– Как я понимаю, волки – это мы с ребятами? Ну да, ты – руководитель большого хозяйства, можешь проявить гостеприимство, организовать угощение, баню. Но ведь порядок начинается с нас. Вот скажи: если бы это был твой личный скот, ты бы так поступил? Честно?
– Ну… вряд ли.
– А теперь представь это в масштабах всего нашего огромного государства. Как много волков! И как бы мы были богаты, если бы не они! Так значит, социализм капут? Хенде хох перед капитализмом? Понимаешь меня?
Такие разговоры давали мне большую пищу для размышлений, помогали составить правильное представление о том, как мыслит и чем живет народ.
Бедная Фаина! Всю ту литературу, которую ты распространяешь, читает лишь узкий круг интеллигентов. Расшевелить этот народ невозможно. Все реформы в России затевала верховная власть – начиная с Петра I и заканчивая большевиками, – и никогда народ, к тому же реформы эти были направлены не на благо человека, а на усиление государственной машины, укрепление ударной мощи государства для новой экспансии. Непонимание того, что отсталость и неразвитость отдельно взятого индивидуума не даст в полную силу развиваться государству в целом, привело в итоге к тяжелейшим последствиям: позорное поражение в Крымской и русско-японской войнах, огромные людские потери в Первой мировой войне, коллапс страны, гражданская война, голодомор, пиррова победа во Второй мировой войне за счет бездарно потерянных миллионов человеческих жизней и, наконец, деградация народа и власти.
* * *
Так прошли январь, февраль и март. Снег начал таять, и окружающие поселок бескрайние степи открылись во всей своей красе. По относительно сухой дороге, известной водителям и местным старожилам, уже можно было доехать до областного центра.
Регулярно созванивался с друзьями и близкими. От Фаины я узнал, что отъезд ее родителей и Марка намечен на конец апреля. Проблемы с отъездом Нины, возникшие из-за того, что ее отец, член Медицинской академии, мог иметь доступ к какой-то секретной информации, пока не решились. Опять больное воображение чекистов! Совсем как в истории с Патриком, дядей Мари. Эти люди живут в воображаемом мире, где все – включая, наверное, и инопланетян – злобные враги, мечтающие навредить нашей светлой и гуманной стране. Впрочем, я понимал, что огромному аппарату КГБ и других спецслужб необходимо оправдывать свое щедрое содержание, а для этого нужно убедить маразматическое руководство страны в существовании этих мифических опасностей.
Ольга сообщила, что они с Петром Юрьевичем собираются вскоре узаконить свои отношения и она переедет к нему вместе с сыном. Вдобавок Орловский недавно был назначен начальником кафедры правовых дисциплин Военной академии имени Фрунзе и представлен к генеральскому званию.
Что ж, все как будто развивается нормально – кроме отношений с Мари. Я не мог смириться с мыслью, что никаких разумных вариантов воссоединения с ней уже не осталось. Через Терезу она передавала приветы мне и родителям, отправляла фотографии ребенка, но о себе практически ничего не сообщала. В глубине души я чувствовал, что наши жизненные пути, по-видимому, окончательно разошлись.
* * *
– Товарищ капитан, – заглянул ко мне в кабинет бригадир механизаторов и секретарь парторганизации совхоза Павел Николаевич Куркин, солидный спокойный мужчина лет пятидесяти, – из райцентра должен был приехать лектор с рассказом о современном международном положении и агрессивных планах НАТО. Объявления вывешены, все готово, но тут выясняется, что мужик ушел в запой. Тимофей Петрович мне говорил, что ты знатно подготовлен, на любую тему можешь лекцию прочитать. А тем более ты временно прикреплен к нашей парторганизации. Возьмись, а? Сделай доброе дело для коллектива!
