– Боже, она не знала…
– Давай, Берт, снимай ее скорее…
– ОСТАВЬТЕ ЕЕ! – в бешенстве закричал Лайем и, не разбирая дороги, расталкивая людей локтями, устремился к ней.
Наконец ему удалось добраться до Джейси. Он обнял ее, загородив от камер и диктофонов.
– Все хорошо, дорогая, – прошептал он, чувствуя, как девочка дрожит всем телом.
– Кто вы?
– Это доктор. Что вы можете…
– Никаких комментариев! – прорычал Лайем и сам подивился тому, откуда в нем столько свирепости. Он решительно потащил Джейси сквозь кольцо журналистов к машине. Их преследовали всю дорогу, донимая вопросами и слепя фотовспышками. Последнее, что Лайем услышал перед тем, как захлопнул дверцу, было:
– Запиши номер…
Машина сорвалась с места. Колеса пробуксовывали в снежно-глинистом месиве.
Сердце колотилось в груди Лайема, он не мог успокоиться, пока они не отъехали от школы по крайней мере на милю. Во рту ощущалась неприятная горечь – непременная спутница страха. Никогда в жизни он не чувствовал себя так паршиво – груз вины давил ему на плечи, каждой клеточкой он ощущал, что проиграл. Он не сумел защитить ее. В том, что его дочь, которую он любил больше всего на свете, вынуждена была перенести такую боль, виноват только он сам.
– Нас никто не преследует, – сказала Джейси дрожащим от слез голосом. Она сидела на заднем сиденье и смотрела на серую ленту дороги, выбегающую из-под колес автомобиля.
Лайем свернул на заснеженную пустынную дорогу, которой пользовались только работники лесничества. Она вела в национальный парк «Водопад Ангела». Этот путь был нанесен лишь на местные карты, а значит, здесь можно не опасаться преследования.
Вскоре они подъехали к пустой парковке, занесенной снегом. В это время суток, да еще зимой, редко кто оказывался посреди леса.
Лайем поставил машину возле столба, на котором висел информационный щит с краткой историей края, повествующей, в частности, о том, что Йэн Кэмпбелл открыл этот водопад и назвал его в честь любимой жены.
– Я не смог приехать к тебе раньше. – Собравшись с духом, Лайем обернулся к дочери.
– Это правда, папа? – Джейси все еще не оправилась от страха.
Он уже не сердился на Майк, но в душе ощущал пустоту и горечь.
– Правда. Твоя мать была замужем за Джулианом Троу.
– Значит, он мой отец. – Девочка побледнела и теперь выглядела совершенно беззащитной.
Отец. Это слово прозвучало для Лайема как раскат грома. Он не сразу нашел в себе силы ответить.
– Да, – его голос был тих и бесцветен.
– О Боже…
Лайем ждал, что она скажет еще что-нибудь, но Джейси молчала. Казалось, между ними поднимается и растет огромная морская волна – настоящее цунами, – которая отгораживает их друг от друга, мешает как следует разглядеть лица. Лайем старался найти слова утешения, но в душе царил вакуум, из которого нельзя было извлечь ничего, кроме молчания. Тогда он сказал дочери единственную правду, которая сейчас имела значение».
– Мне следовало рассказать тебе…
– Он для этого приехал сюда? Чтобы повидать маму?
– Да.
– Ты знал, что он мой отец?
Лайем понял, что она хочет узнать. Джейси не могла поверить в то, что все эти долгие годы он обманывал ее, и, как бы ему ни хотелось защитить Майк, солгать дочери Лайем не мог.
– Я знал то же, что и ты. Майк говорила мне, что слишком рано вышла замуж за человека, который признавал в жизни только развлечения и веселье. Я не предполагал, что это был Джулиан. Я узнал правду случайно, когда искал для тебя бальное платье.
– По тому, что мама рассказывала об отце, я решила, что это был какой-то оболтус и недотепа, с которым она познакомилась в колледже. Когда я была совсем маленькой, я часто спрашивала о нем, а мама всегда плакала в ответ. Тогда я перестала спрашивать. Боже… Джулиан Троу.
Лайем старался не обращать внимания на загадочную усмешку, коснувшуюся ее губ. Какой ребенок в ее возрасте не будет заинтригован тем, что его настоящий отец – знаменитый киноактер! Разумеется, это не означает, что она отвернется от того человека, которого привыкла считать отцом, который вырастил ее и воспитал, который поддерживал ее в трудностях и радовался ее успехам. Так успокаивал себя Лайем. Между тем тишина в салоне стала гнетущей.
– Интересно, а когда она собиралась рассказать мне правду? Когда люди высадятся на Марсе?
Лайем не ожидал, что недоумение и растерянность так быстро уступят место гневу в сердце Джейси. Он хотел бы смягчить его, но не мог найти никакого оправдания поступку Майк. Теперь они все будут расплачиваться за долгие годы ее вранья, за тайну, которая хранилась в шелковой наволочке.
– Я не знаю, – честно признался он.
– Значит, поэтому он пришел в школу на бал и танцевал со мной. – Слезы навернулись ей на глаза. Она держалась из последних сил, стараясь не расплакаться. – И ничего не сказал мне. Откуда он узнал о том, что случилось с мамой?
– Я позвонил ему, когда обнаружил, что мама реагирует на его имя. Я подумал, что если он поговорит с ней, она проснется. И оказался прав. Вчера она пришла в себя.
– Ее разбудил Джулиан?! Несмотря на то что мы с тобой столько часов провели рядом с ней?
Лайем болезненно поморщился. Еще недавно он уверял детей, что маму разбудит любовь, а теперь оказался в ловушке собственного заблуждения.
– Ну…
– Господи, а что, если… – Джейси не могла дольше сдерживать слезы. Она протянула руки к Лайему, прижалась к его груди, как ребенок, и безутешно разрыдалась. Ее горячие слезы промочили его рубашку. Когда она наконец успокоилась и отстранилась, Лайему показалось, что слезы стерли с ее души последние следы детства, и перед ним вдруг предстала взрослая женщина.
– Я ненавижу ее, папа. – Это признание вызвало у нее новый поток слез.
– Нет, дорогая. – Он ласково коснулся ее щеки. – Ты обижена и раздосадована, вот и все. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Но ты не можешь ненавидеть Маму. Она любит тебя…
– А как же ты? Тебе ведь она тоже лгала все эти годы.
– Иногда люди лгут, чтобы защитить тех, кого любят, – вздохнул Лайем. – Может быть, она думала, что мы не сможем перенести правду.
Джейси фыркнула и вытерла нос ладонью. Ее глаза блестели от слез, губы дрожали, когда она заговорила:
– Он не хотел меня знать, да? Поэтому ни разу не написал и не позвонил?
Лайем с трудом удерживался, чтобы не солгать. Но ведь именно ложь довела их всех до трагедии, принесла в их жизнь страдание.
– Я не могу ответить на этот вопрос, потому что совсем не знаю Джулиана.
Лайем видел, что дочь смущена, обескуражена и рассержена. Жестокая правда привела ее на узкую тропинку над пропастью, пройти по которой ей предстояло самостоятельно, без посторонней помощи.
