— Или дата, — вздохнула я. — Двадцать шестое
число одиннадцатого месяца, то есть двадцать шестое ноября.
— Дата предполагаемого преступления? А сегодня какое?
Времени совсем ничего…
— Стоп, — перебил Лялин. — Вы говорите, что
девушка не могла оставить эту надпись, ее оставил убийца. Спрашивается, зачем?
— Убийца предупреждает о готовящемся
преступлении? — вздохнула я. — Бред.
— Правильно. Но он это сделал, значит, что-то имел в
виду. Убийца рассчитывал на ваши ответные действия. Какие?
Разумеется, ни до чего путного мы в тот раз так и не
додумались. Ясно, что надпись оставили неспроста, если, конечно, убийца не был
психом, которому в радость пудрить людям мозги. Конечно, это могла быть не
дата, а в самом деле код, номер счета, да бог еще знает что это могло быть.
Неизменным оставалось следующее: убийца давал нам подсказку, то есть предлагал
поиграть. Точно, псих. На психов у меня давняя аллергия, оттого я и не пришла в
восторг от открывающихся перспектив.
…Я подъехала к своему дому около семи часов. В гостиной
горел свет. Впрочем, это ничего не значило, свет я оставляю включенным для
Сашки, так же, как и телевизор. Хотя, может, все-таки для себя — приятная
иллюзия, что кто-то ждет дома. Сашка в самом деле ждет.
Я загнала машину в гараж, поднялась в холл, удивляясь, что
пес не спешит мне навстречу. Наверное, обиделся, что я оставила его одного на
весь день. Я вошла в холл, и причина такого поведения Сашки стала понятна. В
кресле устроился Тагаев. Он сидел, вальяжно развалясь, и таращился в телевизор,
Сашка дремал у него на коленях. Идиллическая картина. Одно радовало: Тагаев
переобулся в тапочки, следовательно, не забыл правил, которые я установила.
Услышав шаги, Сашка поднял голову, посмотрел на меня и
стыдливо отвернулся. Было время, когда я всерьез ревновала его к Тагаеву и
утешалась тем, что ему просто не хватает мужского общества. Сашка робко
тявкнул, Тагаев повернулся.
— Привет, — сказал он и улыбнулся.
Я в ответ нахмурилась и заметила:
— Не дом, а проходной двор.
Злилась я в основном на Сашку, а в результате досталось
Тагаеву. Он опустил пса на пол, поднялся и заявил:
— Надо поговорить.
— Стоя? — буркнула я.
Он вновь улыбнулся и сел в кресло. Надо сказать, со мной он
был на редкость терпелив. Не думайте, что я этого не ценила, но почему-то
одновременно это здорово меня раздражало.
Я устроилась в кресле. Сашка подошел и начал тереться о мои
ноги. Его попытки подластиться ко мне я игнорировала, всецело сосредоточившись
на Тимуре.
— У тебя есть ключи от моей квартиры? — начала я
строго. Он усмехнулся, а я добавила:
— Ах, ну да, замки для тебя не проблема. Старые
привычки долго держатся.
— Извини, — вздохнул он. — Я должен был
позвонить и спросить твоего разрешения приехать. Обещаю без приглашения больше
не являться. Идет?
— Идет, — кивнула я. — Чем обязана?
— Ты же знаешь, — он вновь улыбнулся. Улыбка вышла
мягкой и даже снисходительной. — Светлану убили. Ты видела, как я с ней
разговаривал на приеме. Так вот, я не имею к ее смерти никакого отношения.
Никакого, — повторил он. — Я решил поговорить с тобой, ответить на
вопросы, если они возникнут, и избавить тебя от черных мыслей на мой счет.
— С чего ты взял, что на твой счет у меня черные
мысли? — удивилась я. Он усмехнулся, а я съязвила:
— Очень мило с твоей стороны облегчить мне жизнь.
— Можно узнать, почему Деда вдруг заинтересовало это
убийство? — спросил Тимур.
— Деда? — подняла я брови.
— Значит, это твоя инициатива. А тебя ее смерть почему
заинтересовала?
Я не видела причины скрывать обстоятельства своего
знакомства с Луганской.
— История в высшей степени романтическая, —
устраиваясь поудобнее, начала я. — На приеме ко мне подходит девушка,
утверждает, что ее собирается убить любовник, и просит моей помощи. Но помощь
должна выглядеть так: я найду ее убийцу и засажу его за решетку.
— Занятно. Может, у нее проблемы со здоровьем? Я имею в
виду душевное здоровье?
— Тебе лучше знать, — пожала я плечами.
— Значит, она считала, что любовник хочет ее убить? В
чем причина такой немилости?
— В преступлении. И она, по ее словам, орудие в его
руках.
— И ты решила, что этот любовник я?
— А это так? — выдержав паузу, проявила я интерес.
Тагаев засмеялся:
— Я был прав. Оттого и поспешил встретиться с тобой.
Первое и основное: ее любовником я никогда не был. Какое-то время много лет
назад я жил с ее подружкой, поэтому мы неплохо знали друг друга. Она тогда
работала в ресторане… Впрочем, я уверен, Вешняков уже знает об этом.
— Допустим. Что дальше?
— Она познакомилась с парнем. Ничего особенного, парень
как парень, он жил в Москве, сюда приезжал к родителям. Был женат, но со Светланой
у них получилось всерьез. В общем, она уехала в Москву. С женой он не развелся,
зато помог ей устроиться на работу, вполне приличную, там она и подцепила
своего мужа. Как, не спрашивай, понятия не имею. Я не особенно интересовался,
кто он и откуда. Вроде бы какой-то депутат. Муж умер, а она вдруг снова
объявилась в нашем городе.
— Довольно странно, ты не находишь? — заметила я.
— Почему же, — пожал он плечами. — К примеру,
ее тяготила столичная жизнь. Она говорила, что чувствовала себя там одинокой.
— А здесь?
— Слушай, я не вел с ней разговоров по душам.
— Как вы встретились? Случайно?
— Нет, — с легкой заминкой ответил Тимур. —
Она позвонила в «Шанхай», спросила меня. Если честно, я не сразу сообразил, кто
это: прошло довольно много времени. Я и подругу-то, с которой жил тогда, успел
забыть. Ну, мы немного поболтали о том, о сем. Я, конечно, удивился, звонить ей
мне совершенно незачем. Вдруг она говорит, что хотела бы увидеться, типа,
вспомнить молодость, я не выразил энтузиазма, но и обидеть не хотел. Сказал:
заходи в ресторан, поболтаем.
— И она пришла?
— На следующий день.
— Действительно вспоминала молодость?
