Андрей вернулся на хутор после обеда. В лаборатории творилось чёрт знает что. Учёные мужи и дамы, чинно-благородно трудившиеся в институте много лет бок о бок, в очередной раз в преддверии сокращений перегрызлись и азартно строчили кляузы друг на друга. На решение финансового конфликта с дирекцией, переговоры с отцом по поводу денег и подготовку гарантийных писем ушло несколько часов. Когда всё было улажено и успокоившиеся коллеги как ни в чём не бывало уселись пить чай, Троекуров в ужасе вспомнил про Анжелу.
Позвонить с дороги не удалось, мобильный телефон разрядился, поэтому в Верхние Кочешки он примчался сломя голову, предчувствуя самое ужасное – не дождалась, обиделась, уехала.
Как бы не так.
Девушку, собравшуюся замуж, не остановить, как не остановить ядро, целеустремлённо летящее из пушки. Разорвёт любого, кто встанет на пути, сметёт любые преграды и погребёт соперниц под руинами.
Помотавшись по территории и граблями загнав петуха и индюка в сарай, Анжелика переоделась в купальник, открывавший так много, что барышня стала похожа на эскимо, выпадающее из остатков обёртки. Потом она вытащила шезлонг и начала репетировать красивые позы.
За этим занятием и застал свою гостью взмокший от переживаний Троекуров.
Он ещё издали заметил голое тело во дворе и, подслеповато щурясь, пытался понять, Анжела это или очередная стриптизёрша. И если это Анжела, то почему она, как и все её предшественницы, тоже голая. Всё же по письмам он представлял себе первое знакомство несколько иначе и ждал в гости застенчивую высоконравственную красавицу. С последним пунктом всё стало ясно, едва Андрей вошёл в калитку – таки да, красавица. А вот по первым двум назревали большие сомнения.
Как торт может быть слишком сладким, так и женщина может оказаться слишком красивой. Этим грешат дамы, постоянно тюнингующие свою внешность и придерживающиеся мнения, что нет предела совершенству. Увы, предела нет, но грань, через которую переступать не следует, всё же существует. Примером тому могут служить фотографии многочисленных андроидов, публикуемые в Сети. Там и губы-пельмешки, и брови-ниточки, и груди-аэростаты, и талии-рюмочки.
В Анжелике всего было слишком. То есть, конечно, она была идеалом в представлении среднестатистического самца, но всё же на фото этот идеал выглядел более гармонично. Андрей был озадачен. На шезлонге перед ним в томной позе возлежала кукла в натуральную величину. Да, груди были. Но в том, что это несколько кило силикона, не усомнился даже неискушённый Троекуров. Губ тоже было многовато. Не иначе, у Анжелы в роду были негры, о чём свидетельствовал и её загар цвета копчёной курочки. Длина ресниц тоже впечатляла. Волосы такой длины могли расти в каком угодно месте, но точно не на глазах. В общем, Троекуров был слегка растерян, но ещё не разочарован.
Разочаровался он тогда, когда барышня открыла рот. Даже если бы у неё зубы росли через один, он, вероятно, и то удивился бы гораздо меньше. Нет, с зубками у неё был полный порядок – они росли ровным рядом, как клавиши рояля, и были ослепительно белы. А вот голос…
– Привет, Андрей, – протянула она, манерно растягивая гласные и пришлёпывая губами. Во рту у красотки что-то хищно блеснуло. Троекуров прищурился и попытался вглядеться. Но толстые вареники губ плотно сомкнулись, образовав жирную, увесистую трубочку.
– Анжела? – на всякий случай уточнил он. Всё же надежда ещё оставалась.
– Ага, – радостно кивнула силиконовая мечта, широко улыбнувшись. Судя по тому, что успел разглядеть Троекуров, на языке у неё была какая-то бусинка.
– У тебя пирсинг? – Андрей решил не мучить себя догадками и спросить сразу. Тем более, что другая тема для разговора как-то не приходила в голову.
