Сейчас стало модным подавать в суды. Чуть что не так, народ сразу бежит с заявлением на моральный ущерб. Считают, что раз частная организация, то непременно отхватят приличные отступные. Но на деле у частных медцентров выиграть непросто. В крупных клиниках имеется целый штат опытных юристов, тертых калачей, собаку съевших на такого рода процессах. А мелкие фирмы легко объявляют себя банкротами. Мы нищие, взять с нас нечего. Через какое-то время они открывают свое заведение на том же самом месте, но под другим именем. Существовала клиника «Эскулап», вместо нее возник «Гиппократ». И здание, и персонал не поменялись, но именуются теперь по-другому, и юридически совсем другая организация. А «Гиппократ» уже не несет ответственность за деятельность «Эскулапа».
Не знаю, какая мотивация была у доктора, который взялся впопыхах оперировать необследованную больную. На что надеялся? На свой профессионализм или постоянное везение? Но, похоже, в этот раз удача отвернулась от него.
В кармане заиграл мобильный телефон: дежурный хирург по отделению приглашает подняться в хирургию, чтобы утрясти очередной конфликт. Надо пояснить, что на послерабочее время, выходные и праздничные дни приходится основная масса всех скандалов. И добрая часть их спровоцирована родственниками пациентов, решивших навестить своих близких. Пик выпадает именно на означенный период.
В центре скандалов выступают дежурные врачи. Лечащих врачей уже к этому времени на отделении нет, поэтому заботливая родня терроризирует врачей дежурных. Причем интересно, что самих пациентов все устраивает. Они прекрасно общаются со своими лечащими врачами, но чересчур заботливым родственникам этого бывает недостаточно. Они порой из кожи вон лезут, чтоб доказать, какие они преданные и внимательные. В отличие от лечащего дежурный врач не владеет информацией по всем больным, это и не входит в круг его обязанностей. Но настырные посетители такого факта понять не могут или не хотят, продолжая доставать дежурантов.
– Скажите, Виноградову из 7-й палаты выполнили рентген легких? – гневно вопрошает дородная дама, наступая на щуплого Василия Семеновича, врача-дежуранта.
– Почему Слуцкого из 5-й палаты не перевели в отдельную? Нам обещали! – шумит длинноногая девица в коротких штанишках.
– А Захарченко почему до сих пор не убрали мочевой катетер? Три дня, как стоит! – набрасывается на Васю короткопалый толстяк в грязной вельветовой куртке. – Где у вас ответственный хирург? Мы хотим его видеть!
Возле ординаторской в коридоре ажиотаж. Столпотворение. Новгородское вече. Бедный Василий Семенович прижался к стене и вжал голову в плечи. Посетители с перекошенными лицами, разбрызгивая слюну, похоже, пытаются его в эту стену живьем вмуровать.
– Так, господа, в чем дело? – спешу на выручку коллеге. – Я – ответственный хирург.
– Вот вы нам и нужны! – переключился на меня толстяк, потирая свои короткие пухлые ручки.
– Не все сразу, давайте по одному! – строгим голосом прикрикнул я. – Здесь больница, а не базар!
– Почему ваш доктор ничего не знает про Захарова? Почему ему до сих пор не убрали катетер?
– По какой причине он должен знать?
– Но он же доктор!
– А вы кем работаете?
– Я? Я работаю электриком в ЖЭКе, – с вызовом ответил короткопалый.
– Тогда скажите: почему Егизарян сегодня не вышел на работу?
– А кто он такой? И почему я его должен знать?
– Егизарян – наш больничный электрик, он обещал утром прийти и вкрутить лампочки в душевой. А сам взял почему-то и не пришел на работу. Вот я у вас и спрашиваю: где Егизарян?
– Странно, почему я обязан знать вашего Егизаряна?
– Ну, вы – электрик?
– Да!
– Так почему вы не знаете?
– Вы что, издеваетесь? – взвился рыхляк. – Если я – электрик, то почему должен знать, где этот самый Егизарян?
– Что вы нервничаете? Вы только что напали на доктора насчет некоего Захарова по той причине, что он доктор.
– Не на некоего, Захаров это мой отец!
– Так, граждане! – как можно громче объявил я. – Мы – дежурная бригада, среди нас нет врачей, постоянно работающих на отделении, поэтому попрошу всех оставить нас в покое. – А вашего папу, больного Захарова, из нас никто в глаза не видел! – повернулся я к толстяку. – И мы не можем ответить, почему у него не убран катетер. Лечащий врач так посчитал нужным!
– Скажите, почему Слуцкого из пятой палаты не перевели в отдельную? – надула губки длинноногая девица.
– Я же вам только что русским языком объяснил: не знаю! Владею информацией только по больным, оставленным под наше наблюдение, которые поступили сегодня!
– Так. И как узнать?
– Да, как нам узнать? – снова встрял в разговор короткопалый.
– Виноградову сделали рентген? Можно сообщить о результатах? – проснулась дородная дама.
– Так! Граждане, все вопросы переадресуйте к лечащим врачам! – как можно спокойней произнес я, чеканя каждое слово. Они, в конце концов, для этого и поставлены.
– Дайте мне телефон нашего лечащего врача! – стала напирать на меня своими мощными грудями полнотелая дама.
– Нет!
– На каком основании?
– На том, что у него сегодня законный выходной день. И я не позволю вам нарушить его покой. Приходите в будние дни на отделение. С 9-00 до 17–00 лечащие доктора всегда на отделении. Тогда они и удовлетворят все ваши запросы. А сейчас извините!
– Это черт знает что! Неслыханно! Я когда могу, тогда и прихожу! Мне в будние дни неудобно, я то же, знаете ли, работаю!
– Простите, где вы работаете?
– Это неважно!
– Важно! Это с какой такой работы вас не отпустят на час пораньше, чтобы переговорить с лечащим врачом вашего близкого?
– Я сказала, что неважно!
– Вы в торговле работаете? – улыбнулся я.
– Да. Как вы догадались? – смутилась дама.
– Ну разве дух работника советского прилавка когда выветрится? – ответил я вопросом на вопрос.
– А что вы имеете против работников торговли?
– Советской торговли! – поправил я. – Ничего! Милые люди! Если бы были все такими, как вы, то мы давно жили при коммунизме!
– Это вы на что намекаете?
– Что человек человеку – друг, товарищ и брат! Поэтому идите в палаты, навещайте родственников. Насчет всего остального приходите в будни, с девяти до семнадцати!
– Дмитрий Андреевич, я что-то не понял, что вы там про коммунизм-то ей говорили? – спросил Василий Семенович, когда недовольная толпа понемногу разошлась.
– Вы помните, как нас учили? При коммунизме все будет общее и все люди – равны!
