– Был такой английский ученый – Уильям Оккам, который
родился в конце тринадцатого века. Он был философ, писатель, логик.
У него была знаменитая фраза: «Не умножай сущностей без
необходимости». Мне очень нравится подобное высказывание. Дело в том, что
Фатьма и Мильман знали, как вы относитесь друг к другу, и понимали, каким
потрясением была для вас смерть любимого дяди. Поэтому они скрыли от Бориса тот
факт, что в момент смерти Семена Борисовича они выходили из комнаты. А когда
вернулись, то нашли Асифа, лежавшего на полу. Очевидно, у него был очередной
приступ эпилепсии. Именно об этом я хотел с вами поговорить вчера ночью, но вы
хотели спать и не стали со мной разговаривать.
– Да, – смущенно согласился Асиф, – я ничего не помнил. У
меня начался на нервной почве такой припадок, что я упал на пол и сильно
ударился. А потом меня отнесли в другую спальню, где я постепенно пришел в
себя. И просил Генриха Соломоновича никому об этом не рассказывать.
– Он и не рассказывал, понимая, как на вас подействовала
смерть дяди, который заменял вам отца. Зато рассказала Фатьма. И еще я понял,
что вы человек эмоциональный, но и рациональный одновременно. Когда вы
погрузили тело вашего дяди в грузовик, вы не забыли забрать с собой шкатулку, в
которой были все остальные драгоценности.
– Конечно, не забыл, – удивился Асиф, – ведь там были наши
ценности. Я их привез в Баку и отдал своему брату. Борис отвез их в Киев,
оставил своим детям. А почему вы об этом вспомнили?
– Я применил свой метод тождественности. Вы ведь ювелир в
четвертом поколении. Сразу после смерти Семена Борисовича, которая вас так
потрясла, вы решили забрать алмаз. И как только остались в спальной комнате
один, решили открыть тайник. Как раз в этот момент у вас начался приступ
эпилепсии. Вы упали на пол и больше ничего не помнили. Но, наверно, при падении
задели дверцу, и тайник закрылся.
– Не помню, – искренне признался Асиф, – этого я не помню.
Но возможно, что я бы действовал именно так. Во всяком случае, утром я проверил
тайник, и он был пуст.
– Вот видите, – сказал Дронго, – вы могли действовать только
так, чтобы не оставлять алмаз в доме без присмотра, ведь он находился все время
перед глазами вашего дяди.
– И куда тогда подевался алмаз? – нетерпеливо спросил Борис.
– У вас оказался неверный список, – улыбнулся Дронго, – вы
перечислили всех, кто мог войти в спальную комнату в тот день, когда тело
вашего дяди увозили в Баку. Там была ваша верная домработница, в честности
которой трудно было сомневаться, или известный врач, вся жизнь которого была
символом бескорыстного служения людям. Вы написали всех и забыли упомянуть еще
одного человека.
Братья Измайловы переглянулись.
– Никого я не забыл, – немного нервно сказал Борис, морщась
от боли. – Опять заболела голова.
– Забыли, – кивнул Дронго, – в тот день муж сестры вашей
домработницы уехал из дома, а ее сестра болела. И тогда Фатьма взяла маленькую
племянницу с собой, чтобы она не мешала больной матери.
– Этой девочке четыре года, – сумел улыбнуться Борис, – она
бы никогда не открыла тайник и не смогла бы достать алмаз.
– А она его и не открывала, – сообщил Дронго, – она нашла
отлетевший алмаз на полу, под ковром. Ваш старший брат, очевидно, успел достать
алмаз и затем потерял сознание. А девочка нашла этот сверкающий камушек. И
спрятала его как красивую вещь, с которой можно играть. Когда мы с Фатьмой дали
ей большую куклу, она согласилась вернуть нам этот камень.
И Дронго поднял правую ладонь, на которой поблескивал своим
неповторимым желтоватым цветом алмаз «Шах Аббас» с единственной надписью на
нем, вырезанной в честь самого Джехан-шаха.
– Это ваш камень, – сказал Дронго.
– Вы… вы… спасибо… – пробормотал Асиф, – но как вы… почему
вы ничего не сказали при всех?
– Чтобы никто больше не пытался его отнять у вас. Этот алмаз
принадлежит вашей семье.
– Вы могли оставить его себе и никому ничего не говорить, –
ошеломленно произнес Асиф.
– Не мог, – возразил Дронго, – тогда я был бы Исой Ашуровым,
а не Дронго. У меня есть понятие о чести. Может, и не дворянской. Но в моем
понимании нормального человека нельзя оставлять у себя чужие вещи. Меня мама
учила этому в детстве. Ей много лет, и я стараюсь ее не огорчать. У вас есть
еще вопросы?
– Сколько мы вам должны? – спросил, задыхаясь от счастья,
Асиф. Борис забрал алмаз и мечтательно глядел на камень.
– Нужно подсчитать, – лукаво улыбнулся Дронго, – во всяком
случае, эта кукла обошлась мне совсем не дешево.
