– Почему ты мне ничего не сказал? – закричала мать.
– Что я должен был тебе говорить? Что ее кто-то убил? Пришел
и застрелил прямо дома. Какое мы имеем к этому отношение? При чем тут вообще
мы?
– Я должна была знать, – продолжала бушевать Хуршида, – если
ее убили, значит, кто-то залез к ней домой и попытался ограбить.
– Верно, – сказал Борис, – ее так и убили. Откуда вы знаете
такие подробности?
– Я не знаю. Я догадалась, – огрызнулась Хуршида, – она была
слишком долго с твоим дядей. И все соки из него высосала. Знаешь, почему он так
рано ушел? Она была младше его лет на двадцать пять. И он просто не выдержал,
сорвался. Мужчинам опасно иметь таких молодых любовниц, тем более мужчине,
который никогда не жил с женщинами, я имею в виду – который не был женат.
– Она умерла, а вы говорите о ней гадости, – с отвращением
заметил Борис.
– Ты меня не укоряй, – резко ответила Хуршида, – я и при
жизни твоего дяди говорила, что она ему не пара. Не нужно было с ней
связываться. А он ей такую шикарную квартиру купил. И даже обставил. И еще он
ее мальчика, которого она родила неизвестно от кого, послал в Англию. Лучше бы
моего сына послал. Или кого-нибудь из наших родственников. А он послал ее
сыночка. Представляешь, как она его ублажала.
– Ну, хватит, – нахмурился Борис, – мне неприятно слышать
такие слова о покойниках. И не забывайте, что дядя Семен сам принимал решения.
Не будем обсуждать его личную жизнь. Тем более что его нет рядом с нами. И
вчера вечером убили Валиду.
– Наверно, он оставил ей какие-то ценности, – гневно
заметила Хуршида, – ведь в Красной Слободе все говорят, что у твоего дяди был
какой-то невероятный камень. Бриллиант или алмаз. Может, он отдал его своей…
своей подруге.
– Откуда вы слышали про алмаз? – Измайлов уже не сдерживал
волнения.
– Об этом все говорят, – махнула рукой Хуршида, – ты лучше
подумай, кто мог убить эту Валиду. Наверно, кто-то из ее знакомых. Пришел и
убил. А потом забрал все ценности, которые принадлежали твоему дяде. И ты еще
приехал сюда? Тебе нужно было оставаться в Баку, чтобы следователи вернули тебе
все ценности, которые у нее похитили. И вообще, ее квартира тоже должна отойти
к тебе, ведь ты и Асиф настоящие наследники…
– Нет, – уже не выдержал Дронго, – у нее был сын, и квартира
отойдет именно к нему. Тут вы не правы.
– Значит, вы адвокат, – сделала неверный вывод Хуршида, –
приехали сюда, чтобы посмотреть, что еще можно отнять у родственников
Измайловых. Хотите всех нас оставить нищими?
– Какие нищие? Тетя Хуршида, о чем вы говорите? Асиф передал
вам двадцать тысяч долларов, которые завещал вам наш дядя. И вы говорите, что
мы хотим оставить вас нищими?
– Возьмите назад свою подачку, – закричала Хуршида, уже
теряя всякое терпение, – двадцать тысяч долларов! Кому они нужны? Своему
садовнику он подарил джип, который стоит дороже. Этому негодяю Гуламу, который
не хочет работать даже в нашем саду. У него много дел в этом доме. А кому нужны
его дела, когда в доме уже никто не живет? Или вы оставите дом этому Гуламу? А
может, своей Фатьме, которой он тоже что-то оставил? А нам ничего не дал, кроме
этой гнусной подачки. И ты хочешь, чтобы я молчала? Я очень рада, что эту сучку
наконец застрелили. И пусть отнимут у нее квартиру. Эту квартиру наш
родственник покупал на свои деньги. А мы – его наследники.
