— Большинство в моем отряде глухие. Умеете отдавать команды жестами?
— Я умею, сэр, — вызвался Маколл.
Гаунт кивнул на сержанта разведки.
— Маколл будет переводить мои указания твоим бойцам. Пойдет?
Гол Коли поскреб щеку.
— Пожалуй.
Гаунт видел, что Коли прошел через пекло за эти тридцать с лишним дней. Отвага и решимость словно сочились из него, как пот. Он был из тех, с кем Гаунт не хотел бы оказаться по разные стороны баррикад.
По мрачным, истерзанным боями улицам они миновали южные трущобы, дошли до границы улья, оставили разбитую Куртину далеко позади. Разведчики Маколла шли впереди под руководством солдат Коли. Грузные вольпонцы едва поспевали за их быстрым бесшумным продвижением. За пределами Щита все оказались под сильным дождем.
— Ты хорошо здесь ориентируешься, Коли. Надо думать, ты тут жил, — мягко заметил Гаунт, обращаясь к шахтеру.
— Верно. Всего в полукилометре отсюда. Мог бы отвести к воронке на том месте, где когда-то была моя хибара.
— Потерял семью?
— Жена, двое детей. Нет подтверждения, что погибли, но… дрянь! Какие шансы?
Гаунт пожал плечами.
— Скольких вы потеряли, добираясь сюда? — спросил Коли.
— Солдат?
Коли покачал головой.
— Родных.
— У меня не было семьи. И не знаю, кому из нас больше повезло.
Коли улыбнулся, но без всякого света или веселья в глазах.
— Никому, комиссар. Вот в чем трагедия.
— Ну, не знаю насчет девиц, — пробормотал Ларкин, пока они пробирались под проливным дождем по выжженным улицам. Брагг, с автопушкой и гранатометом за плечами, поднял брови и не ответил. Среди ополченцев Коли было восемь женщин, все не старше двадцати пяти. У каждой был трофейный зойканский лазган или автоган Вервунского Главного и сменные магазины на поясах ободранной рабочей одежды. Большинство были обуты в мужские форменные сапоги, под которые надевали по нескольку пар носков, а сверху обматывали грузовыми бечевками, чтобы не спадали. Женщины двигались так же тихо и уверенно, как их товарищи мужского пола. Месяц ожесточенной партизанской войны в наружных трущобах научил их многому. Те, кто не научились, не выжили.
— Женщины могут сражаться, — пробормотал Рильке, держа снайперскую винтовку под мышкой, длинным дулом вниз. — Моя сестра Лорил прекрасно справлялась, когда приходилось вышвыривать шпану из папиного кабака. Фес, ох и могла же она наподдать!
— Я не о том, — прорычал Ларкин, у которого с острого носа капала дождевая вода. — Неправильно посылать женщин на такое, во всех этих военных шмотках, размахивать лазганами. Ну, в смысле — они же просто девочки. Здесь будет жарко. Не место для женщин.
— Тихо вы! — прошипел Дреммонд, волоча свой огнемет и его тяжелые заполненные цистерны. — Они тебя услышат, Ларкс!
— Ты слышал, что сказал этот огромный сукин сын. Они все глухие! Я могу высказать свое мнение, никого не оскорбляя. Они меня не слышат!
— Но мы читаем по губам, танитец, — сказала Банда, обогнав старшего снайпера и ухмыльнувшись. Некоторые из ополченцев рассмеялись.
— Я… я ничего такого не имел в виду, — начал Ларкин, тщательно артикулируя, чтобы она точно могла прочитать по губам. Банда с улыбкой смотрела на него.
— К тому же я не глухая. Как и Мьюрил. Как и зойканцы. Так почему бы тебе не оказать нам всем услугу и не заткнуться?
Они двинулись дальше, восемьдесят бойцов, хлюпающих по влажным, заваленным обломками дорогам.
— Что я говорил, — шепнул Дреммонд Ларкину.
— Заткнись, — ответил Ларкин.
Мак-Веннер шел впереди в составе разведывательного отряда Маколла. В его поле зрения были разведчик Бонин и проводники из ополченцев: девочка по имени Несса и сержант Вервунского Главного Халлер, заместитель Коли в его импровизированном отряде. Халлер был одним из выживших солдат Вервунского Главного, которые прибились к ополченцам, хотя в своей грязной залатанной форме и шерстяной шапке вместо шипастого шлема он уже не был похож на кадрового военного. Кажется, его вполне устраивало руководство шахтера, не меньше, чем военного офицера. Мак-Веннер знал, что ополченцы прошли через самое пекло этой войны, и не мог не оценить их верности.
Несса вела их чередой выгоревших заводов, быстрыми перебежками, двигаясь тихо и подавая отчетливые выразительные жесты, которые они легко считывали. Они пересекли магистраль, рокрит которой был изъеден воронками от снарядов, и миновали остатки двух зойканских танков и бронетранспортер, перевернутый вверх тормашками.
По той стороне магистрали они пересекли текстильные заводы, которые через дырявые крыши заливал дождь, орошая ряды безмолвных покореженных станков. Свободные концы недоделанного сукна колыхались на ветру. Мак-Веннер замер в дверях и осмотрелся. С праздным восхищением он смотрел, как падают капли дождевой воды с туго натянутых нитей одного из станков, сверкая, словно бриллианты и скапливаясь, прежде чем упасть с латунной катушки на текстильную раму внизу.
Мак-Веннер вдруг понял, что потерял девушку из виду. За спиной возник Халлер.
— Не спускай с нее глаз, — прошипел Халлер, параллельно жестикулируя. Он прекрасно знал, что Мак-Веннер слышал, но жестикуляция стала автоматической.
Бонин присоединился к ним, и они поспешили вдоль завода, пока не нашли Нессу в открытом погрузочном амбаре в дальнем цеху, где она сидела на корточках за перевернутым подъемником. Снаружи, в ярком резком свете двора, пятерка зойканских огнеметных танков грохотала, направляясь на север. Пехотинцы почувствовали резкий запах прометия, исходящий от больших цистерн.
Когда танки проехали, Несса подала очередную немую команду, и солдаты поторопились за ней, пересекли открытый двор и вышли к обтянутому колючей проволокой забору гильдийского завода транспортировщиков груза. Ржавеющие перекрытия и подъемники гудели на ветру. Дождевая вода скопилась в широкие мелкие озера на рокритовом полу. Они миновали ряды пластиковых грузовых ящиков и маркировочные машины. Возле погрузочного кабинета была маленькая имперская капелла для рабочих — сейчас оскверненная зойканцами. Они выбили окна и вымазали экскрементами стены. С десяток рабочих пытали на крыльце и потом казнили на виселицах, собранных из шпал. Сейчас от тел остались жуткие обтянутые тканями скелеты. Они висели здесь уже три недели, постоянный дождь и птицы-падальщики приложили все усилия к тому, чтобы отделить плоть.
Халлер раздавил пустую бутылку и спугнул птиц, которые взвились хрипло каркающей стаей с жуткого месива хрящей и костей. Некоторые птицы были толстыми лоснящимися черными падальщиками, другие — грязно-белыми чайками из устья реки. Черно-белая стая, щелкая клювами, сложилась на мгновение в шахматный узор, а затем улетела через дырявую крышу. Пол после них был липким и пестрым.
