— И вы по этому поводу пришли ко мне? — попытался
выразить он удивление. — Конечно, наша газета освещает… А что, убийство в
чем-то необычное? Или милиции необходима помощь?
— Вы были позавчера на приеме с госпожой Луганской. Не
знаю, как насчет помощи, но этот факт милицию заинтересует.
— Подождите, с чего вы, собственно, взяли…
— Пригласительный билет на двоих, и вы прошли по одному
билету, — перебила его я, утверждать последнее я не могла, раз Ритка
сказала «вроде бы», но, судя по реакции Яхонтова, стало ясно: охрана не
ошиблась. Он начал с беспокойством поглядывать на меня и заметно ерзать.
— Хороший повод разделаться со мной, — пробормотал
он, косясь исподлобья. — Я знаю, что кое-кому здесь неугоден…
— Да бросьте вы, Вольдемар Петрович, — отмахнулась
я, — газетенка ваша паршивая, и вас самого всерьез никто не принимает, так
что не диссиденствуйте понапрасну. Лучше расскажите о Светлане. Все, что вам
известно.
— Да ничего мне о ней не известно, — возмутился
он. — Я ее знать не знаю, то есть я с ней едва знаком.
Вот еще одна характерная черта нашего города. Яхонтов
прекрасно осведомлен, что никакого права задавать ему подобные вопросы я не
имею, но он также знает, что я доверенное лицо Деда, а тому на чужие права
наплевать. На вверенной ему территории все играют по его правилам, а если
кто-то взбрыкнет, тому лучше пойти и утопиться, чтоб не мучиться. Перед ментами
Яхонтов еще бы повыеживался, потому как он у нас хозяин независимой газеты,
демократ и правдолюбец, но передо мной не рискнет. Отправляясь сюда, я в этом
не сомневалась и оказалась права.
— Давайте поподробнее, когда познакомились, кто познакомил…
— Ольга Сергеевна, вам, должно быть, известно, что я
человек свободный.
— Я знаю, что вы бабник, если вы это имеете в виду, но
каким бы бабником вы ни были, все же должны помнить, когда познакомились со
Светланой и при каких обстоятельствах.
— Ну, хорошо. Нас познакомила моя подружка, примерно
месяц назад. Мы должны были встретиться, я позвонил, она просила заехать за ней
в кафе, где она с приятельницей пила кофе, я приехал, и она познакомила меня с
Луганской… со Светланой…
— И что дальше?
— Да ничего.
— Как ничего, если на приеме она была вместе с вами?
— Когда мне передали пригласительный, я рассказал об
этом своей подружке.
— Имя у нее есть?
— Ольга Сергеевна… — Он помялся, но сказал:
— Иванова Нина Юрьевна, работает в нашей бухгалтерии. Она
хотела пойти со мной, даже побежала платье покупать. Лично я всегда готов
доставить женщине радость… И вдруг, когда я приехал за ней, Нина заявляет, что
не поедет со мной, и просит взять ее подругу. Я сказал, что она спятила, но
Нина так упрашивала. В общем, я согласился и поехал с этой девицей. Совершенно
нелепая ситуация.
— Она как-то объяснила все это?
— Светлана уверяла, что всю жизнь мечтала побывать на
таком приеме. Признаться, это объяснение не показалось мне особенно серьезным.
Я даже подумал, может, шустрая девица решила поближе познакомиться со мной. Но
потом выяснилось, что она надеялась встретить там своего любовника. Он, скорее
всего, дал ей отставку, возможно, избегал с ней встреч, и она придумала весьма
романтический способ…
— Про любовника она вам сказала? — как можно
спокойнее поинтересовалась я.
— Помилуйте, зачем мне ее слова? Как только Тагаев
вошел…
— Вы хотите сказать, что Тагаев ее любовник?
Тут он вдруг испугался, причем по-настоящему.
— Но… Она пожирала его взглядом и, как только он
остался один, бросилась к нему со всех ног. Послушайте, я не говорю, что он ее
любовник, — разволновался Яхонтов, — вовсе нет. Я не имею привычки
наговаривать на людей. Но то, что он был ей интересен… кстати, она и о вас меня
выспрашивала. Битых два часа задавала вопросы.
Все-таки Вольдемар Петрович редкий болтун, за душой у него
ничего не держалось, он выбалтывал о себе сведения с такой же страстью, с какой
выдумывал чепуху в своей газете.
— На приеме? — невинно поинтересовалась я.
— Нет, конечно. Как только мы пришли, она попыталась от
меня избавиться. Потом мне стало понятно почему, но в тот момент было даже
обидно.
— Так она выспрашивала обо мне до приема?
— Конечно. Еще за неделю до него.
— А при каких обстоятельствах?
Вот тут он наконец сообразил, что сболтнул то, о чем
рассказывать не собирался.
— Ну… сейчас уже не вспомню. Кажется, я подвозил ее
вместе с Ниной. Возможно, в тот момент…
— Вольдемар Петрович, — вкрадчиво сказала
я, — вы представляетесь мне умным человеком. — Он покраснел, вряд ли
поверив, и решил, что я издеваюсь. Кстати, правильно не поверил, хотя я не
издевалась, я льстила. — Вы говорите, что видели Светлану второй раз в
жизни…
— Ну хорошо, хорошо… Допустим, не второй. Допустим
даже, что я решил за ней приударить и пару раз назначал ей свидание.
— И она ответила вам взаимностью?
— Ничего подобного. Что неудивительно. Когда я увидел
ее с Тагаевым… на приеме, — поспешно добавил он, но меня не убедил. Я
улыбнулась, он вздохнул, закатил глазки и попытался отвертеться. Но я пустила в
ход тяжелую артиллерию.
— Вольдемар Петрович, вы мелкий пакостник… не надо
морщиться, так оно и есть. Вы мелкий пакостник, но играли по правилам, до
сегодняшнего дня по крайней мере. Поэтому на ваши пакости мы закрывали глаза. В
конце концов, люди любят сплетни, где ж их узнать, как не из вашей газеты.
Начнете хитрить, — сурово закончила я, — и я ваш поганый листок в три
счета прихлопну. Вам об этом хорошо известно.
— Я и не думал ссориться с вами, — удивился
он. — Да у меня и в мыслях не было. Хорошо. Я видел ее с Тагаевым раньше.
Неделю назад. В кафе «Аладдин». Зашел во время ленча, а она там с этим типом.
Ольга Сергеевна, предупреждаю сразу, я вам все по-дружески, как своему
человеку. Никаких официальных показаний я давать не буду. Вы должны меня
понять. Тагаев… впрочем, вы его лучше знаете, — не удержался он и даже
подмигнул. Очень хотелось дать ему по башке чернильницей. Чернильница
впечатляла, огромная, в одну восьмую стола, малахитовая и наверняка очень
тяжелая. Но иногда полезно подавлять естественные желания, что я и сделала.
