– Ладно, Глеб Петрович, я тебя понял. Но при чем здесь вот это? – генерал ткнул пальцем в фотографию со шлагбаумом.
– Это охраняемая стоянка ресторана «Врата дракона». Ресторан держат бывшие афганцы, там у них, если так можно выразиться, клуб, они там кучкуются, решают свои проблемы.
– Ты хочешь сказать, гнездо свили?
– Можно сказать и так. Так вот, Петраков ровно через полтора месяца ушел из фирмы «Новиков и К», и его взяли на работу охранником стоянки. Работа, как вы понимаете, непыльная, деньги платят регулярно. Такую работу могут предложить только за определенные заслуги. А какие заслуги у Петракова, думаю, вы догадываетесь. Я предполагаю, что это он информировал своих друзей о движении колонны. И чтобы не попасть под замес, чтобы его не хлопнули, он смылся, сказавшись больным. Выглядело все очень правдоподобно.
– Есть в твоих словах, Глеб Петрович, железная логика, очень все это похоже на правду.
– Я тщательно не проверял, вы меня не просили. Но я на свой страх и риск сделал несколько снимков из машины.
– Хода этому делу, Глеб, я пока не даю, оно как лежало, так и лежит. Документы я запросил к себе в кабинет.
– Как я понимаю, Федор Филиппович, вы хотите, чтобы я им занялся?
– Да, Глеб, – твердо сказал генерал. – Пока никакой поддержки я тебе не обещаю. Сгоняй в Смоленск, попробуй найти Марию Пирогову, поговори с ней. У тебя хорошо получается с женщинами общаться. Кстати, как там Ирина?
– Ничего, работает. У нее свои проблемы, свои дела, у меня – свои. Дети растут, все идет неплохо.
– Передавай ей от меня привет.
– Передам, – сказал Сиверов, наливая по второй чашке кофе.
– Я тебе все документы оставлю, ты их изучи.
– А у Смирнова, Федор Филиппович, дома что-нибудь нашли?
– Его супруга отнеслась к нашим крайне недружелюбно. В общем, я ее понимаю, – сказал генерал. – Но знаешь, Глеб, что меня удивляет: фирма «Новиков и К» очень щедро оплатила похороны, да и компенсация была неслабая, мне бы таких денег на несколько лет хватило.
– Мне это известно.
Откуда Сиверову известно о суммах выплаты семьям погибших, генерал уточнять не стал, – у каждого из них были свои источники информации.
– В общем, держи меня в курсе, звони на мобильный телефон, номер ты знаешь. Этот телефон я держу лишь для нескольких людей, – генерал постучал указательным пальцем по нагрудному карману пиджака.
– Понял. Номер знаю, ждите сообщений, Федор Филиппович.
Генерал поднялся из-за стола. Глеб тоже встал.
– Иди сюда, родной, – генерал обнял Глеба, прижал к груди, похлопал по спине. – Время дурацкое, неразбериха сплошная. Думаю, ты в курсе?
– Газеты читаю, телевизор смотрю.
– Хорошо с тобой разговаривать, Глеб, ничего тебе объяснять не надо, все наперед знаешь.
– Работа у меня такая – бежать чуть впереди паровоза. Оно, конечно, тяжело, Федор Филиппович, но зато в сторону отскочить можно. А вот вы в паровозе, вам сложнее.
– И не говори, Глеб.
Генерал покинул мансарду.
Глеб подошел к окну, раздвинул планки жалюзи и увидел Потапчука, который, не оглядываясь, по диагонали пересекал двор, держа в правой руке пустой портфель. «Машину, конечно, оставил за квартал от мансарды. Старый конспиратор!»
Глеб надел наушники, мягко щелкнул клавишей плейера. Он сел в кресло, направил пятно света на бумаги, принесенные генералом, и принялся читать, медленно переворачивая страницу за страницей. Иногда он еле заметно шевелил пальцем правой руки в такт музыке. Его пальцы напоминали крыло птицы, пробующей ветер.
Сняв наушники и допив холодный кофе, Глеб сел к компьютеру. Он негромко насвистывал только что прослушанную арию из своего любимого Вагнера, при этом пальцы рук бегали по клавиатуре. Изображение на мониторе менялось каждую секунду, пока наконец в левом верхнем углу не появилась надпись «Смоленск и Смоленская область». Через пять минут Глеб Сиверов уже знал, где находится дом родителей Марии Пироговой, ему также было известно, что это обыкновенный панельный пятиэтажный дом.
«Ну вот, – мысленно сказал он, выключая компьютер, – завтра я буду в Смоленске. На сколько дней я там задержусь, неизвестно, это лучше не загадывать. Может быть, на день, а может, на неделю, если, конечно, мне удастся отыскать Машу».
Глеб закрыл мансарду и, не спеша, сбежал вниз. Его автомобиль стоял на противоположной стороне двора у входа в магазин. Глеб сел в машину, закурил. «Ну что, все, что мне нужно для завтрашней поездки, у меня с собой, – он посмотрел на кожаную сумку, лежащую на переднем сиденье. – Сейчас надо выспаться, а завтра утром со свежей головой отправлюсь в старинный русский город на поиски Маши. Надеюсь, удача меня не оставит».
Машина Глеба легко развернулась во дворе, через арку выехала на улицу и влилась в транспортный поток. Глеб включил музыку, салон наполнился звуками. На лице Сиверова появилась улыбка.
* * *
С того времени, как Маша покинула тайную лабораторию пана Рыбчинского, прошло целых полгода, но ей все еще не верилось, что она избежала худшего в жизни. Хотя, хорохорясь, она иногда говорила:
– Все, что могло в этой жизни со мной случиться, уже случилось.
Той ночью в Белостоке, которая свела ее со Смирновым, она, наученная бояться всех и каждого, пробиралась за город глухими улочками, парками. Она старательно обходила одиноких полицейских. Оказавшись возле шоссе, не стала голосовать. Маша Пирогова брела у подошвы откоса, оцарапываясь в колючих кустах, увязая в болотистой почве.
Над ее головой со свистом проносились машины, рассекая ночь фарами. Как ей хотелось оказаться в одном из этих автомобилей, чтобы спокойно, расслабившись, мчаться по дороге к столице Польши, где есть российское посольство. В консульство в Белостоке она не пошла, ведь так ей посоветовал Семен Семенович – человек, которому она была обязана жизнью. У нее не было четкого плана, было лишь желание уйти подальше от Белостока и поближе к Варшаве.
Откос дорожной насыпи круто стал уходить вверх. Впереди в ночном мраке блеснули рельсы железной дороги, прогрохотал тяжелый товарняк. Маша посмотрела вправо. Вдалеке все еще светились огни Белостока.
– Только не туда! – она пошла по шпалам подальше от городских огней. Ветер свистел в ушах.
«Свободна!» – думала она.
Наконец девушка добралась до железнодорожной станции – небольшого стеклянного павильончика. «Денег нет, – подумала она. – Польская электричка – не русская, где можно ездить без билета, попадешься контролерам – арестуют. К тому же я без документов».
Расписание поездов, аккуратно выполненное на белом пластике, висело на наружной стенке здания станции. Маша отыскала дизель, следующий на Варшаву. В сердце человека, доведенного до отчаяния, всегда остается место надежде. Маша скользнула внутрь павильона и поинтересовалась у женщины, сидевшей за окошечком кассы, сколько стоит билет до Варшавы.