– Вот такая жизнь, – горько сказал Борис, глядя на Дронго, –
а мы еще гадаем, кто мог взять этот камень. И кто мог убить Валиду. Вы слышите,
как ее все ненавидели? Несчастная женщина, даже после смерти они не могут
успокоиться.
– И не успокоимся, – заявила Хуршида.
– Хватит, мама, – попытался успокоить ее Туфан, – никто не
знает, что там на самом деле произошло. И на наследство не надейся. Ты здесь
никто. Дальняя родственница, которую едва терпят. Скажи спасибо, что тебе
вообще дали деньги и пускают в дом.
– Слышишь, – обратилась Хуршида к Борису, – что мне
приходится выслушивать от собственного сына из-за того, что вы ничего не хотите
понять. Оба миллионеры, а родственники бедствуют, нищенствуют.
Дронго вспомнил про «Мерседес», на котором они приехали, и
подумал, что эти родственники не очень нищенствуют. Но промолчал, решив никак
не вмешиваться в этот спор. Хуршида раздраженно поднялась. Туфан поднялся
следом за ней.
– Я давно хотела тебе сказать, Борис, что так нельзя
относиться к своим родственникам, – назидательно произнесла она, – когда мы
нужны, вы тут же звоните нам. В то время, когда вы были в Киеве и
Санкт-Петербурге, мы с Туфаном заботились о вашем дяде, помогали ему, каждый
день приезжали. Эта Фатьма ничего бы без нас не сделала. Она кто? Обычная
медсестра, которая убирала по дому. Одинокая, несчастная женщина. А он нуждался
в родственной заботе, в любви. И кроме нас, никого рядом с ним не было. А вы с
братом плюнули на нашу заботу. Отдали нам эти две пачки денег и думаете, что
исполнили свой долг? И вам не стыдно? Вы ведь миллионеры. И ты, и твой брат. Я
думала, что у вас хватит совести хотя бы завещать нам этот дом. Зачем он вам
нужен, если вы все равно уже здесь не живете? И никто из вас здесь не живет. Я
уже не говорю про бакинскую квартиру. Вы даже нам ключи от нее не даете. И
напрасно. Фатьма туда к вам приезжает, чтобы убрать квартиру, а нас не
пускаете. Мы все и обо всем знаем. А мы могли бы за ней смотреть не хуже
Фатьмы. Мы же ваши родственники. Не нужно переводить квартиру на наше имя, но
она у вас будет пустовать. Туфан мог бы там жить, охранять ее для вас. И вы
могли бы всегда сюда приезжать как к себе домой. Не хотите, ну и не надо. Мы
ничего просить не будем. Пойдем, Туфан, у нас еще много дел.
Она повернулась и вышла из гостиной, так ничего и не съев.
Ее сын забрал один пирожок с мясом со стола и пошел следом за ней, что-то бурча
себе под нос. Борис Измайлов взглянул на Дронго.
– Сорвала нам обед, – сказал он, – но у нее такой несносный
характер. Она всю жизнь считает, что ей чего-то недодали, чего-то она не
получила. И до сих пор не может успокоиться.
– Чем они занимаются?
– Туфан достаточно известный бизнесмен, – вздохнул Измайлов,
– у него три больших магазина в Баку и в Кубе, он занимается перевозками
фруктов в Россию, у него большие связи на таможне. И они еще смеют говорить,
что нищенствуют. Поэтому я молчал. Разве можно спорить с такими людьми?
– Он вчера провел всю ночь в отделении полиции, – задумчиво
заметил Дронго, – это прекрасное алиби. Но Валиду убили вечером. Он мог ее
застрелить из этого старого «ТТ», а затем устроить драку в баре, чтобы попасть
в полицию и обеспечить себе алиби.
– У него бы не хватило мозгов на подобное, – возразил Борис.
– Не нужно так категорично. У него же хватает мозгов, чтобы
содержать три магазина. И хватило мозгов, чтобы утром выйти из полиции. Не
нужно его недооценивать.
