Макс предоставил Оливии необходимое ей время, и так как Фенвик пока еще в постели, то ему не следует беспокоиться о ней по этому поводу.
Макс даст ей короткий месяц февраль, а потом вернется к ней.
— Похоже, придется совершить поезду в Суссекс в следующем месяце, — пробормотал он себе под нос.
— В Суссекс, ваша светлость?
— Да. В Суссекс.
— О! — догадался Таннер. — Вы намерены поехать вслед за леди. Но она направлялась не в Суссекс. Кучер сказал, что она поехала на север.
— Почему на север?
— Я не мог…
Таннер поспешил за Максом, который, выскочив в коридор, громко приказывал седлать лошадь. Оглянувшись на Таннера, он сказал:
— Оставайтесь здесь, пока я не вернусь.
Не прошло и нескольких минут, а Макс уже мчался к дому старой графини на Бедфорд-сквер.
Он вошел в гостиную, где его приветствовали две леди. Одна была графиня Стрэтфорд, а другая — худая морщинистая женщина, которая посмотрела на него сердито. Это была мать леди Стрэтфорд, леди Пирс.
— Боже мой, ваша светлость, — воскликнула леди Стрэтфорд. — Что привело вас к нам в столь ранний час?
Макс только сейчас понял, что было очень рано гораздо раньше, чем обычно вставали лондонцы, поэтому было крайне невежливо и даже грубо наносить визит в такое время.
Он поклонился:
— Извините меня, леди.
— Не беспокойтесь. — Леди Стрэтфорд подвела его к стулу. Макс подумал, что у герцогов есть свои преимущества — вторжение в дом знакомых в неурочный час не обязательно означало, что тебя сразу же прогонят. — Могу я предложить вам чай?
Макс бросил взгляд на леди Пирс, которая смотрела на него в лорнет.
— Я сомневаюсь, Сара, что герцог приехал сюда, чтобы распивать с нами чай.
Леди Стрэтфорд в отчаянии стиснула руки.
— Ах, ваша светлость, я совсем растерялась. Так расскажите же нам о цели вашего визита.
Мне надо знать, куда уехала мисс Донован. Я знаю, что она не вернулась в Суссекс.
— Она поехала в Ланкашир навестить сестру, мисс Джессику. Она хотела побыть там пару недель… И скоро вернуться, до того, как вы…
Макс нахмурился:
— До того, как я… что?
— Она подумала, что если останется там слишком долго, вы поедете за ней.
Из груди Макса вырвался непроизвольный смешок. Как же хорошо она его знала!
— Значит, мисс Джессика и леди Фенвик там? В Ланкашире?
— Да. У мистера Харпера там дом, и они там останутся до тех пор, пока не решат, как поступить дальше. — Леди Стрэтфорд подалась вперед. — Чтобы защитить леди Фенвик, вы меня поняли?
— А где в Ланкашире находится дом мистера Харпера?
— Где-то в районе Прескота, кажется, — подсказала леди Пирс.
— И Оливия поехала одна? — Макс слишком поздно спохватился, что назвал Оливию по имени, а не мисс Донован.
— Нет, с ней, разумеется, была служанка.
Макс должен был бы расслабиться, ведь с Джессикой и леди Фенвик Оливия, конечно, будет в безопасности. Но его тревога не прошла.
Он встал.
— Благодарю вас, леди.
Ах, ваша светлость! В чем дело? В этом ужасном лорде Фенвике? Надо бы сообщить лорду Стрэтфорду…
— Фенвик все еще болен, — успокоил Макс графиню. И насколько мне известно, он не знает, где находится его жена. Я думаю, что в Ланкашире наши леди в полной безопасности. — Леди Стрэтфорд вздохнула с явным облегчением. — Нет необходимости сообщать что-либо лорду Стрэтфорду. — Он поклонился леди Пирс. — Прошу простить, что я побеспокоил вас так рано, леди.
— Полагаю, что вы уже в пути в Ланкашир, — высказала проницательная леди Пирс.
Макс знал леди Пирс всю свою жизнь — она была подругой его тети. Он всегда считал ее умной женщиной, и на сей раз она поразила его тем, что предсказала его дальнейшие действия еще до того, как эти мысли оформились в его в голове. Но он понял, что леди Пирс права — он незамедлительно отправляется в Прескот.
— Да, это так. Просто хочу убедиться, что все в порядке. — И Макс улыбнулся, чтобы успокоить дам.
Попрощавшись с дамами, он вернулся домой. А днем, вооруженный списком недвижимости Фенвика по всему королевству и точным знанием о расположении дома Харперов в Прескоте, Макс покинул Лондон и отправился на север.
Сколько леди Стрэтфорд ни умоляла Оливию взять ее карету, Оливия не могла принять столь великодушное предложение и отправилась в Прескот в почтовой карете. Поездка оказалась более длительной, чем она ожидала — Англия была гораздо больше, чем те маленькие острова Вест-Индии, которые были ей знакомы. К тому времени как они добрались до Прескота, Оливия была совершенно без сил.
К тому же она начала беспокоиться. Иногда днем ей казалось, что начинается приступ малярии. Кора не знала о болезни Оливии, и хуже всего, что Оливия не запаслась хинином. Приступы обычно наступали с интервалом в полгода, так что она посчитала, что после последнего приступа следующий будет не скоро, поэтому у нее есть достаточно времени, чтобы вернуться в Стрэтфорд-Хаус и попросить Серену заказать порошки.
Оливия сидела в тесном дилижансе и чувствовала себя несчастной. Ей надо было во что бы то ни стало добраться до дома Себастьяна, потому что Джессика лучше всех знала, что делать, когда у Оливии начиналась лихорадка.
Дилижанс остановился у единственного постоялого двора в Прескоте. Оливия и Кора вышли и оглядели незнакомую местность.
Улица была пустынна. Оливия посмотрела на служанку:
— Зайди в постоялый двор и спроси, можно ли найти кого-нибудь, кто довез бы нас до дома.
Кора нахмурилась. Оливия ни разу не просила ее ходить куда-нибудь одну, но Оливии нужно беречь силы. Она Тяжело прислонилась к стволу клена и стала ждать возвращения служанки. Кора вернулась, расстроенная.
— Я никого не нашла, мисс.
— Хорошо. Мы оставим свой багаж здесь и пойдем пешком. До дома всего одна миля.
— Да, мисс.
Кора отнесла их чемоданы и сообщила, что хозяин обещал присмотреть за ними, пока кто-нибудь не приедет, чтобы забрать их.
По сравнению с ежедневными прогулками Оливии одна миля была пустяком, но она слабела с каждой минутой.
Оливия расправила плечи. Ей надо пройти всего-навсего милю, это ведь совсем немного. А когда они дойдут, там будет Джессика, которая знает, что надо делать.
Они шли рядом. Каждый следующий шаг давался ей труднее предыдущего. У Оливии уже плыло перед глазами, и время от времени она вздрагивала от холода или, наоборот, хотела сорвать с себя одежду, оттого что у нее начинало гореть все тело. Мышцы болели, ноги еле передвигались.
