– Я думаю, что около полутора миллионов долларов, –
осторожно предположил Борис Измайлов, – но он его не продавал. Это мы точно
знаем.
– Откуда такая уверенность?
– Вот его письмо, адресованное нам с братом. Мы нашли его в
банке. – Измайлов протянул письмо Дронго, и тот стал читать:
«Мои дорогие Асиф и Боря. Спасибо вам обоим за все, что вы
для меня сделали за последние три года. У меня не было детей, и я всегда считал
вас своими самыми близкими людьми. Вы об этом знаете. Если вы читаете эти
строки, значит, меня уже нет в живых. Я оставил это письмо в банке. Завещаю вам
все свои сбережения, дом в Красной Слободе, квартиру в Баку и, конечно, тот
самый камень, про который вы знаете. Я вложил в него почти все свои деньги и
считаю, что сделал хорошее вложение для нашей семьи. Пусть этот камень
останется в нашей семье. Ювелиров Измайловых хорошо знали в бывшем Советском
Союзе, теперь будут знать во всем мире. И еще у меня есть два небольших счета в
израильском и французском банках. Номера счетов я прилагаю. Можете ими
воспользоваться. Спасибо вам за все. Я был очень счастлив, что у меня были
такие умные и достойные племянники. И деньги, которые я с вас брал, были нужны
не мне. Я хотел приучить вас к порядку, к зарабатыванию денег, к умению
бережливо относиться к своим доходам и экономно расходовать заработанное.
Думаю, что у меня все получилось. Вы оба крепко стоите на ногах, и мне больше
ничего не нужно. Прощайте. Мое завещание находится тоже здесь. Сделайте все,
как я написал. Ваш дядя Семен».
– Очень достойное письмо, – задумчиво сказал Дронго,
возвращая письмо, – он был интересным человеком.
– Очень, – согласился Борис, забирая письмо и бережно
складывая его пополам. Затем положил письмо в карман.
– Сколько денег оказалось на счетах? – уточнил Дронго.
– В израильском банке около сорока тысяч долларов, а во
французском около семидесяти, – сообщил Борис.
– Солидно, – заметил Дронго, – значит, версию о том, что у
него не было денег на оплату лечения, мы сразу отвергаем.
– Конечно. Его пятикомнатная квартира в старом доме в Баку
тоже стоит тысяч семьсот или восемьсот. А еще наш дом в Красной Слободе.
Двухэтажный дом, который тоже стоит недешево. В общем, он был не самым бедным
человеком. Было бы смешно, если бы я не сказал вам этого. Он был ювелиром в
третьем, даже в четвертом поколении.
– Это я уже понял. Извините, что буду вынужден задать вам
несколько неприличный вопрос. Каково ваше состояние? И состояние вашего брата?
Борис усмехнулся. Провел рукой по непослушным курчавым
волосам.
– Все правильно, – сказал он, – мы самые главные
подозреваемые. Но зачем нам воровать у самих себя, если этот камень нам все
равно завещали. Мы очень обеспеченные люди.
– Вы не ответили на вопрос.
– У меня есть большая квартира в Киеве, свой магазин в
центре города, три автомобиля, дача. У брата есть две квартиры в
Санкт-Петербурге и магазин даже побольше моего. В общем, я думаю, что я «стою»
миллиона два, а мой брат даже больше. Понимаете? Мы совсем не бедные люди. Хотя
дядя и отец приучили нас к бережливости. Вы не смотрите на мою одежду или часы,
мы просто не привыкли тратить большие деньги на самих себя. Нас совсем
по-другому воспитывали.
– Всегда считал, что нужно учиться у евреев воспитывать
своих детей и умению зарабатывать деньги, – признался Дронго, – ничего плохого
в этом не вижу. Хотя сам бы так не смог, бережливость не по мне.
– У каждого свои проблемы, – улыбнулся Борис, – но я пришел
к вам за помощью. Мы хотим найти этот алмаз, хотим его вернуть в нашу семью.
Дядя считал, что этот алмаз должен находиться у нас в семье, и поэтому мы
обязаны выполнить его последнюю волю.
– Это я уже понял. Как умер ваш дядя?
– В своей постели. Заснул и не проснулся. В последнее время
он сильно болел. Я часто бывал у него. Но за два дня до этого… до его смерти…
он почувствовал себя гораздо лучше. А у меня были дела в Киеве. Я улетел в
Киев. Но с ним оставался Асиф, мой старший брат. Мы договорились, что будем
дежурить по очереди. Когда мне утром позвонили, я сразу взял билет и прилетел
обратно в Баку. Асиф уже успел распорядиться, чтобы все приготовили к
похоронам, сообщил людям, выбрал место на кладбище, рядом с нашим отцом. И
перевез тело дяди в Баку, где мы его и похоронили.
– Кроме Асифа, кто-нибудь был в доме рядом с покойным?
– Его сиделка. Она все время была рядом с ним. Очень хорошая
женщина, спокойная, работящая, выдержанная. Фатьма-ханум. Я знаю ее с детства.
Она работала в местной кубинской больнице санитаркой, но мы уговорили ее
оставаться рядом с дядей. Конечно, мы ей платили.
– Ваш старший брат позвонил и сообщил, что дядя умер?
– Да. И я сразу прилетел.
– В момент смерти вашего дяди в доме были только ваш брат и
сиделка?
– Нет. Конечно, нет. Кроме них, были еще несколько человек.
Он к утру почувствовал себя совсем плохо. И тогда они стали всех обзванивать.
Почти сразу приехала наша родственница Хуршида. Ее мать была троюродной сестрой
матери моего отца и дяди. И она часто приезжала специально, чтобы за ним
ухаживать, как наша родственница.
– Кто был еще? Кто был с ним в момент смерти?
– Непосредственно рядом был врач. Генрих Соломонович
Мильман. Он очень известный врач и один из немногих, кто не уехал в Израиль. В
последние дни он часто бывал у нас в Красной Слободе. И даже оставался ночевать
в нашем доме.
– Ему, кажется, лет сто?
– Только восемьдесят, – улыбнулся Борис, – и он был очень
хорошим другом нашей семьи. Очень близким. Вот, собственно, и все. Никто из них
не мог взять алмаз, в этом я уверен. Да и мой дядя был не тот человек, который
будет всем рассказывать об этом камне.
– Только четыре человека? И больше никого не было рядом с
ним?
– В тот момент никого. Но в квартире бывали некоторые люди.
Мы составили с братом список, хотели проверить каждого. У дяди был водитель –
Иса Ашуров, который работал с ним последние восемь лет. Он тоже часто бывал в
бакинской квартире и в доме, который находился в Красной Слободе. К нам часто
приезжал сын Хуршиды – Туфан, который живет и работает в самой Кубе. В Красной
Слободе дяде обычно помогал по дому его садовник – Гулам Мустафаев. У дяди
Семена был помощник, которому он продал свой магазин. Осетин. Зинур Марчиев.
Очень способный ювелир, сейчас неплохо развернулся. Но это все люди достаточно
близкие нашей семье и нашему покойному дяде. – Борис Измайлов достал список и
просмотрел все фамилии. Затем кивнул: – Только эти люди. И еще Валида, женщина,
которая жила в Баку, но часто приезжала к дяде в Красную Слободу и оставалась у
него в доме. Красивая женщина, вдова. По-моему, она нравилась моему дяде, очень
нравилась.
