Сказал Тагаев правду или соврал со злости, желая лишить меня
последних иллюзий, это еще предстоит выяснить. Кстати, иллюзий у меня кот
наплакал. Полчаса назад накрылась очередная. В любом случае над его словами
стоило поразмышлять. Если Тагаев не соврал, то убийство девушки и кровавые
каракули на паркете становятся понятны. Дед рассчитывал, что я выйду на
исполнителя раньше условленной даты, и не сомневался, что отправлю Лукьянова в
тюрьму. Как известно, самый злейший враг мужчины — отвергнутые им женщины. Дед
хорошо знает, как велико мое желание поквитаться. Но я его надежд не оправдала,
слишком долго мы возились, и в результате Никитин погиб.
— Одни психи вокруг, — покачала я головой. —
Как жить в этом мире приличной собаке?
В дверь позвонили. В первое мгновение в голову мне пришла
нелепая мысль, что Тагаев вернулся. Но по здравому размышлению я решила, что
это чересчур, однако дверь открывала с опаской. На пороге стоял мой друг
Вешняков. И так препротивно улыбался, что становилось ясно: новости у него
скверные, и он спешит поделиться ими.
— Я тут по соседству проезжал, не мог удержаться.
— Зря. Ехал бы себе мимо, — буркнула я, потому что
в чем, в чем, а в мужском обществе в настоящий момент я нуждалась меньше всего.
— Ты чего такая злая? — притихнув, спросил
Вешняков, пробираясь на мою кухню. — Пожрать есть чего? Сегодня весь день,
как савраска, бегаю, кишки от голода сводит. А чего с кухней? — додумался
спросить он, с изумлением оглядываясь вокруг. Я успела прибраться, но кое-какие
следы недавней баталии все же остались. Пятно от разбитой бутылки на стене
выглядело свежим и интригующим.
— Чего пристал? — вздохнула я. — Садись,
сейчас кормить буду.
Вешняков устроился на своем любимом месте, с настороженным
видом поглядывая на меня. Я все еще бродила в банном халате и, наклоняясь над
столом, не учла, что передо мной великий сыщик, который все видит и подмечает.
Синяки на груди он точно увидел, потому что его физиономия приобрела весьма
гневное выражение, и он спросил сурово и непреклонно:
— Украшения откуда?
— От верблюда. Сиди и ешь молча.
— Ничего я есть не буду, пока не скажешь.
— Тогда сиди голодный.
— Можешь ты по-человечески сказать, что
произошло? — рявкнул он так, что я от неожиданности подпрыгнула и некстати
подумала, что добрый и плюшевый Вешняков вполне способен создать женщине
определенные трудности, то есть говоря проще, не очень-то с таким забалуешь.
— Не ори, — скривилась я. — Есть вещи, о
которых женщина предпочитает не распространяться, считай, что это как раз такой
случай.
— Я ничего не понял, — поскучнел Артем. Было
заметно, что он сказал правду, задумчиво покусал губы и потом вдруг спросил:
— Это что, Тагаев? Да я ему морду набью, сволочь
бандитская.
— Вешняков, отвянь. И морду бить никому не надо. Это
вообще не твое дело.
— Не мое… Что на него нашло?
— Выясняли отношения, — пожала я плечами.
— Выяснили?
— Вполне. Скажи лучше, с какими новостями ты явился
пред мои светлые очи?
— С хреновыми, конечно.
— Так я и думала.
— Так где хороших взять… Слышь, Ольга, может того,
врачу покажешься?
— Ты спятил, что ли? С синяками к врачу? —
возмутилась я.
— Я б этого урода…
— Тему оставили. Еще раз вякнешь, и я тебя огрею
чайником. Скажи лучше, кого господь прибрал?
Вешняков вздохнул, поскреб а затылке и сообщил:
— Лику нашли. В двух километрах от города. Лежит второй
день в морге, неопознанная. Без документов была.
— Застрелили?
— Задушили, аккурат в тот день, когда вы виделись. Так
что ни в какую Москву она не уехала, тут и лежала, неподалеку.
— Кому понадобилось ее убивать? — нахмурилась я.
— Ну… — пожал плечами Вешняков. — Ей кто-то звонил
на мобильный. Так?
— Так.
— И не пришел в восторг, что она здесь и беседует с
тобой.
— По-твоему, это был Филиппов?
— Возможно. И ему очень не хотелось, чтобы она
рассказала нам что-то.
— Что, собственно, она могла рассказать? —
усомнилась я. — Что Филиппов купил ей дом, в котором жила ее подруга? Вот
уж криминал.
— Допустим, Филиппов не хотел, чтобы мы вышли на него.
— Чушь. Они же регулярно встречались и с Никитиным, и с
Ликой, и этому есть свидетели, иначе как бы об этом узнал Лялин?
— Значит, было еще что-то. Просто так людей не убивают,
всегда есть причина. У девчонки имелась информация, о которой мы не должны были
знать. Я другой причины не вижу.
— К примеру, ограбление, — подсказала я.
— Маловероятно. Тут вот еще что: Филиппов приехал сюда
не один, а в сопровождении шофера, который одновременно и его охранник.
— И где был этот охранник, когда хозяина пристрелили?
— Сие неведомо, — развел руками Артем.
— Имя у шофера есть?
— Есть. Стрельцов Денис Витальевич, тридцать семь лет,
дважды судимый, оба раза за разбойное нападение.
— Занятный выбор, — усмехнулась я.
— И я того же мнения. Зачем Филиппову охранник из
уголовников, когда бывших ментов как грязи?
— Бывший мент на мокруху не подпишется, если он с
мозгами. Так что парень с двумя разбойными нападениями в биографии в этом
смысле предпочтительнее.
— О мокрухе пока речи нет, но уже интересно, правда? Со
Стрельцовым этим сплошные загадки. Приехал он вроде бы с хозяином, но в
гостинице не поселился. Где болтался — трудно сказать. Зато в день убийства
Лики его видел швейцар.
— Подожди. Лика была в гостинице у Филиппова? Она что,
там остановилась?
— Остановилась в «Москве», но к нему приезжала,
администратор ее запомнила. А швейцар видел, как она садилась в «Лексус» с
московскими номерами. В руках несла сумку, швейцар решил, что дамочка уезжает.
Так вот, у Филиппова как раз такой «Лексус».
— И где он сейчас?
— Кто?
— «Лексус».
