– Могу узнать почему?
– Можете. Я ушел в армию, когда мне было двадцать лет. И
попал на три года во флот. Моей жене было девятнадцать. И она ждала меня все
эти годы. Она была только моей невестой. Вот такое чувство долга у этой
женщины. У Валиды его не было. И я видел, что Семен Борисович в нее влюблен, а
она всего лишь позволяет ему себя любить. Или себя обхаживать, называйте как
хотите. Но она его не любила. А всего лишь хотела его денег. Он не был
транжирой, знал цену каждой копейки. Но когда она появлялась рядом, он просто
терял голову. Он даже забрал ее однажды с собой в Израиль.
– И хорошо сделал. Не понимаю, что в этой поездке вам не
понравилось.
– Неужели непонятно? Она вела себя как настоящая содержанка.
Порядочная женщина не поехала бы с ним в качестве наложницы. Кем она туда
поехала? Его сотрудником или его секретарем? Может, его женой или невестой?
– Его другом.
– Это нечестный термин. Можно забрать с собой мужчину в
поездку и сказать, что он ваш друг, если у вас иная сексуальная ориентация. Но
с женщиной так не получается. Она изначально должна была понимать, что в эту
поездку ей просто нельзя ехать. Она мусульманка, а он иудей. И едут в страну,
которая живет по своим религиозным законам. Она должна была хотя бы
представлять, как именно ее будут там встречать.
– И больше у вас не было к ней никаких претензий?
– Были. Я думаю, что алмаз могла украсть только она. Семен
никому не показывал камня, но ей мог показать. Я повторяю, что он терял голову
в ее присутствии. А раз так, то алмаз могла украсть только эта женщина.
Возможно, он показал ей этот камень, вполне возможно, что даже передал ей на
хранение. И вчера об этом кто-то догадался. Этот «некто» взял пистолет и пошел
ее убивать, чтобы отнять алмаз.
– В таком случае это мог быть только единственный человек,
тот, кому принадлежит алмаз «Шах Аббас». Это стоящий рядом с нами Борис
Измайлов. Вы намекаете на него?
– Я знаю его уже много лет, – холодно ответил Зинур, – и
точно представляю, что он может, а чего не может сделать ни при каких
обстоятельствах. Он не стал бы стрелять в Валиду ни за что. Борис постарался бы
ее убедить вернуть камень. А потом нанял бы такого эксперта, как вы, чтобы
именно Дронго помог ему вернуть этот алмаз в семью. Но Борис не стал бы
стрелять, в этом я уверен.
– Спасибо, – пробормотал Измайлов, – надеюсь, что в нужный
момент смогу отблагодарить вас, дать вам подобную характеристику.
– Не сможете, – вдруг возразил Зинур Марчиев, – если бы я
оказался на вашем месте, то начал бы стрелять, не раздумывая. Чтобы отнять у
нее алмаз, принадлежащей вашей семье. Камень, из-за которого пролилось столько
крови, за который ваша семья заплатила такие деньги. Я бы не стал раздумывать и
сразу бы выстрелил, чтобы отнять у нее этот камень. Для меня она всего лишь
содержанка Семена Борисовича, какие бы благодарные и возвышенные слова она ни
говорила о любви. Я в них просто не верю.
– Вам не говорили, что вы циник? – спросил Дронго.
– Хороший ювелир должен быть немного циником, – парировал
Зинур Марчиев, – мы имеем дело с вечностью. Наши камни и украшения переживут
нас на века.
– Вы в этом так уверены?
– В своих камнях пока нет. А в бриллиантах, огранку которых
делал сам Семен Борисович, почти наверняка. Он умел находить нужные грани. И
его бриллианты были настоящим гимном мастерству. Извините меня, но я лучше
поднимусь на второй этаж в спальную комнату. Я очень устал с дороги. Валиду
мне, конечно, жалко, но исчезнувший алмаз жаль еще больше.
Марчиев повернулся и пошел к лестнице, ведущей на второй
этаж. Дронго и Борис Измайлов проводили его долгими взглядами.
– Что вы о нем думаете? – поинтересовался Борис.
– Злой, циничный прагматик, – ответил Дронго, – не знает
пощады, не умеет прощать. Очень сложный тип, таким людям бывает трудно работать
в коллективе. Ему нужно выбирать профессию одиночки. Такие люди должны работать
вне коллектива. Писателями, художниками или ювелирами.
– Теперь вы знаете всех, – сказал Измайлов, – и кого вы
считаете главным из подозреваемых?
– Знаю не всех, – безжалостно заметил Дронго, – завтра
вечером прилетает ваш старший брат. И тогда вся компания будет в сборе. И
может, тогда мы попытаемся понять, что именно произошло в этом доме и кто
появился в квартире Валиды и так безжалостно убил эту несчастную женщину.
– Хорошо, – согласился Борис, – тогда подождем до завтра.
Надеюсь, что больше никого не убьют и алмаз еще не успеет покинуть территории
нашей республики.
– Считайте, что я с вами согласен, – ответил Дронго, –
только никаких гарантий я вам дать не смогу.
– Что это значит? – не понял Измайлов.
– Ничего. Просто я не уверен, что все так и будет. Если
убийца не нашел алмаза у Валиды, значит, он продолжит его поиски в Красной
Слободе. И мы с вами должны быть сегодня ночью готовы к любым неожиданностям. К
любым, – подчеркнул Дронго.
Он даже не мог себе представить, насколько окажется прав.
Глава 11
Примерно часа через полтора ему позвонил следователь
Гасанов.
– Добрый день, – вежливо поздоровался следователь. – Где вы
сейчас находитесь? В Баку?
– Нет. В Красной Слободе, в доме Измайлова.
– Я позвонил, чтобы сообщить вам, что мы нашли разносчика
газет, который почти весь вечер простоял у дома погибшей.
Кроме киосков, в которых продавались газеты и журналы, на
улицах появились разносчики, которые торговали в основном оппозиционными
газетами. За небольшую надбавку они бегали между машинами, дежуря на основных
магистралях города и предлагая свою продукцию водителям и их пассажирам.
Очевидно, следователь говорил именно о таком разносчике.
– Он был там весь вечер, – продолжал следователь, – и видел
всех, кто входил в дом. Человек он молодой, ему семнадцать лет, он приехал из
сельского района, но взгляд у него цепкий, внимательный. Ему ведь нужно
помнить, какую газету и кому он продает. Он уверяет меня, что никто из чужих в
этот вечер в дом не входил. Несколько соседей, которых он уже давно знает. Он
работает у дома уже несколько месяцев. Но этот разносчик мне рассказал, что
совсем поздно у дома появился какой-то чужой старик, которому было много лет.
Старик был похож на иностранца, он был высокого роста, в темном плаще. И этот
старик долго стоял у дверей, очевидно пытаясь открыть кодовый замок. До тех
пор, пока кто-то не открыл дверь, впустив его в дом. Он звонил по мобильному,
и, очевидно, кто-то спустился вниз. Вот такая история. Среди тех, кто в последнее
время общался с Валидой и погибшим ювелиром, был какой-нибудь пожилой старик
высокого роста, похожий на иностранца?