– Тебе нравятся девушки с пирсингом? – кокетливо махнула ресницами Анжелика, и Троекуров тут же подумал, что, если бы у него была такая растительность на веках, их бы прошлось поднимать, как Вию. – У меня он много где. Показать?
– Нет, – отмер Андрей. – А чем ты меня ещё удивишь?
– Ха, – гостья понимающе улыбнулась. Вернее, это ей казалось, что она всё понимает, ведь эти самцы так глупы и предсказуемы. – А что бы ты хотел?
– Ну, например, кулебяку, – предложил свой вариант «самец».
– В каком смысле?
– В прямом. Я покушать люблю. Ты умеешь готовить кулебяку, как моя мама?
– Твоя мама что, готовит? – опешила Анжелика. – Я думала, у вас прислуги полный дом. Ээээ, в смысле, я думала, что учёные берут домработниц, чтобы не отвлекаться от науки.
Личико девушки выражало досаду. Надо же так проговориться! Она напрягла мозг в тщетной попытке найти разумное объяснение сказанному. Если этот чокнутый поймёт, что она всё про него знает, шансы охомутать олигарха будут равны нулю. Как вылетали отсюда другие соискательницы, Анжела уже знала – не зря же она читала форумы.
– Учёные женятся, чтобы и домработница для хозяйства была, и баба для физиологии, – решил поиздеваться Андрей. Но это над умным человеком можно поиздеваться, а шутить с девицей, у которой мозг размером с вишнёвую косточку – только нервы себе портить. Такой придётся либо каждую шутку объяснять, либо веселиться в одиночку.
Мозг хоть и не виден, но когда его нет, это бросается в глаза. Анжелика на сто процентов подтверждала эту аксиому.
– Я очень люблю учёных, – подобострастно закивала она. – И науку. И готовить тоже люблю.
Троекуров задумчиво посмотрел на её загибающиеся ногти, раскрашенные по последнему писку моды, и представил, как она этими птичьими лапками пытается уцепить картошину или помыть тарелку. У кур-бройлеров, бродивших вокруг, когти были примерно такими же, но только без рисунка.
– Я даже не знаю, как с тобой быть, – честно признался Андрей. – Скажи, а кто тебе письма писал?
– Я сама, – честно глядя ему в глаза, нагло соврала Анжела. – А что?
– Такси уже уехало? – вопросом на вопрос ответил Троекуров.
Анжела хоть и была барышней недалёкой, но, когда дело касалось её будущего, умела мобилизовать свои полторы извилины и реагировала правильно.
– Извини, – сказала она нормальным голосом и даже села по-человечески. – Я просто хотела тебе понравиться. Я думала, что мужчинам нравятся вот такие. Ну, ты понимаешь. Я совершенно не умею себя вести с мужиками. Ко мне все относятся, как к какой-то уличной девке, и видят во мне куклу из секс-шопа.
– А ты не такая? – уточнил Троекуров таким тоном, словно приценивался к мотоциклу и интересовался, сколько он жрёт бензина в сельской местности.
– Я вообще другая. Просто красивая.
– Ну, это да, – неопределённо промычал Андрей, пока не очень понимая, как реагировать на эту исповедь.
– А что? – обиженно воскликнула Анжелика. – Разве ты не описал первым делом параметры фигуры? Разве ты не интересовался исключительно блондинками с большой грудью? Ведь всё остальное, про ум, душу и прочие бесплатные приложения, ты указал только в конце! А если б я оказалась умная, душевная, но мелкая и страшная, как какая-нибудь затрапезная училка? Ты бы даже общаться со мной не начал. Вы все такие! Так что не надо тут разводить демагогию. Да, не я писала письма. Только боюсь, что барышня, которая их писала, вряд ли тебе подойдёт. Извини, в этой жизни что-то одно: либо шибко умная, либо красивая.
