– Он считал, что Туфану лучше заниматься бизнесом, –
возразил Борис. – Работая в таможне, Туфан мог ошибиться. Или его бы
подставили. И тогда у него были бы большие неприятности.
– Все работают и не ошибаются, а Туфан должен был ошибиться?
– разозлилась Хуршида. – Ты лучше скажи, что он просто не хотел помогать. Нужно
было заплатить деньги за его устройство, но твой дядя не захотел платить. Вот
поэтому Туфан и остался без работы. Уже сколько времени он не работает.
– У него три магазина, – попытался вставить Борис.
– Это все за счет его труда, – крикнула Хуршида, – мой
бедный мальчик столько работает!
– Работают только те, кто выращивает эти фрукты, – холодно
заметил Борис, – а наш «бедный мальчик» их только перепродает. Не спорю, это
тоже труд, но несколько иной.
– Конечно. У него нет таких способностей к ювелирному делу,
как у вас, – саркастически заметила Хуршида, – его никто не обучал. У него не
было дедушки и прадедушки ювелира. Один его дедушка работал редактором газеты,
а другой был заведующим каким-то сельских клубом. Откуда у него могли появиться
такие способности и такие деньги?
– Нужно было учиться, – резко прервал ее Борис, – и хватит
об этом.
– Я вообще больше ничего не скажу, – заявила Хуршида, – но
мне всегда бывает стыдно, когда я прихожу в ваш дом. Стыдно за то, что я ваша
родственница. Ты посмотри, как мы живем на другом берегу реки. А ведь мы ваши
близкие люди. И все знают, что в этом большом доме живут самые богатые люди
Красной Слободы – ювелиры Измайловы.
– Все прекрасно знают, что мы не самые богатые люди, –
упрямо возразил Борис, – у нас нет таких состояний, которые сейчас есть у
многих наших земляков. Мы просто нормальные люди, которые смогли приумножить
богатство своих предков. Всю жизнь мы работали ювелирами.
– О вашем доме легенды ходят, – снова не выдержала Хуршида,
– говорят, что здесь полно всяких тайников, разных потаенных мест, куда твои
предки прятали разные ценности. Думаешь, я не знаю. Мне еще об этом мой дедушка
рассказывал. У вас здесь такие механизмы, о которых никто не знает…
Фатьма, которая несла очередную тарелку, споткнулась и
уронила тарелку на пол. Фатьма густо покраснела, бросилась все собирать. В
наступившей тишине звон разбитой тарелки прозвучал особенно громко.
– Какие тайники? – очень тихо спросил Борис. – О чем ты
говоришь?
Туфан сжал руку матери, но она высвободила руку и с явным
ожесточением, но уже гораздо тише произнесла:
– Об этом все время говорили наши родственники. Говорят, что
сам Зарбалиев делал в доме разные тайники. Куда прятали бриллианты и алмазы
твои предки. Как будто ты ничего не знаешь. Наверно, уже давно вынесли все со
своим братом, чтобы ничего здесь не оставлять.
Все мужчины молча смотрели на Хуршиду. Она вдруг заметила на
себе укоризненные взгляды. И, неожиданно испугавшись, замолчала.
– Это глупые фантазии, – ровным голосом произнес Борис,
стараясь ни на кого не смотреть, – никаких тайников в доме не существует. А
если бы они были, то я бы знал о них. Тайников в доме просто нет.
Хуршида молчала. Она уже не решалась спорить, поняв, что и
без того наговорила лишнего. Фатьма, убрав остатки еды и осколки тарелки,
заторопилась на кухню.
– Я тоже слышал о разных тайниках, – неожиданно поддержал
Хуршиду сидевший рядом с ней Зинур Марчиев. Без очков у него слезились глаза,
которые почти всегда были красными.
– Какие тайники? – спросил его Борис.
– Они сделаны в доме, – пояснил Марчиев. – Я слышал о них,
когда был молодым. Лет двадцать назад. О них говорил ваш дедушка и Зарбалиев.
Два тайника были непосредственно в доме.
Борис взглянул на Дронго. Прикусил губу.
– Я впервые слышу о двух тайниках, – сказал он.
– Два тайника, – упрямо повторил Марчиев, – вы же знаете,
что Зарбалиев был прекрасным механиком. И он все сделал своими руками. Вы
должны были знать. Ваш дедушка о них точно знал.
– Мне никто об этом не говорил, – растерянно произнес Борис,
– но Зарбалиев уже давно умер. И сейчас никто не сможет нам рассказать, где
находятся эти тайники.
– В Красной Слободе живет его внук, – напомнил Марчиев, –
если хотите, я его сейчас найду и приведу сюда. Может, он что-то знает.
– Обязательно, – сразу согласился Борис, – пусть прямо
сейчас к нам придет.
– Вот так бывает, – вставила Хуршида, – всегда от меня
польза этой семье. Сейчас они найдут тайники, и выяснится, что они стали богаче
еще на миллион долларов. Или на два…
Марчиев поднялся из-за стола и достал телефон. Все зашумели,
задвигались. Фатьма не успевала убирать грязную посуду. Борис посмотрел на
Дронго.
– Второй тайник, – сказал он очень тихо, – я об этом даже не
знал. Мне нужно позвонить Асифу, может, он что-то слышал. Вполне вероятно, что
дядя успел перепрятать алмаз во второй тайник, и поэтому мы ничего об этом не
знали. А нам он просто забыл об этом сообщить.
Борис тоже достал телефон и отошел в сторону. Некоторые из
мужчин вышли покурить на улицу. Туфан остался один за столом. И напротив него
сидел Дронго.
– А вы почему никуда не бежите? – криво усмехнулся Туфан. –
Или не хотите найти сокровища семьи Измайловых?
– Это не мои сокровища, – возразил Дронго, – и поэтому я не
собираюсь никуда бежать. Неужели вы думаете, что в этих тайниках могло что-то
остаться? Если о них не знает даже Борис Измайлов?
– В этой семье полно всяких тайн, – опять усмехнулся Туфан,
– они все время скрывают друг от друга разные сокровища. В Кубе говорят, что у
нашего покойного родственника был даже бриллиант, который находился в короне
какого-то иранского шаха. Можете себе представить? Я думаю, что из-за него вас
сюда привез Борис. Чтобы вы помогли ему найти этот камень.
– Земля полнится слухами, – ответил Дронго.
– Это не только слухи. В Баку тоже об этом говорят. Был
такой известный чиновник – Казым Арсенович Шекерджийский, с такой смешной
фамилией, которая в переводе звучит как Сахарковский. Вот он и рассказал
однажды своему другу, что такой алмаз существует. Но он его давно продал
ювелирам Измайловым. А кто, кроме Семена Борисовича и его брата, мог купить
этот камень? Никто. Асиф и Борис были тогда еще совсем детьми.
– И поэтому вы считали, что вас обделили при разделе
наследства, – понял Дронго.
– Они вообще жмоты, – скривил губы Туфан, – у них снега
зимой не выпросишь. Только для себя и своих людей. А для нас ничего не делали.
Я однажды попросил у дяди Семена сто тысяч долларов. Вы знаете, что он мне
сказал? «Дорогой Туфан, если бы я был уверен, что ты сможешь вернуть мне эти
деньги, я бы отдал их тебе с символическим процентом как родственнику. А просто
так, без залога, не могу». Можете себе представить? Он даже на мне хотел
нажиться! Без процента не давал мне деньги. И еще залог требовал, вот такая
сволочь была жадная. У меня, конечно, никакого залога не было, и он мне тогда
ничего не дал.
