В тот день Лиза пекла очередной «Наполеона» для Легостаева, когда совершенно внезапно выяснилось, что закончилось какао. Хочешь не хочешь, а нужно одеваться и топать в магазин: Макс признает только шоколадные торты.
А на улице опять ненастье — на сей раз слякоть и мокрый снег, — и так не хочется выходить из теплой квартиры. И что самое обидное, утром она уже была в магазине. Была и забыла купить это чертово какао.
На всякий случай, чтобы не забыть еще что-нибудь жизненно важное, Лиза распахнула холодильник, придирчиво изучила его содержимое. Заканчивалось растительное масло, и питьевого йогурта осталось всего две бутылки. Еще кофе на исходе, нет яблок и свежего хлеба. А часы показывают половину шестого вечера, до возвращения Макса с работы еще уйма времени, тем более что в последние дни он вовремя никогда не приходит, провожает свою драгоценную Лору. Она запросто успеет сбегать за покупками и допечь торт.
Лиза оделась, с тоской изучила переливающийся всеми цветами радуги синяк. Красота неописуемая! Не зря прохожие на нее таращатся. Эх, купить бы пудру или тональный крем, но в окрестностях легостаевского жилища нет ни одного магазина с дешевой косметикой, а тратить хозяйские деньги на дорогущее импортное средство не позволяет совесть. Хорошо, что уже стемнело, значит, на улице синяка никто не увидит, а в супермаркете придется потерпеть. Десять минут позора — и завтра можно вообще не выходить из дому…
Шопинг прошел относительно удачно: на Лизин синяк почти никто не обращал внимания, девочка-кассирша не в счет. Она уже возвращалась домой, груженная заполненными под завязку сумками, когда это случилось…
Лиза точно помнила, что начала переходить дорогу на зеленый свет — она никогда не нарушала правил дорожного движения, — когда из темноты вылетела черная, неприметная иномарка. Ослепительно яркий свет фар полоснул по глазам, в лицо полетели комья грязного снега. А потом кто-то с силой рванул ее за воротник шубы. Земля и небо как-то внезапно поменялись местами, и между землей и небом промелькнул и растворился в темноте черный бок машины. Близко-близко… Оказалось, что Лиза лежит посреди дороги и разорванные пакеты валяются рядом, а краснобокие голландские яблоки медленно катятся по «зебре».
— Жива? — раздался над ухом мужской голос.
Лиза села, прислушалась к себе — кажется, жива.
— И кто им только права выдавал, козлам этим безрогим?! — Над ней склонилась пожилая женщина. — Как ты, милая?
Лиза затрясла головой, кто-то подхватил ее под мышки, поставил на ноги.
— Кто-нибудь номер машины запомнил? — суетилась женщина.
— Дамочки, а может, все-таки уйдем с дороги? — предложил высокий парень в пуховике. — Или вам одного ДТП мало?
Лиза безропотно дала увести себя на тротуар, яблоки так и остались лежать на переходе.
— Это вот он тебя спас, буквально из-под колес того фашиста вытащил, — сообщила тетенька, ткнув пальцем в парня в пуховике.
— Не преувеличивай, мать, — отмахнулся тот. — И вообще, я на тренировку опаздываю, бывайте!
Лиза добиралась до дома на автопилоте: ноги не гнулись, руки мелко дрожали, в голове вертелась одна-единственная мысль: «Я переходила дорогу на зеленый». Только оказавшись в квартире, она поняла, что на том злополучном переходе остались не только яблоки, но и все остальные продукты, а воротник ее шубы оторван почти полностью. Именно загубленные продукты и порванная шубка открыли в душе какой-то предохранительный клапан — Лиза уселась на полу в легостаевской прихожей и расплакалась…
Макс злился. Сегодня Лора ни за что ни про что лишила его своего общества, оставила ради звероподобного детины двухметрового роста, своего телохранителя.
«Легостаев, только без обид. Мне с моим новым телохранителем нужно кое-что обсудить наедине».
Новый телохранитель! Можно подумать, что до этого дебила-переростка у нее был целый батальон старых телохранителей! И что, скажите на милость, можно обсуждать с этим звероящером? Какие такие стратегические вопросы? И почему это ему, Максу, нельзя присутствовать при этом обсуждении?
Нет, он, конечно, не против того, чтобы у Лоры был телохранитель. После недавнего покушения он даже двумя руками «за». Но не этот же громила без проблеска интеллекта в маленьких поросячьих глазках! Где только Лора его откопала? Посоветовалась бы с ним, своим любимым мужчиной. Он бы подыскал ей нормального охранника.
Как бы то ни было, а вечер, на который Макс возлагал такие большие надежды, оказался бесповоротно испорчен. А сегодня, между прочим, пятница и можно было бы расслабиться, не переживая, что завтра ни свет ни заря вставать на работу.
Уже заходя в свой подъезд, Макс подумал, что неплохо бы купить пару бутылок пива. Надо же как-то вечерок коротать! Возвращаться обратно в слякоть и ненастье не хотелось, да и незачем — он пошлет за пивом Лизавету. В конце концов, она его домработница.
Макс отпер дверь, прислушался к тишине, царящей в квартире. Лиза не вышла его встречать, как делала это раньше. Совсем девка распоясалась, забыла, кто в доме хозяин. Макс в сердцах швырнул дубленку на вешалку, сбросил ботинки.
Домработница обнаружилась в кухне, взъерошенная и какая-то помятая. Она смотрела на Макса исподлобья и, кажется, не собиралась кормить его ужином.
«Вот бабы! — в сердцах подумал он. — Сговорились они сегодня, что ли?»
Не здороваясь, он уселся за стол, выразительно побарабанил пальцами по столешнице, давая понять Лизавете, что хозяин голоден и зол. Лиза поняла: проворно накрыла на стол, сама застыла у окна. И чего, спрашивается, стоит над душой? У него, может быть, из-за этого кусок в горло не лезет. Вообще-то, раньше лез, но то раньше, а сегодня все изменилось. Сегодня Лора променяла его на звероподобного телохранителя.
— Свари мне кофе и можешь быть свободна, — сказал Легостаев ворчливо.
Она кивнула, засуетилась у плиты.
— Торт испекла? — Макс окончательно вжился в роль жестокого феодала.
Торт оказался без шоколадной глазури. Да, распустил он свою домработницу. И ведь она прекрасно знает, что он любит «Наполеон» исключительно в шоколаде.
— Что это? — спросил Макс, многозначительно кивая на тарелку с тортом.
Лизавета схватилась за блокнот и ручку.
«Это торт».
— Сам вижу, что торт. А где шоколад?
«Закончилось какао».
— Закончилось какао! — возмутился он. — А что, позволь поинтересоваться, помешало тебе купить новое?
«Деньги тоже закончились».
Она бросила на него быстрый взгляд и тут же отвела глаза.
Деньги, выдаваемые Лизавете на хозяйственные нужды, Макс никогда не считал и ежедневно представляемый отчет с подколотыми к нему чеками выбрасывал не глядя, но… Он совершенно точно помнил, что сегодня утром, уходя на работу, оставил на кухонном столе приличную сумму.