Отказывать было неудобно, и я согласился. В назначенный день тесный и неказистый зал с низким потолком и маленькими окошками, вмещающий человек шестьдесят или семьдесят, заполнили совхозные рабочие, доярки, механизаторы, учителя поселковой школы. Зрелище было не слишком радостное: все в темных ватниках, валенках, шапках, женщины в теплых платках, молодые и старые, одетые одинаково, кто во что горазд – лишь бы было тепло. И этот бедный народ, живущий в нечеловеческих климатических и социальных условиях, собирается повести за собой весь мир, показать человечеству, как правильно жить! Первый ряд, в соответствии с негласным табелем о рангах, заняли мои помощники, ветеринар, директор и учителя школы, в середине восседал Тимофей Петрович. Павел Николаевич с ошибками объявил тему лекции, мои имя и фамилию.
Через десять – пятнадцать минут перечисления успехов нашей страны в труде и науке, особенно в освоении космоса, я заметил, что несколько усталых мужиков на последних рядах уже заснули – скорее всего, перед лекцией они приняли изрядную дозу спиртного. Через сорок пять минут, мысленно находясь где-то далеко, я закончил выступление под жидкие аплодисменты собравшихся и уже хотел с чувством выполненного долга вернуться на свое место, как вдруг с третьего ряда поднялась высокая светловолосая женщина с приятным, чуть длинноватым лицом, примерно моего возраста или немного старше, и попросила ответить на ее вопросы. Во время лекции она сняла ватник, так как в натопленном зале уже было жарко, и осталась в светлом простеньком жакетике.
– Товарищ лектор, – начала она, – тема нашей сегодняшней встречи была заявлена несколько иная. По первой части объяснение нами в основном получено, а вот как насчет агрессии НАТО? Почему вообще они должны развязывать агрессию против нас? Мне это непонятно. Вы ведь сами признали, что они пока живут лучше, чем мы. Только не говорите, пожалуйста, что они хотят завладеть нашими природными ресурсами, – это известный аргумент, его всегда повторяют. Но у меня каждый раз возникает один и тот же вопрос: кто-то ведь должен будет здесь работать? А в таких условиях никто, кроме нас, работать не захочет.
«Немчура… фашистка», – донеслись до меня приглушенные голоса из последних рядов, где сидели выпившие мужики. Я понял, что эта женщина и есть Регина Шнайдер. Бедная, неспокойная душа, что движет тобой? Жажда справедливости, желание докопаться до истины? Неужели ты не можешь жить спокойно, следуя законам природы, которые незыблемы для всех и во все времена?
– Поставленный вами вопрос, безусловно, очень интересен и требует неких дополнительных пояснений, которые я с удовольствием изложу вам после собрания. А сейчас вкратце раскрою суть темы для наших слушателей. Запад боится неминуемого поражения в мирном соревновательном труде, подобно тому, как он уже потерпел поражение в космосе. Капиталисты понимают, что тогда им труднее будет справиться со странами социализма. Поэтому они вынашивают разнообразные планы, порой не вполне мирные, не исключающие и применение силы.
«Молодец, Давид! – подумал я. – Складно врешь! Да так нагло, что и Суслов с Геббельсом позавидуют». В зале снова зааплодировали, и публика начала расходиться. Я заметил, что Регина осталась сидеть на своем месте, разочарованно глядя на меня.
– Здравствуйте, Регина, – спустившись со сцены, я подошел к ней и протянул руку, но она сделала вид, что не замечает. – Какой ответ вы хотели услышать? «Долой социализм»? «Люди, я нагло вру и сам ни на йоту не верю тому, что говорю»? А потом сменить военную форму на арестантскую робу и оказаться в ссылке рядом с вами? Похоже, вы неглупая женщина, но я лучше адаптирован социально. Я отдаю себе отчет в том, что нанесу вред не только себе, но и самым близким для меня людям. Кроме того, вы думаете, этот народ будет мне сочувствовать? Поймет меня? Им до этих истин, как мне пешком до Парижа. Поймите, ваша жизнь больше всего нужна вам и вашим близким. И главная задача любого homo sapiens – прислушаться к голосу инстинкта самосохранения. Живите! Идеологический идиотизм не стоит вашей жизни. Она у вас одна!
