— Хочешь новость? — бодро осведомился он.
— Не хочу, — ответила я.
— А что так? — удивился Вешняков.
— Сроду у тебя хороших новостей не было.
— А вот и есть, представлен к очередному званию. Слышь,
Ольга, подполковника дают. Думал, и не доживу, а смотри, как повернулось.
— Наконец-то, — вздохнула я. — Заколебал
своим нытьем.
— Отметить бы надо, а то погоны носиться не будут.
— Ты сначала получи, чего носить, а потом обмоем.
— До чего же у тебя характер скверный, — заныл
он. — Если настроение дохлое, то непременно всем в округе его испортишь.
— А ты зачем звонишь в такое время, если знаешь, что
нарвешься?
— Взглянул я тут на одну бумажку… Вскрытие уже
произвели, и вот какая штука вырисовывается. Первый выстрел был в сердце, после
него девушка скончалась сразу же. Потом контрольный, в затылок. Соображаешь?
— Девушка ничего написать не могла. Я поняла тебя
правильно?
— Абсолютно. Дядя, а может, и тетя, что тоже случается,
выстрелил, потом зачем-то переложил труп, обмакнул ее пальцы в кровь и что-то
накорябал на паркете, после чего выстрелил вторично. Совершенно излишняя
предосторожность. Кто-то с нами шутки шутит.
— По-твоему, он псих? И эти каракули ничего не значат?
— Может, это что-то вроде визитной карточки. Откуда мне
знать, что в голове у психа? Одно могу сказать сразу: дело обещает быть
непростым. Уж слишком много всего здесь наверчено.
— Что говорят соседи?
— Говорят то же, что и вчера: жила тихо, гости, может,
и были, но никого конкретного никто указать не мог. Родни тоже никакой. По
крайней мере, никто не объявился; Пока о девушке сведения самые общие, но к
обеду что-нибудь нароем. Я как непосредственный начальник контролирую
процесс. — Тут он радостно фыркнул и добавил:
— Уж лучше сразу под моим чутким руководством, чем
ждать, когда ты дров наломаешь.
— С какой стати? — удивилась я.
— Хочешь сказать, что в сторонке пешком постоишь? Так я
тебе и поверю. Кстати, в ящике стола нашли комплект ключей, ни к чему в ее
квартире не подходящих. Уверен, у девушки была еще квартира. Там она, скорее
всего, со своим дружком и встречалась.
Артем простился со мной, а я, скоренько собравшись,
отправилась в редакцию газеты «Метроном». Если верить охране, Светлана пришла
на прием в сопровождении хозяина этого издания. Не худо бы поговорить с ним.
Человек он малоприятный, и это мягко сказано. Думая о предстоящем разговоре, я
морщилась, однако очень сомневалась, что хозяин «Метронома» и есть тот самый
любовник. Прежде всего, нас с ним ничто не связывало, так что выражение
«отомстить за меня и за себя» теряло смысл. Правда, несколько раз в этой
газетенке выходили пасквильные статьи на мой счет, мол, пью я и даже дебоширю
по пьяному делу, в друзьях у меня сплошь шпана и разбойники… Но кто ж на такие
глупости обращает внимание? Опять же Яхонтов, с моей точки зрения, был труслив,
мелок и ничтожен, так что вряд ли способен возбудить в Светлане высокие
чувства, граничившие с самопожертвованием. Хотя кто знает…
В редакции царило подозрительное безмолвие. Размещалась она
в бывшем общежитии, недалеко от телевышки. Массивная дверь, обитая рейкой, вела
из общего холла в длинный коридор. Стрелка, намалеванная на стене, указывала
направление. На дверях таблички, за дверями — тишина. Я начала сомневаться,
найду ли я здесь разумную жизнь, но тут дверь слева распахнулась, и я увидела
молодого человека приятной внешности в толстом свитере и куртке. Он намеревался
пройти мимо, но, взглянув на меня, замер, после чего нерешительно улыбнулся.
Может, кому-то и нравится, что на них реагируют подобным образом, но точно не
мне. Чтобы не принимать сие близко к сердцу, я решила, что парень просто
остолбенел от моей красоты.
— Здравствуйте, — сказала он. — Вам помочь?
— Не худо бы. Мне нужен Яхонтов.
— Прямо по коридору. А зачем он вам? — Парень
широко улыбнулся, отбив у меня охоту сказать ему гадость.
— А вы как думаете?
— Если решили съездить ему по фейсу, так я хотел бы
присутствовать.
— А есть за что?
— Ну… он про вас гадости пишет. То есть не он пишет…
— А вы? — подсказала я.
— Нет, что вы, — смутился парень, я сделала ему
ручкой и направилась по коридору к двери с табличкой «Яхонтов В.П.».
Вспомнив о вежливости, я постучала и толкнула дверь. В
просторной комнате немолодая женщина сидела за компьютером. Она подняла голову
и, безусловно, узнала меня, в ее лице наметилось беспокойство, должно быть, как
и парень, она решила, что я пришла бить морду хозяину. Откуда у людей такие
фантазии?
— Вы… — начала она, поднимаясь.
— Я к господину Яхонтову, — с милой улыбкой
сообщила я.
— Одну минуту. — Дама кинулась к двери справа и
ненадолго исчезла за ней. — Прошу вас, — сказала она, появляясь
вновь.
Я вошла и смогла лицезреть Вольдемара Петровича, который при
моем появлении поднялся из-за стола и пошел мне навстречу.
— Рад, рад вас видеть, уважаемая Ольга
Сергеевна, — сладко пропел он и даже к ручке приложился.
Я улыбнулась, давая понять, что оценила его старания.
Яхонтов был коротышкой, с огромным брюхом и более всего
походил на пивную бочку. Костюмы он презирал, ходил в потертых джинсах, толстовках
и ботинках на высоких каблуках, носил бороду, пышные усы а-ля Николай II,
серьгу в ухе и волосы, собранные в жидкий хвост. В комплексе все это выглядело
на редкость по-дурацки. Лоб сократовский, лысина впечатляющая, глазки маленькие
и злые. При одном взгляде на него сразу вспоминались слова «дрянь-человек».
Примерно так оно и было.
— Присаживайтесь, — продолжил он ласково.
Я села на предложенный стул и порадовала его:
— Меня привело к вам крайне неприятное дело.
— Только не говорите, что мы чем-то досадили нашему
уважаемому господину Кондратьеву.
— Господин Кондратьев такую дрянь, как ваша газета, не
читает. — Я-то думала, Яхонтов обиделся, но не тут-то было, он захихикал,
сложил ручки на брюхе и уставился на меня с улыбкой, точно он добрый дядюшка, а
я несмышленое дитя. — Вчера была убита Луганская Светлана
Геннадьевна, — продолжила я. Улыбка все еще блуждала на его губах, но в
глазах появилось беспокойство.
