Массивная голова идиранина безжизненно свесилась на грудь, из уголка громадного рта сочилась жидкость. Хорза и Авигер выпрямились. Авигер со стоном вытянул руки.
Ксоксарле казался мертвым, но лишь секунду или две – не больше.
Потом словно какая-то колоссальная сила оторвала его от стены. Он метнулся вперед и в сторону; одна его рука стукнула в грудь Хорзы, и мутатор отлетел, ударившись о Йелсон. В то же время частично связанные ноги идиранина выпрямились, и он прыгнул от группы людей, стоявших перед паллетой, – мимо Авигера (которого он отбросил к стене туннеля) и Унаха-Клоспа (его Ксоксарле швырнул об пол другой рукой) – к паллете.
Ксоксарле налетел на паллету; его поднятая рука и массивный кулак опустились. Рука Вабслина даже не успела потянуться к его ружью.
Идиранин со всей силой опустил кулак, одним ударом сокрушив масс-детектор. Другой рукой он ухватил лазерное ружье. Вабслин инстинктивно метнулся назад, ударившись о Бальведу.
Рука Ксоксарле обхватила лазерное ружье, как капкан обхватывает ногу животного. Идиранин крутанулся в воздухе над разбитым детектором и повернул ружье в ту сторону, где Хорза, Йелсон и Авигер все еще пытались встать на ноги, а Унаха-Клосп только-только начал двигаться. Ксоксарле замер и прицелился в Хорзу.
Унаха-Клосп врезался в нижнюю челюсть идиранина, точно маленький, аэродинамически неудачный снаряд, отчего Ксоксарле приподнялся над паллетой, шея его вытянулась, все три ноги соединились, а руки разошлись в стороны. Идиранин с грохотом приземлился близ Вабслина и больше не шевелился.
Хорза нагнулся и поднял свое ружье. Йелсон кинулась вниз, уклонившись в сторону, и направила ружье на идиранина. Вабслин сел. Бальведа, сбитая им, поднялась на ноги. Прижав руку ко рту, она стояла и глядела вниз – туда, где над лицом Ксоксарле парил Унаха-Клосп. Авигер потер голову и недовольно посмотрел на стену.
Хорза подошел к идиранину. Глаза Ксоксарле были закрыты. Вабслин вырвал свое ружье из полуразжатых пальцев гиганта.
– Неплохо, автономник, – кивнул ему Хорза.
Тот повернулся к нему.
– Унаха-Клосп, с вашего разрешения, – раздраженно сказал автономник.
– Ладно, – вздохнул Хорза. – Хорошая работа, Унаха-Клосп.
Он подошел проверить запястья Ксоксарле. Провода были разорваны. Провода на ногах оставались целы, но те, что связывали руки, были порваны, как нитки.
– Я его не убил, а? – спросил Унаха-Клосп. Хорза, прижав дуло своего ружья к голове идиранина, отрицательно покачал головой.
Тело Ксоксарле начало дрожать, веки дрогнули.
– Нет, я не мертв, мои маленькие друзья, – прогремел идиранин, и его скрежещущий, скрипучий смех гулко разнесся по туннелю. Он медленно приподнялся.
Хорза пнул его в бок.
– Ты…
– Карлик! – рассмеялся Ксоксарле, не давая Хорзе закончить фразу. – Вот, значит, как ты обходишься с союзниками? – Идиранин потер челюсть, двигая потрескавшимися кератиновыми пластинами. – Я покалечен, громогласно заявил он, а потом снова разразился смехом; его седловидная голова наклонилась к обломкам, лежащим на паллете. – Но намного меньше, чем твой драгоценный масс-детектор!
Хорза сунул ружье под нос идиранину.
– Мне бы следовало…
– Тебе бы следовало снести мне голову. Я это знаю, мутатор. Я тебе уже говорил – сделай это. Почему же ты не делаешь?
Хорза затаил дыхание, палец его замер на спусковом крючке. Потом он заорал – прокричал что-то без слов и без смысла сидящей перед ним фигуре – и зашагал прочь, мимо паллеты.
– Свяжите этого сукина сына! – взревел он, проходя мимо Йелсон, которая резко обернулась ему вслед.
Потом она повернулась назад, чуть тряхнув головой, и принялась смотреть, как Авигер и Вабслин, который время от времени бросал скорбные взгляды на останки масс-детектора, привязывают руки идиранина к телу несколькими витками провода. Ксоксарле все еще сотрясался от смеха.
– Думаю, этот детектор засек мою массу! Массу моего кулака! Ха-ха!
– Надеюсь, кто-нибудь уже сказал этому трехногому мешку с дерьмом, что у нас есть еще один масс-детектор – в моем скафандре, – сказал Хорза, когда Йелсон догнала его.
Она посмотрела назад через плечо:
– Да, я ему сказала, но, кажется, он не поверил. – Йелсон взглянула на Хорзу. – Разве твой датчик работает?
Хорза посмотрел на запястный экранчик.
– На таком расстоянии – нет, но включится, когда мы подойдем поближе. Не беспокойся, мы его непременно найдем.
– Я не беспокоюсь, – сказала Йелсон. – Ты как – собираешься вернуться и идти с нами?
Она снова оглянулась на остальных. Ксоксарле, все еще время от времени давясь от смеха, шел впереди, за ним – Вабслин, державший идиранина под прицелом парализатора. Бальведа сидела на паллете. Замыкал шествие Авигер.
Хорза кивнул.
– Да. Давай подождем здесь.
Он остановился. Йелсон, которая шла почти без помощи антиграва, тоже остановилась.
Они придвинулись к стене туннеля, когда Ксоксарле подошел ближе.
– Как твои дела? – спросил Хорза женщину.
– Йелсон пожала плечами.
– Прекрасно. А твои?
– Я хотел узнать… – начал было Хорза.
– Я знаю, что ты хотел узнать, – сказала Йелсон, и я ответила – прекрасно. Прекрати это занудство. – Она улыбнулась ему. – Договорились?
– Договорились, – сказал Хорза, наводя ружье на Ксоскарле, проходящего мимо.
– Заблудился, мутатор? – прогрохотал гигант.
– Иди-иди, – сказал Хорза и зашагал рядом с Вабслином.
– Извини, что я положил ружье на паллету, – сказал инженер. – Это было глупо.
– Бог с ним, – сказал Хорза. – Ему нужен был детектор, а не ружье. А уж ружье стало приятной неожиданностью. Ну, как бы то ни было, автономник нас спас.
Хорза фыркнул носом; это было похоже на смешок. «Автономник нас спас», – сказал он сам себе и покачал головой.
… – ах, моя душа, моя душа, теперь все темнота. теперь я умираю, теперь я ухожу, и ничего не останется от меня. мне страшно. великий, пожалей меня, как мне страшно. никаких победных снов; я слышал. только моя смерть. темнота и смерть. мгновение, когда все становится одним, миг уничтожения. я проиграл; я слышал, и теперь я знаю. проиграл. смерть слишком хороша для меня. забвение как прощение. больше, чем я заслуживаю, гораздо больше. я не могу сдаться, я должен держаться, потому что я не заслуживаю быстрой добровольной смерти. мои товарищи ждут, но они не знают, что я проиграл так безнадежно. я не достоин того, чтобы соединиться с ними. мой клан должен рыдать.
