Мистер Друри Лейн присутствовал на церемонии по своим причинам. Он сосредоточил внимание на Хэттерах, предоставив задачу удержания крепости инспектору и окружному прокурору, оставшимся в доме. Актер был молчаливым наблюдателем, поглощенным самими Хэттерами, их историей, привычками, поведением, жестами, разговорами и взаимоотношениями.
Группа репортеров следовала за процессией до самого кладбища. Щелкали камеры, строчили карандаши, потные молодые люди предпринимали героические усилия пробиться к семейству, окруженному полицейским кордоном с того момента, как они прошли в ворота кладбища, и до того, как они добрались до красной ямы, где предстояло упокоиться останкам миссис Хэттер. Конрад Хэттер, пьяный и назойливый, переходил от одной группы к другой, приставая ко всем по очереди, покуда Барбара не взяла его за руку и не отвела в сторону.
Это была странная церемония. Избранный круг интеллигенции, друзей и знакомых поэтессы прибыл выразить уважение не столько памяти мертвой женщины, сколько горю живой. Могилу окружали люди, известные в мире искусства.
Джилл Хэттер представляла разношерстная толпа молодых и пожилых джентльменов, подобающе одетых и более стремящихся поймать взгляд Джилл или пожать ей руку, чем наблюдать за похоронным церемониалом.
Для прессы, как уже говорилось, это был знаменательный день. Игнорируя Эдгара Перри, Арбаклов и служанку, корреспонденты фотографировали Луизу Кэмпион и ее сиделку, мисс Смит. Некоторые репортеры женского пола писали о «трагической пустоте» лица Луизы, о «слезах, которые потекли по ее щекам, когда комья земли начали стучать о гроб матери, как будто она могла их слышать, и каждый стук отзывался в ее сердце».
Мистер Друри Лейн подмечал все с сочувствием и пристальным вниманием на лице, словно врач, прослушивающий пациента.
Вся компания последовала за Хэттерами назад в город. В семейных автомобилях росло нервное напряжение, не имеющее ничего общего с недавними похоронами. Честер Бигелоу все утро держался таинственно. Конрад с пьяной настойчивостью пытался что-нибудь из него вытянуть, но Бигелоу только качал головой.
— До оглашения завещания я ничего не могу сообщить, мистер Хэттер.
Джон Гормли, партнер Конрада, грубо оттащил его в сторону.
Капитан Триветт, одетый в черное, вышел из машины перед домом Хэттеров, помог Луизе сойти на тротуар, пожал ей руку и, повернувшись, зашагал к своему дому. Честер Бигелоу крикнул ему вслед, чтобы он остался, и старик снова подошел к Луизе. Гормли остался без приглашения — его взгляд упорно следовал за Джилл.
Через полчаса после возвращения молодой ассистент адвоката позвал всех в библиотеку. Лейн, стоя рядом с инспектором Таммом и Бруно, внимательно наблюдал за собирающимся кланом. Детей отправили играть в сад под присмотром одного из детективов, освободив тем самым Марту Хэттер, которая сидела неподвижно, положив руки на колени. Мисс Смит с панелью и алфавитом Брайля наготове стояла возле стула Луизы Кэмпион.
Внешне Хэттеры — высокие и крепкие — выглядели достаточно внушительно; Марта, в которой не текла кровь Хэттеров, и Луиза были ниже остальных и приблизительно одного роста. Нескрываемое нетерпение Джилл и Конрада как можно скорее услышать завещание убитой матери резко контрастировало с подавленностью Марты и обликом Луизы, выражением лица походившей на живой труп.
— Пожалуйста, не прерывайте меня, — быстро начал Бигелоу. — Завещание в некоторых отношениях весьма странное, но я прошу не делать комментариев до окончания чтения. Для начала объясню, что все условия основаны на приблизительно установленном размере состояния — миллионе долларов после уплаты долгов. В действительности состояние превышает миллион, но приблизительная сумма необходима с целью упростить распределение наследства, как будет ясно в дальнейшем. — Взяв у ассистента пространный документ, он расправил плечи и начал громко читать вслух завещание Эмили Хэттер.
С первой же фразы завещание приобрело зловещий оттенок. Подтвердив, что она пребывает в здравом уме, миссис Хэттер заявляла, что ее главная цель — гарантировать уход за Луизой Кэмпион после смерти завещательницы, если упомянутая Луиза будет жива во время оглашения документа.
Барбаре Хэттер, как старшему ребенку Эмили и Йорка Хэттер, предлагалось принять ответственность за будущую заботу о беспомощной женщине. Если Барбара письменно выразит согласие обеспечивать физическое, душевное и моральное благосостояние Луизы до конца дней, состояние распределяется следующим образом: Луиза, Барбара и Конрад получают по триста тысяч долларов (наследство Луизы остается под опекой Барбары), а Джилл — сто тысяч.
После смерти Луизы ее состояние, находящееся под опекой, должно быть поровну распределено между троими детьми Хэттеров — по сто тысяч каждому. Это ни в коей мере не затрагивает первоначальное наследство Барбары, Конрада или Джилл.
Бигелоу сделал паузу, чтобы перевести дыхание, а Джилл сердито крикнула:
— Как вам это нравится! Почему я получаю меньше?..
— Пожалуйста, не прерывайте, мисс Хэттер, — с достоинством остановил ее адвокат. — Это ускорит дело.
Джилл фыркнула и откинулась назад, злобно озираясь, Бигелоу продолжал со вздохом облегчения.
Если Барбара откажется принять на себя ответственность за заботу о Луизе, говорилось далее, Конрад, как следующий по старшинству, получает привилегию взять это бремя на себя. В случае отказа Барбары и согласия Конрада распределение будет выглядеть так: Луиза, Конрад и Джилл получают по триста тысяч (опекуном наследства Луизы становится Конрад), а Барбара — пятьдесят тысяч.
Оставшиеся пятьдесят тысяч долларов следует использовать для создания учреждения, именуемого «Дом глухих, немых и слепых имени Луизы Кэмпион». Далее следовало подробное описание процедуры.
После смерти Луизы ее триста тысяч будут распределены между Конрадом и Джилл: Конрад получит двести тысяч, а Джилл — сто. Барбаре не достанется ничего.
Последовала долгая пауза, во время которой глаза всех устремились на поэтессу. Она расслабилась на своем стуле, глядя на Честера Бигелоу; выражение ее лица не изменилось. Конрад уставился на нее — его взгляд выдавал его мелкую душонку.
— Хорошая картинка для вас, — шепнул Бруно Лейну, который прочитал слова по губам и печально улыбнулся. — Чтение завещания всегда выявляет подлинную человеческую натуру. Посмотрите на Хэттера — в его глазах убийство. Что бы ни случилось дальше, мистер Лейн, я уверен, что без драки не обойдется. Завещание совершенно безумное.
Бигелоу продолжал, облизнув губы. Если Конрад в свою очередь откажется принять ответственность за заботу о Луизе, состояние распределится так: Барбара и Конрад получат по пятьдесят тысяч, Джилл — сто, «Дом глухих, немых и слепых имени Луизы Кэмпион» — двести пятьдесят, а сама Луиза — пятьсот.
Послышались возгласы. Пятьсот тысяч долларов! Все кидали беглые взгляды на потенциальную наследницу этого состояния, но видели всего лишь маленькую пухлую женщину, безмятежно взирающую на стену.
