— Наверное, в прошлой жизни я была таксой, —
погрустнела я. — Не говори гадостей о моей собаке, ладно?
— Он самый умный, самый красивый, я бы хотел иметь
такого внука. Годится? — спросил Дед.
— Он еще и талантливый.
— Неудивительно. Есть в кого.
— Скажи на милость, почему так: мы с тобой близкие люди
и каждый раз непременно говорим друг другу гадости, — посетовала я.
— Я проникся, — кивнул Дед. — А теперь кончай
маскарад и просто скажи, что тебе надо.
«А почему бы и нет?» — подумала я и в самом деле сказала:
— Сегодня Ларионов встречался с Тагаевым.
Дед нахмурился, откинулся на спинку стула и посмотрел на
меня с большим неудовольствием.
— Ты что, следила за ним?
— Я всегда считала его гнидой.
— Я тоже невысокого мнения о твоих друзьях.
— А он твой друг? — не осталась я в долгу.
— Он начальник моей охраны. А ты спятила. — Он
схватил салфетку, но тут же в досаде бросил ее. — Кто-нибудь еще знает?
— Только я.
— Немедленно прекрати это. Оставь Ларионова в покое.
— Игорь, — сказала я. — Очень скверно
чувствовать себя пешкой в чужой игре. Было бы здорово, если бы ты намекнул…
— Я сказал достаточно. Оставь Ларионова в покое.
— Допустим. Что дальше?
— Забудь о том, что ты видела. — Он стиснул мне
пальцы, потом разжал руку и погладил мою ладонь. — Детка, — сказал он
со вздохом. — Я тебя очень люблю и надеюсь, что ты меня любишь. Мы с тобой
очень близки. Но я знаю, что у тебя есть собственное мнение и оно часто не
совпадает с моим. Будь иначе, я бы тебя так не любил.
— Поэтому ты мне не особо доверяешь, — закончила я
с усмешкой.
Он поморщился:
— Мне не нравится такая постановка вопроса.
— Еще бы. А что мне прикажешь делать?
— Выполнять свою работу. Разберись, что там за
свистопляска вокруг Никитина. А теперь, если не возражаешь, я бы хотел спокойно
пообедать.
Вот так всегда. Конечно, я не ожидала, что он откроет мне
душу, не такая уж я дура. Ну хоть намекнуть на свои гениальные планы он мог бы,
чтоб я не тыкалась впотьмах. Что ж, играем втемную. Не привыкать. В этом,
кстати, есть свои преимущества, можно действовать по обстоятельствам, не
дожидаясь высочайшего соизволения. Сам напросился. Я злилась, и даже прекрасный
обед меня не радовал. Дед взглянул на часы и сказал:
— Мне пора.
— Возможно, я опять нарушаю правила, но Ларионов
сегодня встречался также с неким господином Филипповым, бизнесменом из Москвы.
Это я на всякий случай сообщаю. Потом с этим Филипповым встречался Тагаев.
Дед задумался, стало ясно: это для него новость.
— Что собираешься делать? — спросил он через пару
минут.
— Поговорить с Тагаевым, — пожала я
плечами. — Тут еще какая-то мутная история с фотографией, которую ему
якобы показала убитая.
— Что ж, не мне тебя учить… — Дед поднялся, поцеловал
меня несколько рассеянно, из чего я заключила, что мыслями он ушел
далеко. — Обо всем сразу же докладываешь мне. И поосторожней, пожалуйста.
Он ушел, а я сказала своей собаке:
— Не поверишь, как меня достали эти тайны. Макиавелли
хренов. Чего нос воротишь? Макиавелли — это не ругательство. Был такой дядя,
наши политики у него опыт перенимают. А дураки, вроде нас, получают по ушам. Но
мы к этому делу привыкшие. Справимся.
Ох, как я была зла на Деда. А еще больше на себя. В самом
деле, что мне мешает бросить все и попросту смыться? Оказалось, многое мешает.
К примеру, то, что убитая женщина верила, что я найду убийцу. Чего уж об
остальном говорить. Да и любопытство разбирает, что за хрень творится в Датском
королевстве.
— Поедем к Тимуру, — сказала я. Сашка шевельнул
ушами и завозился в сумке.
Я отправилась в «Шанхай», надеясь застать там Тагаева.
Звонить ему я сочла излишним, вдруг он не придет в восторг от моей затеи и
постарается избежать встречи.
Выезжая на площадь, я увидела толпу граждан. Не сказать, что
слишком большую, но и не маленькую. Толпились не просто так, а под музыку.
Дюжий молодец гнусаво пел что-то кабацкое, что сейчас принято называть
шансоном. Молодец, помахивая ручкой, ходил по наскоро сколоченному помосту под
плакатом "Казино «Пирамида», далее шли буквы помельче. Напрягать зрение и
разглядывать я не стала. Тут что-то здорово бабахнуло. Я втянула голову в
плечи, оказалось, зря — бабахнул салют, в темном небе расцвели экзотические
цветы, жаль, почти сразу исчезли. Но тут же вновь бабахнуло, и далее минут
пятнадцать сие продолжалось без перерыва.
Обалдев от всего этого великолепия, я притормозила, решив не
принимать близко к сердцу знак «остановка запрещена», потерла нос и сказала
Сашке:
— Смотри, пес, это то, что называется «деньги на
ветер».
Кстати, казино «Пирамида» уже два месяца как принадлежало
Тимуру. Чего это он вздумал народ радовать без особого повода? Неужто в самом
деле метит в политики?
— Грустно и тягостно видеть, как человек
пропадает, — скроив печальную физиономию, молвила я. — У него нет
фантазии. Неужели нельзя придумать что-нибудь поинтереснее? Как денег накопят,
так обязательно в политики. Впрочем, у меня тоже фантазии нет. Хотя в политики
я не лезу, зато вожусь с трупами. Скажи на милость, зачем мне это? — Пес
меня не слушал, с глупостями я ему давно надоела, и он перестал обращать на них
внимание.
Пару раз вздохнув, все еще сетуя на себя, я поехала дальше.
«Хаммер» Тимура красовался на стоянке, рядом с «БМВ», на котором он ездил чаще.
Значит, Тагаев в «Шанхае». Китаец на входе был единственным в штате. Не
подумайте, что с китайцами у нас проблемы, нет, просто Тимур решил, что для
придания ресторану некой экзотичности и одного за глаза хватит. Так вот,
китаец, увидев меня, распахнул дверь и поклонился, без улыбки и с величайшей
серьезностью. Было время, я ломала голову, пытаясь решить, чему приписать такое
его поведение, может, особому расположению ко мне Тагаева? Оказалось до
смешного просто: Тагаеву попался неулыбчивый китаец.
— Тимур Вячеславович у себя, — сообщил он с
троекратным поклоном.
