Тут надо пояснить следующее: хотя я и числилась команде Деда
помощником по связям с общественностью, я в основном занималась делами, которые
могли перерасти в скандал. Скандалы в благородном семействе Дед не жаловал.
Таких дел хватало. Политика, как известно, редко делается чистыми руками (лично
я таких примеров не знаю), и неприятные моменты возникали часто, а как только
они возникали, появлялась я и следила за тем, чтобы ситуация не вышла из-под
контроля.
Я так поднаторела в этом, что Дед не без основания гордился
мною до тех пор, пока он, что называется не перегнул палку. Мы не сошлись с ним
во мнении и оказались по разные стороны баррикады. Я хлопнула дверью и ушла из
команды. Потом, правда, вернулась, но ненадолго. Попробовала уйти вновь, но Дед
не хотел меня отпускать. Я говорю все это к тому, чтобы стало понятно: о
политических играх, точнее, о том, во что они могут вылиться, я была
осведомлена хорошо и не понаслышке. И сейчас с уверенностью могла сказать: эта
находка чревата неприятностями. Оттого-то я сразу загрустила.
— Ты его знаешь? — хмуро поинтересовался Артем,
разглядывая мужчину на фотографии.
— Конечно. Никитин Анатолий Юрьевич.
Новиков хмурился, что-то вспоминая. Стало ясно: фамилия ему
ни о чем не говорит, следовательно, мент он малолюбопытный, а главное —
политикой не интересующийся. Артем в этом смысле был более подкован, хотя
физиономию на фотографии сразу не узнал, но на фамилию отреагировал: скривился
так, точно съел кислое. Никитин был выдвиженцем Деда. Если он пройдет на
выборах (в чем лично я ни минуты не сомневаюсь). Дед получит надежного
помощника, который, по меткому выражению Лялина, будет у него с руки есть, и
Дед наконец-то станет полноправным хозяином области. Отдельные личности могли
беспокоить его по пустякам, но их и сейчас уже никто всерьез не воспринимал, а
уж когда и в гордуме будут одни его сторонники, он может жить спокойно, и
простые граждане тоже, со сладкой иллюзией демократии и справедливости. Скоро
выборы, и мне даже представлять не хотелось, какое лицо будет у Деда, когда я
доложу ему о нашей находке. Я еще раз вздохнула и сказала:
— Ребята, до выяснения точки зрения нашей власти вот на
это (я кивнула на фотографию), предлагаю забыть о ее существовании, дабы не
оказаться в очень неприятной ситуации.
Мужчины переглянулись, потом нахмурились, а Вешнякову этого
показалось мало, и он недовольно крякнул, точно я была во всем виновата.
Мы спешно закончили осмотр квартиры. Кроме фотографии,
ничего заслуживающего внимания здесь мы больше не нашли. Уже в машине Вешняков,
уставясь в лобовое стекло, заметил без энтузиазма:
— Дед решит, что этим делом должна заняться ты.
— Возможно, — кивнула я в ответ. — А если
так, то, зная твоё особое ко мне отношение, можно не сомневаться, что поручат
его тебе, раз уж я не могу заниматься им официально.
— Премного благодарен, — скривился Артем. — Я
буду носом землю рыть, а ты везде свой совать и действовать мне на нервы.
— Иногда польза от меня все-таки есть, — решилась
я заметить в свое оправдание.
— Очень редко, — съязвил Артем.
— Может, и не будет никакого дела, — попыталась я
его утешить. — За несколько месяцев до выборов такой подарок ни к чему.
— Думаешь, Никитина подставляют?
— Это первое, что приходит в голову.
— А второе?
— Отвяжись, — вздохнула я. — Нет у меня
второго, а также третьего.
— До чего ж я ненавижу политику, — заныл
Вешняков. — Будут по рукам бить да воспитывать. Я вот что подумал, —
помолчав, сказал он. — Если кто-то Никитина подставляет, то человек этот
ох как не прост. Моя мысль тебе понятна?
— Еще бы. Кто ж в здравом уме попрет против Деда. Но
если все же попрет…
— Вот-вот. Как думаешь, мог Никитин любовницу убить за
неведомые нам грехи? — спросил он с надеждой.
— Откуда мне знать? В любом случае фотография здесь
появилась не случайно. Нас сюда пригласили и показали ее. Следовательно, что-то
имели в виду, а подставляют парня или разыгрывают счастливую карту — посмотрим.
Если, конечно, дадут посмотреть, а то могут дать по шее с предложением не лезть.
— Меня бы это вполне устроило, — пожал плечами
Артем. Я согласно кивнула.
— Послушать соседку, так выходит, что любовник
Луганской — парень с бородой и усами, — размышляла я вслух.
— Никитин бороду и усы не носит. Конечно, может,
маскировался, боясь пристальных взоров общественности. Но как-то это совсем
по-дурацки.
— Усатый что-то выносил из квартиры. То, что нам, с его
точки зрения, видеть ни к чему. Возможно, он и оставил фотографию. На радость
нам, на зло врагам. Или наоборот. В любом случае я бы хотела поговорить с
господином Никитиным, желательно прямо сейчас.
— Вряд ли это понравится Деду, — с сомнением глядя
на меня, заметил Артем.
— Придется ему это пережить.
— Ох ты господи, — вздохнул он. — Опять
куда-то вляпались без всякого к тому желания. Ладно, поехали к Никитину.
— Тебе ехать ни к чему, — возразила я. — Чего
доброго, подполковника не получишь, а со мной Деду туго придется. Решит гнать в
три шеи — так я не против. Тебя где высадить?
— Давай вот здесь, пройдусь, подумаю.
Мы простились, и я поехала к Никитину с фотографией в сумке.
Милиционер на входе в здание Законодательного собрания с удивлением взглянул на
меня. Я сунула ему под нос удостоверение, он кивнул, разрешая пройти. Отыскать
Никитина оказалось делом нелегким. Я изучала план, который предусмотрительно
был вывешен возле лифта, когда створки его распахнулись и появился Ларионов,
начальник охраны Деда. Как я уже сказала, мы с ним друг друга не жаловали, и
этому была причина, даже не одна. Но в последнее время он ко мне заметно
подобрел, предлагая забыть старое и слиться в едином стремлении служить народу
в лице Деда. Тем более что служить предлагается не за страх, а за большие
деньги. Насколько он был искренен, судить не берусь, но особое расположение ко
мне Деда, безусловно, сыграло здесь далеко не последнюю роль. Ларионов из тех,
кто предпочитает дружить со всеми, и это ему мастерски удавалось.
Выйдя из лифта и обнаружив меня, он поначалу удивился, а
потом улыбнулся, точно ждал этой встречи всю жизнь.
— Привет, ты здесь какими судьбами?
Тот же вопрос вполне могла задать ему и я, но не стала,
предпочитая туманную формулировку:
— По делам.
— А-а, — протянул он.
