Поэтому он должен быть рядом с ними. Наблюдать и ждать результатов анализов.
Грейс попросила его не портить все своим скептицизмом. Это означает, что ему лучше скрывать свои истинные чувства.
Возможно, он даже позволит себе испытывать удовольствие, давая мальчику то, чего у него до сих пор не было. Но, в отличие от Грейс, он будет готовиться к худшему. Так он прожил всю свою жизнь. Подобный настрой всегда защищал его от разочарования, к которому Грейс движется с головокружительной скоростью, словно изо всех сил надавив на педаль гоночного карта.
Но правда состоит в том, что контроль потихоньку начинает от него ускользать.
Потому что он хочет быть с ними.
– Не хочешь пойти на пляж? – неожиданно для самого себя спросил он у Такера.
– У меня нет пляжных принадлежностей, – ответил мальчик.
– Мы могли бы съездить туда, где вы с мамой остановились, и взять их, – предложила Грейс.
– Ты не поняла. У меня их вообще нет. Ни плавок, ни пляжного полотенца.
Грейс нахмурилась.
– Это легко исправить, – сказал Рори. – Попроси Грейс, и она купит тебе все, что нужно.
Щеки Грейс вспыхнули. Он надеялся на то, что, если они поедут на пляж, она наденет свое новое бикини.
Контроль продолжал от него ускользать.
– Я не умею плавать, – признался Такер.
– Это совсем не сложно. Я тебя научу, – ответил Рори.
Он понимал, что нужно спешить. Через несколько дней они узнают правду. Хватит ли им этого времени для того, чтобы подарить Такеру немного беззаботного детства? Немного приятных воспоминаний, которые будут согревать ему душу, когда его жизнь войдет в привычное русло?
Рори подумал, не обманывает ли он себя. Речь идет о Такере или о нем самом?
В возрасте Такера он мечтал об обычных вещах. О любящих родителях. О семейных ужинах. О праздновании Рождества в семейном кругу. О том, чтобы, ложась спать, не слышать ругань, звон разбивающейся посуды и плач матери. О том, чтобы не чувствовать себя беспомощным, наблюдая за тем, как опускается его мать. О том, чтобы не испытывать чувства вины за то, что не смог ее защитить от пагубного пристрастия к алкоголю, от отцовского гнева, от жизни, в которой она так разочаровалась.
Всю свою сознательную жизнь он боролся с желанием иметь самые обычные вещи. Особенно активно он стал ему сопротивляться после своего знакомства с семьей Грэма. Они были лучшими друзьями, но Рори всегда отказывался отмечать с ними Рождество и ездить в каникулы в их домик на озере. Не хотел привыкать к домашнему уюту.
В глубине души он боялся, что, если получит то, чего хочет, это его разрушит. Сделает его слабым. Заставит его тратить время и силы, гоняясь за тем, чего он не мог иметь.
Поэтому он подавил это желание и стал циником. Стал говорить всем, что не нуждается ни в доме, ни в семье. Каждый развод в кругу его знакомых, каждое письмо с просьбой о разрыве отношений, полученное кем-то из сослуживцев, убеждали его в собственной правоте.
Рори Адамс всегда гордился тем, что не позволял иллюзиям им завладеть. Именно по этой причине он так удивился, когда обнаружил, что у него не осталось сил для дальнейшей борьбы. С тех пор как он признался Грейс в том, что подвел ее брата, и она сказала ему, что он ни в чем не виноват, Рори чувствовал, что становится все слабее.
Любовь делает человека слабым. Разве не этого он всегда так боялся?
Любовь.
Откуда только взялось это слово? Слово, которого он избегал всю свою сознательную жизнь? Он употреблял его только в самых обычных контекстах вроде: «Я люблю пиццу с сыром фета».
Но правда состоит в том, что его чувства к Грейс разительно отличаются от тех ощущений, которые он испытывает, когда ест пиццу.
«Прекрати», – приказал он себе, но его сердце не слушалось. Оно было готово восстать против тирании разума.
– Ты едешь слишком быстро! – крикнула Грейс.
Она тяжело дышала от смеха и усилий, поднявшись на велосипеде на большой холм. Рори и Такер уже съезжали вниз с противоположного склона.
– Такер, сбавь скорость! Ты ведь только что научился!
Но они были уже далеко и не слышали ее. Возможно, это к лучшему. Меньше всего мальчику сейчас нужно, чтобы ее излишняя осторожность мешала ему радоваться жизни.
Это лучшая неделя в его жизни. Ей доставляет удовольствие быть тетей Такера, баловать его.
Но, разумеется, дело не только в этом. Она осознала, что втроем они похожи на счастливую семью на каникулах. Она поручила все дела Бесс и спокойно отдыхала. Рори тоже освободил себя от работы.
Грейс прожила всю свою жизнь в Оканаганской долине, но ей казалось, будто она никогда ее раньше не видела. Будто с ее глаз наконец упали шоры.
Во время их прогулок и пикников она открывала для себя новые пляжи и живописные места, о существовании которых до сих пор даже не подозревала.
Она видела прежде много закатов, но они не казались ей такими красивыми, как те, которыми любовалась в эти дни.
Вечером после всех развлечений и прогулок Такеру больше всего нравилось играть в видеоигры на суперсовременной системе в квартире Рори. Даже Грейс в конце концов признала, что это интереснее, чем настольные игры. Особенно ей понравились виртуальный боулинг, гольф и бейсбол. Рори и Такер постоянно ее обыгрывали и смеялись над ее глупыми ошибками. Их веселый смех навсегда останется в ее сердце.
Два-три раза в день они навещали Серенити в больнице и всегда приносили ей что-нибудь вкусненькое. Она стала членом их дружной компании. Рори подарил Такеру цифровую фотокамеру, и мальчик делал множество снимков, а потом забирался к матери на кровать и показывал им их. Однажды им удалось незаметно пронести в палату Серенити игровую приставку, но они так громко смеялись, что пришла медсестра и выгнала их.
Серенити выглядела довольной, но Грейс чувствовала, что ее по-прежнему что-то мучает, и терялась в догадках.
Они стали одной семьей. Разве может быть иначе, когда люди живут под одной крышей, вместе едят, спорят, какую передачу смотреть вечером и в какую игру играть, придумывают сюрпризы для Серенити. Надо сказать, последнее у них отлично получается.
Рори, похоже, перестал подозревать Серенити в обмане. Это он придумал привезти одного из пони на лужайку перед больницей, чтобы Серенити смогла увидеть его из окна своей палаты. Слим помог им осуществить эту задумку. Он привез пони в прицепе. К животному был прикреплен плакат с надписью «Скорейшего выздоровления!». Такер сидел верхом на пони и махал рукой улыбающейся матери.
Каждый день был счастливым, полным смеха и новых открытий, но Грейс всякий раз с нетерпением ждала, когда Такер ляжет спать, и они с Рори останутся наедине.
Мальчик забирался в кровать, звонил матери и, поговорив с ней, тут же погружался в глубокий сон. Тогда наступала тишина, и Рори с Грейс смотрели друг на друга, как два мучимые жаждой путника смотрят на воду. Между ними возникало что-то вроде электрического напряжения.
