Несмотря на злые языки, операция прошла быстро. Изольда Эдуардовна осталась весьма довольна.
– Дмитрий Андреевич, что за необходимость такая геморрой по ночам оперировать? – начал утром укорять меня Трехлеб. – Что, для этого дня нет?
– Павел Яковлевич, жалко старушку стало! Там такой махровый геморрой у нее! Жуть! – как мог оправдывался я.
– Махровый геморрой! – недовольно бухтел заведующий. – Я бы понял, если кровотечение геморроидальное сильное возникло бы. А так? Неясно!
– Болело у нее сильно!
– Да, а сейчас, когда задницу разрезали, меньше болеть стало?
– Ну, думаю, не так!
– Ладно, что уж теперь ругаться. Прооперировали и прооперировали. Только на будущее запомните: все острые геморрои оперировать днем! Это мой приказ!
Прошла неделя. Я уж и забыл про тот случай. Приближался сентябрь, вместе с ним и долгожданная учеба. Собирал документы, готовился на месяц покинуть больницу. Как вдруг…
– Дмитрий Андреевич, вы что там с бабушкой сотворили? – задержал меня после утренней конференции Трехлеб.
– С какой? – искренне удивился я.
– Которой ночью геморрой оперировали.
– Не ночью, а утром! – поправил я заведующего. – А что с ней? Опять пришла?
– А она никуда и не уходила.
– Как? Вы ее до сих пор держите на отделении? Я же ей швы из рассасывающегося материала наложил. Они сами отвалятся, дома. Что-то не так?
– Вы там у себя, на Дальнем Востоке, на какие сутки таких пациентов выписывали?
– Как положено. По общепринятым стандартам: после первого самостоятельного стула пациента. У вас по-другому?
– А у бабушки уже неделю после вашей операции стула не было! – констатировал Трехлеб, не удосуживая меня ответом.
– Как? Может, она ничего не ела все это время?
– Да нет! Аппетита у бабки на троих хватит! Но стула не было! Вы ей там ничего не прошили, часом? Ранее утро! Спать хочется! Может, заднюю стенку кишки зацепили в шов. А?
– Не должен вроде! – ответил я, ощущая, как между лопаток тонкой струйкой побежал липкий пот.
– Вроде или все же зацепили?
– Не должен!
– То есть полной уверенности в том, что не прошили заднюю стенку прямой кишки, у вас нет? Я читал протокол операции. Вы оперировали 15 минут. Куда вы торопились? Вас кто-то гнал?
– Я всегда так!
– Не надо! Скорость нужна в другом месте! А здесь важно качество!
– Так качественно все было сделано!
– Качественно? – повысил голос Трехлеб. – А где стул? Идите и разбирайтесь! Вот будет номер, если вы кишку зашили! Позорище!
В расстроенных чувствах отправился на поиски Изольды Эдуардовны. Старушку разыскал в палате. Она сидела на кровати и за обе щеки уплетала пирожки с капустой, купленные в буфете. Поздоровавшись, справился у нее:
– Как у вас дела? Что беспокоит?
– Все неплохо, но не могу целую неделю по-большому ходить. Аппетит прекрасный, болей нет.
Я осмотрел ее на кровати. Худенькая старушка, невысокого роста, но отчего так выпирает живот, как у беременной? А неделю назад выглядела стройной, как кипарис.
– Изольда Эдуардовна, вы тампон вынимали из операционной раны?
– Какой тампон? Не видела я ничего.
– Пойдемте со мной в клизменную комнату. Похоже, тампон провалился вовнутрь. Мигрировал выше.
Как только я извлек из бабушки злополучный тампон, как с шумом и свистом наружу устремился бурный поток газов и отходов ее жизнедеятельности. Еле успел увернуться, а то бы снесло.
Когда все закончилось, я очень удивился, сколько вместилось в такую маленькую старушку. Такого количества г…. не видел ни до, ни после этого случая.
Изольду Эдуардовну в тот же день благополучно выписали домой. Я убыл на учебу. А в мой адрес еще долго нелестно отзывалась сестра-хозяйка, которой пришлось затем, надев респиратор, полдня отмывать комнату для постановки клизм. А всему виной – маленький марлевый тампон в организме пациентки.
Через год история эта почти забылась, а если кто и припоминал ее, то только для смеха.
Глава 16 Учеба. Лирическое отступление
Лето пронеслось так стремительно, что хочется взять и крикнуть: «Остановись, мгновенье!» Но дни неумолимо бегут вперед, и остановки не предусмотрены. Наступил сентябрь. Особых перемен, кроме смены дат, не наблюдалось. Все так же моросил мелкий дождь, а вечные лужи не успевали высыхать. На улице по утрам прибавилось пешеходов. Студенты и школьники приступили к занятиям. Наступил и мой черед пополнять багаж знаний.
Тех сведений, что врач получает в институте, явно недостаточно для должного владения специальностью. После окончания ВУЗа молодой специалист обучается в годичной интернатуре или двухгодичной ординатуре. Если повезет, то и в интернатуре и в ординатуре последовательно. В исключительных случаях врачу удается попасть в трехгодичную аспирантуру, венцом которой является, как правило, защита кандидатской диссертации и в дальнейшем присвоение степени ученой степени кандидата медицинских наук.
Интернатура обязательна. Без нее нельзя получить сертификат специалиста, без которого врач не имеет юридического право оказывать врачебную помощь.
Каждые пять лет врачи проходят специальную учебу – специализацию. Узнают в общих чертах, что нового появилось по их специальности за последнюю пятилетку. В конце занятий сдают экзамен. После успешного завершения процесса им продляют сертификат на последующие пять лет. Это – обязаловка.
Ординатура и аспирантура – дело сугубо добровольное. Официально считается, что врач, окончивший ординатуру, имеет право претендовать на должность заведующего отделением. А врач, проучившийся в аспирантуре, становится кандидатом медицинских наук. Это – де-юре.
Де-факто есть множество примеров, когда заведующий отделением, имея за спиной лишь интернатуру, успешно руководит теми, кто закончил ординатуру, а также кандидатами и иногда докторами наук.
Большой практический опыт нельзя ни в коей мере сравнивать с различными степенями и званиями. Автору этих строк доводилось присутствовать на защите кандидатской диссертации, где вступление звучало примерно так:
– Уважаемые коллеги, в настоящее время в хирургии желудочно-кишечного тракта известно порядка 400 видов швов. Но как показывает практика, ни один из них не является оптимальным. Поэтому мы предлагаем свой шов, который на наш взгляд, имеет значительное преимущество перед остальными.
Дальше оратор на протяжении двух часов доказывает, подводя научную базу, перемежая свой доклад данными клинических и лабораторных испытаний, чередующихся фотографиями, таблицами и диаграммами, почему они считают свой шов лучше остальных, многие из которых известны в практической хирургии более 100 лет.
