—Допей, дорогуша. Похоже, тебе не помешает.
Кивнув, она проглотила остаток. Потом сделала то, на что до сих пор не решалась. Повернулась и посмотрела на собаку, распростертую на залитой кровью траве.
—Я еще никогда никого не убивала. Глиняные голуби, мишени, медведи в тире. Но еще ни разу не всаживала пулю в живое существо.
—Не сделай ты этого, я был бы уже мертв. Эта собака весила добрых восемьдесят фунтов, одни мышцы, и она совершенно обезумела.
—На ней ошейник с бирками. — Пересилив себя, Сибил пересекла лужайку, присела на корточки. — Отметка о прививке против бешенства, действующая. Она не была бешеной, Гейдж. В обычном смысле. Хотя мы оба догадывались. Прихрамывая, Гейдж подошел к ней.
—Что будем делать? — спросила она.
—Похороним.
—Но... Гейдж, это же чья-то собака. Не бродячая. У нее есть хозяева, и они, наверное, ее ищут.
—Что толку, если мы вернем ее мертвой? Как ты объяснишь, почему всадила четыре пули в безобидного и здорового домашнего питомца? — Гейдж взял ее за плечи, встряхнул. — Это война, черт возьми. Понимаешь? Мы ведем ее уже давно. Погибла не только собака, Сибил. Возьми себя в руки. Объяснять какому-нибудь ребенку, что Фидо не вернется к ужину, потому что его заразил демон? Увольте. Похороним его и будем жить дальше.
—Наверное, хорошо быть бесчувственным, не испытывать ни сожаления, ни сострадания.
—Точно. Иди внутрь. На сегодня мы закончили.
—А ты куда? — спросила Сибил, увидев, что он повернул в сторону от дома.
—За лопатой.
Стиснув зубы, Сибил пошла к сараю впереди него, рывком распахнула дверь.
—Я говорю, в дом.
—А я говорю: иди к черту. Посмотрим, кто быстрее дойдет. Я прикончила эту собаку, так? Значит, я помогу ее похоронить. — Сибил схватила лопату, швырнула ее Гейджу, взяла себе другую. — И еще кое-что, сукин ты сын. Мы еще не закончили. Все, что тут случилось, нужно рассказать остальным. Нравится тебе или нет, мы одна команда. Всю эту мерзость требуется описать, задокументировать и классифицировать. Просто закопать недостаточно. Недостаточно. Нет.
Зажав ладонью рот, Сибил подавила всхлип — самообладание окончательно покидало ее. Гейдж притянул ее к себе.
—Отстань.
—Заткнись. Просто заткнись. — Гейдж крепко держал ее, не обращая внимания на попытки вырваться, и не разомкнул объятия, даже когда она сдалась, прильнула к нему.— Ты сделала то, что должна была, — прошептал он. — Отлично справилась, выдержала. Иди в дом, а я сам все закончу. Можешь позвонить остальным.
Помедлив секунду, она отстранилась.
—Вместе и закончим. Похороним его. Потом позвоним.
7
Она попросила Куин привезти чистую одежду. После похорон собаки Сибил была вся в грязи и в поту. Не думая о природе пятен на блузке и брюках, она просто сунула их в полиэтиленовый пакет, чтобы, приняв душ, выбросить в мусор.
Совсем расклеилась, призналась себе Сибил, становясь под душ. Конечно, сделала все, что требовалось, но непрочная стена самообладания рухнула, оставив одни эмоции.
Вот тебе и хладнокровная, рассудительная Сибил Кински.
Хотя хладнокровие сохранить не удалось, можно все-таки попробовать проанализировать случившееся.
Хорошо это или плохо, что она раскисла в присутствии Гейджа? С какой стороны посмотреть. Плохо — очень плохо — для ее гордости, но в целом лучше как следует узнать друг друга. Для успеха общего дела важно иметь представление о сильных и слабых сторонах друг друга, о пределе прочности.
Жаль, конечно, что она сломалась первой, но придется смириться. Никуда не денешься.
Горькая пилюля — ведь Сибил всегда считала себя сильной. Человеком, который сам принимает решение — трудное, если нужно — и не отступает от него. Другие люди ломаются — мать, сестра, — но только не она. Она всегда на высоте.
Придется проглотить еще одну горькую пилюлю — признать, что Гейдж прав. Мертвая собака — еще не самое худшее. Если она не справится с этим, то от нее нет никакой пользы остальным. Значит, должна справиться.
Услышав, как открывается дверь ванной, она почувствовала, как изнутри поднимается волна ярости.
—Поворачивайся кругом, козел, и топай, откуда пришел.
—Это Куин. Как ты?
От голоса подруги на глаза вновь навернулись слезы. Сибил безжалостно подавила их.
—Лучше. Ты быстро.
—Мы сразу бросились сюда. Мы с Кэлом. Фокс и Лейла подъедут, как только смогут. Тебе помочь?
Сибил выключила душ.
—Подай полотенце. — Она отодвинула занавеску и взяла протянутое Куин полотенце.
—Господи, Сибил, у тебя измученный вид.
—Это мой первый день на должности могильщика. Я отлично справилась, хотя, должна тебе признаться, Куин, работа ужасная. С любой точки зрения.
Сибил завернулась в полотенце, и Куин подала ей другое, для головы.
—Слава богу, ты не пострадала. Ты спасла Гейджу жизнь.
—Правильнее назвать это взаимной услугой. — Она посмотрела в затуманенное паром зеркало. Физическое и эмоциональное истощение отступило под напором тщеславия. Кто эта бледная, измученная женщина с ввалившимися, потухшими глазами? — Боже милосердный. Надеюсь, ты догадалась захватить косметику вместе с одеждой.
Ободренная реакцией Сибил, Куин прислонилась к косяку.
—Сколько лет мы дружим?
—Я не должна была в тебе сомневаться.
—Все на кровати. Пока будешь переодеваться, спущусь вниз, налью тебе бокал вина. Еще что-нибудь?
—Нет, похоже, ты уже обо всем позаботилась.
Оставшись одна, Сибил вытерлась, потом с помощью косметики устранила остатки усталости. Переоделась в чистое, окинула взглядом свое отражение в зеркале, взяла пакет с грязной блузкой и брюками. Спустившись, бросила пакет в мусорное ведро на кухне и вышла на переднюю террасу, где уже сидели Куин, Кэл и Гейдж.
На террасу за домом, похоже, никого не тянуло. Сибил взяла бокал с вином и улыбнулась Кэлу.
—Привет. Как прошел день?
Он улыбнулся ей в ответ, но серые глаза внимательно вглядывались в ее лицо.
—Не такой богатый событиями, как у вас. Утром комитет по празднованию Дня поминовения окончательно утвердил программу мероприятий. Венди Краус, выпившая пару бокалов вина на встрече членов лиги, уронила себе на ногу шар для боулинга и сломала большой палец. Двое подростков едва не подрались за настольным футболом.
—Вечная драма Хоукинс Холлоу.
—Точно.
Потягивая вино, Сибил смотрела на склон с террасами, холмы и ручей.
