютовали вновь прибывшим.
— Это в нашу честь? — поинтересовался Гаунт у Тарриана, указывая на свежие защитные навесы.
— Разумеется.
— Вы блокировали целую защитную башню, просто чтобы мы могли безбоязненно поглазеть на Стену?
Тарриан нахмурился.
— Генерал Штурм выдвигал это требование каждый раз, когда посещал Стену. Я предположил, что вы и остальные высокопоставленные генералы будете ожидать того же.
— Мы пришли сражаться, а не прятаться. Уберите это и дайте пространство для работы расчетов.
Тарриан посмотрел на Нэша и Гризмунда. Нармянин коротко кивнул.
— Гаунт выразил наше общее мнение, — сухо сказал Нэш. — Нам не нужны знаки внимания.
Тарриан отвернулся от группы и начал раздавать приказы артиллеристам.
Остальные подошли к краю Стены и воспользовались магнокулярами или видоскопами, стоявшими там же на трехногих штативах. Майло передал Гаунту свой скоп, и комиссар ввел параметры расстояния, поднимая прибор и всматриваясь.
Под ними раскинулась унылая пустошь разбитых и беззащитных южных наружных трущоб. Признаков жизни не было, только яростный ураган вражеского обстрела проносился над ними по пути в улей. Часть попадала в трущобы, не долетая до улья, но в основном они попадали в саму Куртину. Гаунт вытянул шею, направляя скоп на склоны Стены. Насколько хватало глаз, ее адамантиевая поверхность была испещрена выбоинами и кратерами, как луна. Каждые несколько секунд орудия по обеим сторонам от них стреляли, чуть реже выплевывали снаряды могучие осадные батареи из своих ниш в Стене. Стена продолжала дрожать.
— И невозможно оценить масштабы… — начал Нэш.
Гризмунд покачал головой.
— Не совсем так, — ответил он, указывая на самый край огромного пустыря трущоб. — Нам сообщили, что это уже не работа дальнобойных орудий с полей. Это наступление сухопутных войск — бронетанковая колонна продвигается через наружные трущобы и промзону.
— Вы уверены? — спросил Гаунт.
— Когда пушки танков стреляют, видны вспышки огня. Четыре-пять километров, самые окраины наружных трущоб. Их оружие настроено на максимальную дальнобойность, так что вспышки получаются высоко, а потому заметны. Это просто наблюдения, подсчеты и оценки.
Гаунт поискал скопом вспышки. Как и Нэш, он был командующим пехоты, и всегда ценил техническую оценку опытных офицеров, подкрепленную хорошей военной школой. Гризмунд считался хорошим командиром танковых войск. В этом вопросе Гаунт полностью доверял суждениям нармянина. Всмотревшись, он начал различать мигание кратких вспышек впереди.
