— Отпусти ее. — Макс сделал шаг в их сторону, но путь ему преградил один из «спортсменов».
— А ты заткнись, — бросил Алексей, оставляя Лизу в покое. — Защитник выискался! Что же ты, такой хороший, ее сюда привез?
Легостаев сжал кулаки, но так ничего и не ответил, посмотрел на Лизу долгим взглядом, опустил голову.
— Как же я вас всех ненавижу, — ласково сказал Алексей. — Я же из-за вас чуть работы не лишился! Когда клиент узнал, что босс велел эту дрянь устранить, — он с яростью дернул Лизу за волосы, — то чуть сума не сошел от бешенства, устроил всем такую головомойку, никому мало не показалось. Велел доставить ее к нему целой и невредимой. Но ты не обольщайся, дорогуша, — Алексей гадко захихикал. — Теперь тебя ждет очень долгая и очень мучительная смерть. Клиент уже распорядился насчет жаровни и набора щипцов. Он рассчитывает наконец расслабиться по полной. Ты, может быть, даже заговоришь, а уж как накричишься…
Насмерть перепуганное тело молило о пощаде, но мозг не желал отключаться, дарить телу спасительное забытье. Мозг живо представил раскаленную жаровню и пыточные щипцы, такие, как в гестаповских застенках. А еще садиста, похожего на Майкла Дугласа, с закатанными до локтей рукавами дорогой сорочки, в кожаном фартуке, чтобы не выпачкаться в ее крови…
— …Жалко, что тебя, сука, нельзя убить дважды, — донеслось откуда-то издалека. — Из-за тебя бизнес встал на месяц, босс велел временно прикрыть лавочку. Ты даже представить себе не можешь, какие это убытки! Я из-за тебя не смог машину новую купить, потому что мне не только не заплатили, но еще и штраф вкатили огромный за то, что я тебя упустил. — Алексей сделал глубокий вдох, со свистом выпустил воздух и продолжил неожиданно нормальным голосом: — Ну все, поболтали, и хватит. Спасибо вам, господин Легостаев, за оказанные услуги, о комиссионных поговорим чуть позже, можете идти.
— Но вы же обещали… — начал Макс.
— Я сказал — позже! — Алексей снова сорвался на крик.
— Дайте нам попрощаться!
— Вот дела! — Алексей подмигнул одному из «спортсменов». — Привез девку на верную смерть и еще прощаться с ней собирается! Эй, Лизавета, хочешь попрощаться со своим благодетелем?
Она покачала головой, перед ее внутренним взором все еще стояла пылающая жаровня.
— Видите, господин Легостаев, девушка не хочет. Идите уже с богом.
Макс посмотрел на нее просительно, хотел было что-то сказать, но передумал, развернулся, медленно побрел к «Мазде».
Макс Легостаев, хороший парень, волею судеб ставший подонком. Образ пылающей жаровни мигнул и погас. Теперь Лиза видела только поникшие плечи Легостаева. А потом она заметила в руке Алексея пистолет с необычно длинным, расширяющимся на конце дулом. Легостаев шел, а дуло поднималось все выше и выше. Приглядывалось, прицеливалось к его модно стриженному затылку…
Она видела пистолет, видела по-детски счастливую улыбку Алексея, видела сосредоточенно-заинтересованные лица «спортсменов», а Макс ничего не знал и продолжал идти, медленно, словно с неохотой.
— Макси-им!!! — Пронзительный крик эхом заметался по двору, запутался в заснеженных сосновых лапах.
Лиза не сразу поняла, что это ее крик. В этот момент она вообще ни о чем не думала, она просто пыталась спасти от смерти мужчину, которого должна была ненавидеть.
Ее крик каким-то образом сломал реальность, заставил шестеренки судьбы закрутиться в обратном направлении.
Вот Макс оборачивается, удивленно смотрит на нее и совсем не смотрит на пистолет. Вот Алексей, продолжая улыбаться, нажимает на курок.
Вот ствол со странным утолщением на конце дергается вверх.
Вот с нависающей над каменным забором сосновой лапы падает на землю снежная шапка, а Алексей, продолжая улыбаться — теперь уже удивленно, — медленно заваливается набок.
Вот пистолет падает на брусчатку, крутится волчком, замирает.
Вот один из «спортсменов», грязно матерясь, толкает ее в спину.
Брусчатка холодная и твердая, лежать на ней неудобно и почему-то больно. Ей хочется поднять голову, чтобы посмотреть, как там Макс, но кто-то падает сверху, прижимает ее к земле, шепчет голосом Легостаева:
— Тихо, Лизавета, не бойся. Все будет хорошо!
А в воздухе что-то трещит и громыхает. И плечо болит, а рукав куртки становится красным. А Макс не дает ей поднять голову, тяжело дышит в затылок, прижимает к холодной брусчатке.
Ничего, это не страшно. Главное — он жив…
Забытье навалилось внезапно, легкое, как лебяжий пух, теплое и успокаивающее. Наконец-то…
* * *
Чувствовать себя подонком тяжело, но ему не оставили выбора. У тех выродков имелся один, но очень убедительный аргумент — Анюта…
Они подстраховались — похитили его сестру. Сестра в заложницах — чем не аргумент? Теперь он сделает все, что ему велят, потому что теперь он в самом деле на крючке.
Макс положил телефонную трубку, сжал виски. Теперь, когда Анюта похищена, им можно манипулировать. У Анюты близнецы, муж Вовка, с ней ничего не должно случиться! Родители такого не переживут и не простят.
А у Лизаветы никого нет, ее даже искать не будут. Единственная беременная подружка не в счет. Беременной подружке сейчас не до того…
Вот такая получается рокировка: всеми любимую Анюту он должен обменять на никому не нужную Лизавету. Очень аргументированная и даже оправданная подлость. Наверное, его даже не осудят. Все же понимают, что другого выхода нет. А то, что мы в ответе за того, кого приручили, так в сложившейся патовой ситуации это ерунда. Об этом нужно побыстрее забыть…
Макс рухнул на диван, крепко зажмурился, попытался забыть. Ничего не получилось. Оказалось, что забыть Лизу не так-то просто.
Захотелось напиться, сильно, до зубовного скрежета. Влить в себя бутылку водки и отрубиться, и провести весь завтрашний день в пьяном забытьи, а потом развести руками и сказать: «Извините, я ничего не смог сделать, я был пьян». А сестрицу Анюту тем временем убьют… А потом убьют и Лизавету…
Его убивать не станут, он умрет сам — из-за чувства вины…
Макс затряс головой, прогоняя подленькие упаднические мыслишки. Надо взять себя в руки и обдумать сложившуюся ситуацию трезво, если получится, даже отстраненно. А перед этим нужно сделать еще кое-что.
Он потянулся за телефоном, набрал номер родителей.
— Алло, — трубку взял отец. Это хорошо, у отца нет такой звериной интуиции, как у мамы, его легче обмануть.
— Пап, привет! — Макс изо всех сил старался ничем не выдать своего волнения. — Как вы там?
— Привет, Максим. А что мы? У нас все хорошо. Вот, скучаем с матерью без вас и без близнецов, Анюта их сегодня свекрови подкинула.
— Знаю, она ко мне недавно заезжала, хвасталась. Пап, я, собственно говоря, из-за Анюты и звоню. Эта ворона забыла у меня свой мобильник, так что вы с мамой ей не звоните. Тем более что он разрядился уже. Я его завтра после работы Аньке отвезу. А Вовка вам случайно не звонил?
