– Нет у меня рассольчика. Откуда? – Мари уселась на краю постели, беспомощно свесив ноги. Размотавшийся на лодыжке бинт сползал на пол. Все-таки сустав у нее распух.
А она еще ходила со мной по музею!
– Я видела в холодильнике лимон. Крепкий чай с сахаром и лимоном тоже помогает! Сейчас принесу! – Я спихнула собаку на пол, чтобы она перестала храпеть, и ринулась в кухню. Хитрое животное на сей раз промолчало и тоже отправилось за мной. В тот момент, когда я нарезала лимон, Мари, как сидела, так со стоном и опрокинулась на спину – у нее, видно, здорово кружилась голова. Я прикинула, сколько же она выпила? Для непьющего человека оказалось порядочно.
В этот момент опять раздался звонок, теперь уже в дверь.
«Наверное, Лена!» – почему-то подумала я. Поставила чашку с чаем на стол и пошла к двери.
– Кто там? – спросила я в домофон по-русски. В ответной французской тираде (совсем неожиданной для меня) я разобрала только слово – «полиция».
– Маша, Маша, там из полиции! – испуганно подбежала я к ней.
– Ой, открой! Чего нам бояться? – сказала Мари и осталась лежать в прежней позе.
– Наркотики не подкинут? – Я убрала с пола бутылку и кинулась к двери. Хотела еще положить Машу, как полагается – вдоль, но она только махнула рукой, сказав слабым голосом:
– Оставь, как есть. Если я пошевельнусь – меня тут же вырвет! Прямо на пол перед доблестной полицией.
Я открыла. Застенчивого вида месье раскрыл перед моим лицом свое удостоверение.
Я думала, он попросит меня предъявить документы или еще что-нибудь в таком роде, как принято делать на моей родине, но он даже не подумал удостоверить мою скромную личность. Его интересовала Мари.
– Мадам, могу я вам чем-нибудь помочь? – вежливо осведомился он, оглядевшись и оценив ее лежачее положение.
– Зачем вы пришли? – недовольно спросила она.
– На вас поступила жалоба от соседей, мадам.
– Оставьте меня в покое. Я плохо себя чувствую.
Полицейский скорбно склонил в сторону Мари голову.
– Соседи жалуются, что шум в вашей квартире им мешает. Они боятся, что вы причиняете вред вашей собаке.
– Таня, покажи ему Лулу! – попросила Мари. Я прошла в кухню, где затаилось это животное – видимо, собака подслушивала у двери, – и схватила Лулу.
– Только гавкни! – сказала я ей, пригрозив пальцем. – Залаешь – тебя заберут в собачий приют! – Лулу взглянула на меня исподлобья и, как мне показалось, нахохлилась.
Я вышла из кухни, аккуратно прикрыв за собой дверь.
– Вот собачка, месье! – Я поднесла Лулу к блюстителю спокойствия.
– Милая собачка! – он с подозрением оглядел беспомощно свесившиеся лапы Лулу и уже поднял руку, чтобы ее погладить…
– Месье! По закону об охране животных нельзя гладить собаку без ее на то разрешения, – предупредила со своего места Мари.
– Извините, мадам, – господин из полиции поспешно спрятал руку в карман, дабы его не заподозрили в неких неправомерных действиях. Он помолчал две секунды. Мы с Лулу выжидали, когда он уйдет. – Мадам, распишитесь вот здесь, – он передал Мари что-то вроде квитанции.
– Зачем это?
– Вы должны расписаться. – Он протянул вместе с квитанцией ручку. Мари, не глядя, черканула в листке. – Всего хорошего, мадам! И вам, мадам! – Он кивнул мне и вышел из квартиры. Лулу вырвалась из моих рук и залилась вдогонку господину пронзительным, злобным, отчаянным лаем.
– Тише ты! – прикрикнула на нее я.
– Если она не заткнется, я сейчас умру, – сказала Маша.
– Давай-давай, – я приподняла ее и стала отпаивать чаем. Потом мы с ней по очереди (ибо процесс этот очень заразительный) прикладывались к раковине и унитазу, она-то от водки, а я от чего? Потом снова пили остывший чай с лимоном, потом я перевязывала ей ногу и одевала на нее ее серо-голубой, очень светлый костюм.
– Ой, лучше бы что-нибудь потемнее, – причитала она, глотая аспирин.
– Нужно всегда иметь про запас соленые огурцы, – наставительно говорила ей я.
– Здесь таких огурцов, как у нас, – нет, – кричала мне из двери туалета Мари. – Рассол совершенно не тот.
– Прислать тебе рецепт, как делает огурцы моя мама?
– Не надо, Таня. – Мари стояла уже собранная у выхода. Она взглянула на часы. – Он, наверное, уже улетел.
– Кто? Валерий?
– Кто же еще, – она вздохнула. – От меня вчера, наверное, водкой несло ужасно. – Она жалобно посмотрела на меня. – Ну да все равно уже. Ты Ленке не говори, что он приходил. Ладно?
– Ладно. – Она еще прошлась по комнате, будто отыскивая взглядом, все ли взяла, что нужно. Вдруг взгляд ее упал на квитанцию. Она рассеянно подняла ее с кровати.
– Вот негодяй! – Она поднесла листок поближе к глазам. – Он все-таки выписал мне штраф!
– За что?
– За нарушение общественного порядка. – Она возмущенно пожала плечами. – И ведь я не смогу ничего доказать.
Она бросила квитанцию, и листок плавно опустился на пол.
Маша взялась за ручку двери. Лулу, сообразив, что хозяйка уходит, кинулась к ней с отчаянным визгом.
– Господи, еще ведь собака не выгуляна!
– Подожди, а как же я?! – Я тоже сообразила, правда, уже после Лулу, что остаюсь одна в ее квартире.
– Таня, пожалуйста! Выручи меня! – Маша опять взглянула на часы. – Я опаздываю! Погуляй с Лулу! – она меня почти умоляла.
– Господи, ну конечно! Но как быть с ключом?
– Ключ не проблема. Оставишь на столе. Дверь захлопывается автоматически. – Она пошла к лифту. А я вдруг вспомнила, что ведь завтра мы с Ленкой должны улетать.
– Маша! – Я кинулась вслед. Я ненавидела расставания – ведь я привыкла к тому, что никогда не знала, увижу ли я снова ЕГО, моего друга, захочет ли ОН меня видеть. – Маша, постой!
Она повернулась ко мне и опять взглянула на часы.
Я стояла в проеме двери и смотрела на нее. Неужели мы больше не встретимся? Я зажмурилась, чтобы лучше запомнить ее – навсегда. И вдруг она вернулась и крепко меня обняла.
– Будь счастлива, Таня!
Она уехала, а я осталась в мирке ее квартиры, к которому уже начала привыкать. Я вышла на террасу – под четырьмя ажурными ногами башни уже снова собирались люди – они занимали очередь в кассу. По Сене шли баржы. На площади Трокадеро остановились первые туристические автобусы – их красные бока блестели, как игрушечные, а сиденья на открытых вторых этажах были уже все заняты. Включились фонтаны перед дворцом Шайо. И отовсюду доносился неясный шум – равномерный шум машин, катящихся по асфальту.
Я покормила Лулу, отыскала знаменитую сумку с пакетиком и совком… но, оглядев всю квартиру, оценив кавардак, царивший в ней, поняла, что не могу так уйти. Маша придет усталая…
