– Вот только этого мне сейчас и недостает – – еще один доктор. Да, ты еще не знаешь одной важной детали. Вчера ночью я попросил стакан молока.
Мадлен не знала, что на это ответить.
– Нежирное молоко тебе даже полезно.
– Будешь разглагольствовать, как какой-нибудь зануда-врач, можешь сейчас же убираться отсюда. Я ведь пытаюсь тебе объяснить. – Он тяжело вздохнул, запуская руки в свои спутанные волосы. – Впрочем, все это совершенно не важно...
Она придвинулась совсем близко.
– Что именно?
Он посмотрел на Мадлен. От его усталого, печального взгляда у нее сердце разрывалось.
– Вы, доктора, говорите, что дали мне «жизнь», словно речь идет о главной роли в фильме Спилберга. Но ведь в том-то и дело, что это уже как бы не моя жизнь, Мэд.
Мое новое сердце как ботинок неподходящего размера. Я никогда не смогу забыть, что родился на свет не с этим сердцем. Может, если бы Фрэнсис сейчас был жив или рядом со мной был человек, с которым я мог бы обо всем поговорить, кто-нибудь, кто просто взял бы меня за руку... А вообще, не знаю... Я чувствую себя каким-то уродом... Она взяла его руку и мягко сжала ее в ладонях.
– Я здесь, Энджел, с тобой. Он попробовал улыбнуться.
– Я не хотел тебя обидеть, Мэд. Но ты, как мираж, увидеть можно, а потрогать нельзя. Иногда мне даже кажется, что все наше общее прошлое я выдумал. Тот беззаботный парень никак не мог быть мною. А вот тот, который на новеньком «харлее-дэвидсоне» умчался из города, – тот гораздо больше на меня похож.
Она смотрела на него и видела одиночество и боль в глазах Энджела. Она переживала вместе с ним так, что в эту минуту чувствовала настоящую боль в груди. Ей было невыносимо жаль и Энджела, и Фрэнсиса. Она хорошо знала, каково это – внезапно потерять очень близкого человека. В таком несчастье может помочь только вера, а если ее нет, то человека поглощает пустота.
А Энджел никогда ни во что не верил. И меньше всего он верил в себя.
– Это сон, который со временем забывается, – она наклонилась к нему. – Разве ты забывал меня, Энджел?
Мадлен уже давно собиралась задать ему этот вопрос, и как только слова были произнесены, Мадлен увидела ответ в его глазах. В них была боязнь ответить правду.
– Нет, – спокойным голосом произнес Энджел.
– Я понимаю, что я – не Фрэнсис, не твоя семья. Но пока я здесь, я стану помогать тебе и никуда не денусь.
– Это правда? – хриплым голосом спросил он.
Мадлен кивнула:
– Именно поэтому я не могу больше оставаться твоим кардиологом. Дальше тебя поведет доктор Маркус Сарандон. Он отличный терапевт. Ну а я... я буду поблизости, если вдруг буду тебе нужна. Останусь на правах друга.
Он нахмурился.
– Что-то не совсем понимаю...
– Я слишком эмоционально принимаю все, что с тобой происходит. – Она перевела дух и продолжила: – Слишком переживаю за тебя.
Несколько секунд Энджел молчал, внимательно разгля дывая Мадлен, затем сказал:
– Я совсем не заслужил такого отношения к себе, Мэд. Она поспешно улыбнулась ему:
– Разумеется.
– – Можешь спросить у Фр...
– У Фрэнсиса, – твердо договорила Мадлен, и улыбка сошла с ее лица. Повисла неловкая тишина.
– Он любил тебя, – внимательно глядя ей в глаза, произнес Энджел.
На какое-то мгновение ей стало так тяжело, что она не могла и слова вымолвить. Наконец кивнула:
– Он и тебя тоже очень любил.
– Мне все время его недоставало. Даже странно... мы столько лет провели врозь, но я всегда знал, что он находится не дальше чем на расстоянии телефонного звонка. Я, может, вообще не думал о Фрэнсисе, так только, наливал себе очередной стаканчик и говорил, что как-нибудь утром, мол, звякну. И конечно, так ни разу и не позвонил. А вот теперь его не стало, и мне его так страшно не хватает...
Мадлен не смогла удержаться: протянув руки, взяла лицо Энджела в ладони и стала напряженно смотреть в его красивые глаза, стараясь, казалось, заглянуть ему в самую душу.
«Фрэнсис, – подумала она. – Там ли ты сейчас? О, если бы это было так...»
Надо было действовать решительно.
– Ты ведь понимаешь, что он не единственный близкий тебе человек, – спокойным голосом произнесла она.
При этих словах Энджел нахмурился. А как только смысл слов дошел до его сознания, лицо у Энджела изменилось, в глазах возникло выражение неприкрытого страха. Энджел покачал головой.
– Не надо, Мэд, – сказал он. – Не нужно сейчас об этом.
Но Мадлен не отвела взгляда. Едва ли не впервые в своей жизни она чувствовала в себе силы, чтобы контролировать ситуацию, и, Господи, какое это было приятное чувство. Она медленно улыбнулась.
– Ее зовут Лина.
Глава 20
Энджел долго ворочался на кровати, наконец смяв подушку, сунул ее себе под голову. На экране телевизора шла реклама.
Взяв пульт дистанционного управления, он «пробежался» по всем каналам. В одном из выпусков низкопробных псевдоновостей он увидел собственную фотографию, занимавшую весь экран. Затем появилась фотография его экономки из Лас-Вегаса – она была жутко накрашена, сильнее, чем Робин Уильямс в «Миссис Даутфайер». Изображение ожило, и экономка принялась что-то неразборчиво бормотать на счет того, что Энджел никогда не убирал за собой постель и вообще частенько забывал оставить чек за оказываемые его услуги. Затем в кадр вернулся блондин-репортер и, изобразив натянутую улыбку, произнес:
– По нашей информации, в настоящее время Энджел Демарко находится в одной из клиник на северо-западном побережье Соединенных Штатов. У нас пока что нет фактов, подтверждающих слухи о его плохом здоровье, хотя на голливудских вечеринках уже приходилось слышать произносимую шепотом аббревиатуру СПИД. В кругах, где хорошо знают нашу кинозвезду, говорят...
Энджел в бешенстве выключил телевизор и отшвырнул пульт. Он с хрустом ударился о стену и упал на пол.
Скрестив руки на груди, Энджел тяжело вздохнул.
Из головы не шли мысли о вчерашнем разговоре. Он старался забыть слова Мадлен, но они, против его воли, возвращались вновь и вновь.
«Ее зовут Лина».
Наконец Энджел сдался. Он растянулся на постели, подложил руки под голову и уставился в потадок.
Дочь.
Энджел пытался представить, как он будет чувствовать себя рядом со своим ребенком. Прежде подобные мысли не приходили ему в голову. Если он когда и задумывался о детях, так только непосредственно перед тем, как заняться сексом. Тогда, подумав, он опускал руку в карман и вытаскивал презерватив.
