Главное правило ассистента хирурга: «Не можешь помочь — не мешай!» А я очень даже помогал, я своим пальцем затыкал дырку в синусе, из которого хлестала темная кровь, пока Ермаков перехватывал иглу с ниткой, чтобы наложить стежок.
Вены — штука очень тонкая, они легко рвутся. Нужно великолепно чувствовать ткани и в достаточной степени владеть мануальной техникой, чтобы зашить венозную стенку. Хирургия — это в первую очередь мастерство, а хирург — это мастер, который работает руками, от его техники зависит жизнь больного.
Заведующий был виртуозным хирургом, и очередная жизнь была спасена. Пенсионер Прокофьев выздоровел, но остался инвалидом. На всю жизнь остались парализованными правая рука и нога; ходить он мог, но подволакивал больную ногу.
А братья Михайловы в силу малолетства получили по два года спецПТУ. Правда, старший, Димка, привыкший распускать руки, вышел из «спецухи» и на второй день свободы прирезал собутыльника в пьяной драке. Димке дали уже «червонец», и он пошел на зону по-взрослому.
Младший, Лешка, пропал через полгода после окончания ПТУ. Через год в лесу нашли скелет неизвестного, без головы, в истлевшей куртке с инициалами Михайлова-младшего на подкладке. Дорогостоящую экспертизу проводить не стали, записали как Лешку и отдали родственникам. Те хоронить отказались и из морга забирать не стали. Безголовый скелет похоронили за счет государства.
Стоял теплый сентябрьский вечер, была суббота, я только что вправил вывих плечевого сустава и в приподнятом настроении возвращался домой на «скорой». Почти подъехав к дому, услышал по рации, что в деревне Белоногово двое с ножевым ранением, нужна помощь. Деревня была в пяти километрах от райцентра, фельдшер предложила прокатиться и посмотреть что к чему.
Водитель изменил маршрут, прибавил газу, и через несколько минут мы были на месте.
Точный адрес не указали, но по скоплению зевак возле одного из дворов на центральной улице стало ясно, что мы на правильном пути. Увидев нас, сельчане замахали руками.
— Похоже, здесь, — сказал водитель, останавливаясь рядом с толпой.
Мы с фельдшером вышли из машины.
— Не ходите туда! — закричала женщина, что стояла ближе всех к нам. — Там Мишка Сохатый, убийца!
— Что Мишка? — не понял я.
— Мишка там Сохатый, он убил их, — начал объяснять небритый мужик в мятом пиджаке. — Он уже 15 лет отсидел за убийство, вот только весной выпустили! Опять за свое принялся! Катьку и Петьку Ващековых порешил!
— Так он что, там? С убитыми? — догадалась фельдшер.
— Да, там! — подтвердил мятый. — Когда он их резал, те так орали, полдеревни сбежалось!
— А почему вы его не обезвредили? — спросил я.
— Так мы милицию вызвали! Милицию и «скорую»!
— Значит, вы слушали, как их там резали, и ждали милицию, да? — Я обвел глазами толпу, у многих в руках были колья, но в глазах стоял страх.
— Мы милицию вызвали, — повторил небритый, отводя глаза.
— Ладно, пойду посмотрю, чего там. Дайте чемоданчик.
— Доктор, не ходите, давайте милицию подождем! — предложила фельдшер.
— Во, во! — поддакнула ближняя женщина. — Сами одни не ходите, Сохатый убийца! Ему человека убить раз плюнуть! Его все мужики вона боятся!
— Пойду посмотрю! — упрямо повторил я. — Может, кто живой еще! Когда эта милиция приедет?
Перехватив чемоданчик у фельдшера, я быстрыми шагами направился к дому. Толпа загудела как растревоженный улей.
— Доктор, осторожней, у него нож! — донеслось до меня.
Я отворил калитку и очутился в небольшом дворе.
В углу, в луже крови, валялась мертвая собака. В центре громоздился большой бревенчатый дом с огромной верандой. Тишина. Я поднялся по лестнице. У входа, скрючившись, лежал молодой мужчина. На белой майке, под левым соском алело большое пятно. Пульса не было. Я перешагнул труп. В двух метрах от мужчины распростерлась красивая женщина лет тридцати. Я присел возле нее и осмотрел. Идентичная рана — под левой грудью, на розовой блузке кровавый знак, но пульс был, хоть и слабый. «Жива! Видимо, ее пышные перси смягчили удар».
— Э, а ты кто? — услышал я пьяный голос у себя за спиной.
В метре от меня за столом сидел здоровенный пьяный мужик в синей рубахе. Руки и открытая волосатая грудь синели от татуировок. При желании он легко мог дотянуться до меня. Странно, что я его сразу не заметил. В руках амбала блестел длинный охотничий нож, которым он неспешно нарезал кровяную колбасу. На столе стояла початая бутылка водки и граненый стакан. Похоже, именно этим ножом мужик бил чету Ващековых.
— Я хирург, вызвали меня, — ответил я настолько спокойным голосом, что и сам удивился своему бесстрашию.
— А-а-а, — многозначительно протянул убийца. — Хирург! Уважаю! Хошь водки, лепила?
— Нет, не хочу. Это ты их?
— Я!
— А за чем?
— За дело!
— И женщину за дело?
— И ее тоже. Давай хлопнем! Водка настоящая, а то все самогон да самогон.
— Нет, женщина еще жива, ей нужно срочно в больницу!
— Смотри, не привалил сразу, ща добью! — громила схватился за нож и начал подниматься со стула.
— Не надо! — крикнул я. — Зачем тебе, добьешь — пожизненное дадут.
— Так и так посадят, я же рецедэ!
— Ну, может, пожизненное не дадут?
— Да? — уголовник почесал лоб и сел на место. — Может, ты и прав, забирай ее.
Я выскочил наружу и крикнул:
— Эй, кто-нибудь! Помогите, женщина еще жива, нужно отнести ее в машину.
— А Мишки там нет? — спросил мятый пиджак, боязливо выглядывая из-за забора.
— Тута я! — подал голос рецидивист и, выдохнув, перелил в себя стакан водки. — Что земеля зассал? Иди, помоги хирургу, больше никого не трону!
— Слушай, — обратился я к Сохатому. — Мишка, зайди в дом, тебя народ боится.
— А то! Гы-гы-гы!
— Ну, зайди, мне одному не с руки ее тащить!
Мишка налил еще водки, крякнул, закусил колбасой и вошел в дом. В ту же секунду из калитки ко мне бросилось человек пять добровольцев. Я указал на женщину, они подняли ее и понесли к «скорой».
— Ух! — крикнул Сохатый, высовываясь из-за двери. — Ух! Я вам сейчас! Гы-гы-гы!
— Все! — сказал я. — Бывай, Сохатый!
— Бывай, док! А ты смелый парень! А ежели б я тебя ножичком пырнул, что тогда?
— А за что? Я тебе вроде ничего плохого не сделал?
— Ну да! Не сделал! Ладно, иди, спасай Катьку!
— Доктор, я так за вас испугалась! — произнесла фельдшер, когда я сел в машину. — Хорошо, что все обошлось! Люди говорят, этот Сохатый полный отморозок! Как вы его только не испугались?
