– Кто?
– Хорза… – мягко начала Йелсон.
– Мы были друзьями, – произнес он так, будто разговаривал с панелью.
– Да, конечно, – сказала она после небольшой паузы. – Я думаю, в любом случае тяжело видеть своих одноплеменников…
Хорза кивнул, по-прежнему не поднимая глаз.
Йелсон еще несколько секунд изучала его.
– Ты ее любил?
Ответил он не сразу. Его глаза, казалось, изучали каждый из точных, компактных знаков, словно в одном из них был скрыт ответ. Потом он пожал плечами:
– Может быть. Когда-то. – Он откашлялся, бросил взгляд на Йелсон и снова склонился над панелью. – Это было давно.
Йелсон встала и положила руки ему на плечи.
– Прими мое сочувствие, Хорза. – (Он снова кивнул и прижал ее руку к своей.) – Мы им отомстим. Если ты собираешься это сделать. Ты и…
Он покачал головой, повернулся к ней.
– Нет. Мы ищем Разум. Это все. Если идиране попадутся нам на пути, мне все равно, но… нет, знаешь, нет смысла рисковать больше, чем необходимо. Но все равно, спасибо тебе.
Йелсон медленно кивнула.
– Ладно.
Она наклонилась, чмокнула его в щеку и вышла. Хорза несколько мгновений смотрел на закрытую дверь, потом повернулся к панели, полной инопланетных символов.
Он запрограммировал компьютер на предупредительный огонь, а затем на лазерную стрельбу на поражение, если к кораблю будет приближаться кто-то или что-то, кроме членов вольного отряда, чьи скафандры имеют четко выраженную и легко идентифицируемую электромагнитную эмиссию. Кроме того, для приведения в действие лифта «ТЧВ» требовалось идентификационное кольцо Хорзы (Крейклина), которое давало также допуск к управлению кораблем. Хорза полагал, что это обеспечивает высокую степень безопасности. Без кольца управлять кораблем было невозможно, а Хорза был уверен, что никто не отберет у него кольцо, не подвергая себя серьезной опасности – не меньшей, чем можно было ожидать от встречи с целым взводом злобных и голодных идиран.
Но он не исключал, что его могут убить, а другие останутся в живых. И – в особенности ради Йелсон – он хотел, чтобы у них имелся шанс на спасение, не зависящий целиком от него.
Они взяли с собой пластиковые щиты с базы мутаторов – если удастся найти Разум, его нужно будет как-то доставить на поверхность. Доролоу хотела похоронить мертвых мутаторов, но Хорза был против. Он перенес всех четверых ко входу в туннель и оставил там. Он собирался потом взять их с собой и вернуть на Хейбор. Естественный холод атмосферы на Мире Шкара сохранит тела. Несколько мгновений он смотрел в гаснущем вечернем свете на лицо Кьерачелл; облака надвигались с замерзшего моря и собирались над далекими горами, ветер свежел.
Он найдет этот Разум. Он был исполнен решимости найти его, чувствовал, что это ему по силам. Но если дело дойдет до столкновения с теми, кто сделал это, он не уклонится от схватки, даже получит от нее удовольствие. Бальведа, наверно, не поняла бы этого, но есть идиране и идиране. Ксоралундра был другом и добрым, человечным офицером (старого кверла, наверное, можно было считать умеренным); участвуя в военных и дипломатических миссиях, Хорза познакомился и с другими идиранами, вызывавшими у него симпатию. Но были и идиране-фанатики, презиравшие все другие виды.
Ксоралундра не стал бы убивать мутаторов, сочтя такой поступок ненужным и некрасивым… но ведь на задания вроде этого не посылают умеренных. Посылают фанатиков. Или мутатора.
Хорза вернулся к остальным. Он дошел до искалеченного самолета (теперь окруженного пластиковыми щитами и направленного носом в дыру жилого отсека, словно тот готовился ко въезду в ангар), когда услышал звуки выстрелов.
Он побежал по коридору, ведущему к тыльной части отсека, на бегу готовя ружье.
– Что там? – крикнул он в микрофон шлема.
– Лазер. В туннеле. Из шахт, – услышал он голос Йелсон.
Он помчался в открытое складское помещение, где находились остальные. Отверстие, которое они проделали в пластиковой панели, имело в ширину четыре-пять метров. Как только Хорза вбежал в помещение из коридора, по стене рядом с ним полоснуло пламя, и он на миг увидел угасающий след лазерной вспышки совсем рядом со своим скафандром. Луч шел снизу, из туннеля, и стрелявший явно видел Хорзу. Он перекатился через бок и оказался рядом с Доролоу и Бальведой, которые укрылись за большой передвижной лебедкой. Пластиковая панель была истыкана ярко светящимися дырами, сквозь которые прорывалось пламя. Хлесткий звук лазерного огня эхом разносился по туннелям.
– Что случилось? – спросил Хорза, глядя на Доролоу.
Он оглядел складское помещение. Все, кроме Йелсон, были здесь – укрывались, где могли.
– Йелсон пошла… – начала было Доролоу, но тут раздался голос самой Йелсон:
– Я прошла сквозь отверстие в стене, и по мне открыли огонь. Я лежу на земле. Со мной все в порядке. Но я хочу знать – можно ли отвечать на огонь. Я ничего тут не выведу из строя?
– Стреляй! – крикнул Хорза, видя, как еще один луч оставляет выжженные кратеры на стене склада. – Стреляй в них!
– Спасибо, – ответила Йелсон.
Хорза услышал хлопок ее ружья, а потом перегретый воздух с запозданием передал отраженный звук. Изнутри туннеля раздались звуки взрывов.
– Ну-ну, – сказала Йелсон.
– Кажется, ты его… – начал было Нейсин из дальнего угла склада, но его прервала новая вспышка у него за спиной. Черные кипящие оспины испещрили стену.
– Сволочь! – прошипела Йелсон, дав в ответ несколько коротких, быстрых очередей.
– Прижми его! – крикнул ей Хорза. – Я иду к стене. Доролоу, оставайся с Бальведой.
Он вскочил и побежал к краю дыры в пластиковой панели. Дымящиеся дыры свидетельствовали о том, что стена – это ненадежная защита, но Хорза все равно присел под ее прикрытием. Отсюда он увидел в нескольких метрах от себя, в туннеле, вытянутую ногу Йелсон на ровном оплавленном полу. Он прислушался к звуку выстрелов.
– Хорошо, – крикнул он. – Прекрати стрельбу, чтобы я мог увидеть, откуда ведется огонь, а потом продолжай.
– Поняла!
Йелсон прекратила стрелять. Хорза высунул голову, чувствуя свою уязвимость, и увидел две крохотные искорки далеко в туннеле, у одной из его стен. Он поднял свое ружье и дал долгую очередь. Возобновила огонь и Йелсон. Костюм Хорзы защебетал, у его щеки загорелся экран, показывавший, что он поражен в ногу. Он ничего не чувствовал. Одна из сторон туннеля – далеко, у лифтовых шахт, – играла тысячью искорок.
По другую сторону пролома появился Нейсин, присел, как и Хорза, и принялся палить из своего пулевого ружья. Стена туннеля озарялась вспышками, вдоль нее поползли клубы дыма, от ударных волн дрожали пластиковые панели, сотрясался воздух. У Хорзы звенело в ушах.
