Я поверила Даньке.
Однако моя вера была похожа на море, которое у берега сковала тонкая ледяная корка. Если начнётся шторм, поднимутся неспокойные волны, то моя вера треснет на мелкие кусочки.
Глава 19
Фест
Фестиваль проходил там же, где мы были с Данькой на выставке – в ЦДХ на Парке культуры. У входа висело объявление-растяжка с названием фестиваля, а у кассы толпились люди. Мы с мамой прошли по пригласительным, которые Данька взял для нас у своей мамы.
– Ваше представление будет в этом углу, – сказала та самая тётенька, которая месяц назад записала в программу наш с мамой интерактив.
Я знала, что её зовут Марина и что она организатор детской программы на фесте, а она обо мне ничего не знала. Ну, кроме того, что я буду представлять сказки своей мамы.
Мама сидела тут же на стуле. И стоило мне отвернуться, как она быстро приподнималась и отодвигала стул назад на один шаг. Потом ещё на один. Мама потихоньку от меня удалялась и пятилась в угол, думая, что я не замечаю её детских игр.
– Как дойдёшь до кофейного автомата, возьми мне капучино, – громко, через весь зал, сказала я.
Она покраснела, подскочила и вышла за кофе. Да, от мамули сегодня проку будет как от воздушного шарика, который мне вручили при входе на фест. Нужен Данька, нужен Данька.
Но его не было. Пока не было. Времени ещё было полно, мы с мамой пришли на фестиваль заранее. Я тащила сумку с реквизитом, в которой были всякие тряпки, деревянное дерево, символизирующее лес, красные нитки, символизирующие огонь (тут у меня были большие сомнения, но Даня и бабушка в два голоса меня убедили, что это очень-очень похоже на огонь), и два резиновых мячика, символизирующие мой страх и волнение.
Пока мы волокли всё в наш зал, минуя лотки с книгами, маму, как репейник, попытались отцепить от меня какие-то знакомые из книжного мира. Однако я прошипела: «Только попробуй сбежать, предательница мышиная!» – и она с несчастным видом потащилась за мной. Как будто корова, которую на базар ведут продавать.
Зря мы притащились так рано, на «нашем» месте бегали какие-то весёлые девицы в париках и с красными носами и выкрикивали что-то задорное, веселя толпу детей вокруг.
– Надоели мне эти индюшки! – вдруг сказал мальчик лет восьми рядом со мной.
И я похолодела. Если ему надоело это веселье, то что он скажет про меня с моим спектаклем? «Надоела мне эта мрачная гусыня?» У-у-у! Зачем я в это ввязалась?! Где Данька?
Я оглядела людей, пришедших на книжный фестиваль. Кто-то рассматривал книги на лотках, кто-то протягивал деньги, кто-то слушал выступление какого-то писателя с микрофоном. Вдруг я увидела в толпе Данину маму. Я не видела её в жизни, но Даня показывал мне фото с презентации очередного номера журнала «Переплёт». Я рванула к ней.
– Добрый день, меня зовут Вера, извините, а Даня здесь?
Она растерянно посмотрела на меня и промямлила какое-то приветствие.
– Мы выступаем вместе, – растолковала я, – он мой аккомпаниатор!
– А-а, – протянула она, но по её лицу было видно, что она всё равно не понимает, о чём идёт речь.
– Аккомпаниатор, который играет ногами, – сказала я в отчаянии.
– Это он может, – откликнулась Данькина мама, – но я не знаю, где он. Дать вам его мобильный?
– У меня есть, просто телефон недоступен.
Я топнула ногой и выпалила:
– Надо было его оставить у меня с ночёвкой!
Данькина мама посмотрела на меня как-то странно. Но не успела я объяснить ей, что имела в виду совсем другое, к ней подлетел какой-то бородач, стал обнимать, что-то говорить про успех «Переплёта» на фейсбуке, и я ретировалась в свой зал. Мамы по-прежнему не было. Наверное, она отправилась за кофе в Чили, или где там его выращивают.
«Индюшки» надували теперь воздушные шарики. Длинные и узкие. Вредный восьмилетка взял в руки один, коричневого цвета и со смехом стал обсуждать с другом, на что этот шарик похож.
– У вас три минуты! – сказала мне Марина, непонятно откуда вылетевшая, и тут же побежала дальше.
– Подождите! – окликнула её я. – Мне нужен стол!
Она обернулась на меня. На её лице было написано удивление, словно я просила у неё космический корабль.
– Реквизит разложить, – объяснила я.
Она кивнула, и через минуту дядька в синем комбинезоне принёс мне стол.
– Я вам и стул захватил, надо было? – спросил он.
– А? Да, да… наверное, – пробормотала я.
Я была в ступоре. Даньки не было. Мама тоже усвистела. «Индюшки» закончили свои прыжки и, послав детям воздушные поцелуи, убежали. Дети потоптались на месте и начали собираться вокруг моего стола. Я села. Достала из сумки дерево.
– О! – загоготали они, – это что?
– Лес!
– Какой же лес, если это всего одно дерево!
– А где вы его купили? Тут? А почём? Я тоже такое домой хочу! А почему в нём дырка? В нём кто-то сидел?
Поморщившись, я достала нитки, символизирующие огонь.
– А что это?
– Огонь!
– Ха-ха! Какой же огонь! Это же нитки!
– А где вы их купили?
Я обвела взглядом зал. Даньки не было. Зато была Марина. Она смотрела на меня и стучала пальцем по наручным часам.
«Он просто опаздывает», – сказала я себе. Как мантру, повторила несколько раз. Гул вокруг меня нарастал. Дети хотели знать, где я купила дерево и нитки. Кто-то уже вытащил из моего пакета шарики для снятия стресса и стал ими кидаться друг в друга.
«Смирись! – сказал кто-то внутри меня, и, наверное, его принято называть голосом разума, только я никогда не думала, что у моего разума такой печальный голос. – Ты всё это уже переживала в детстве, – напомнил голос разума, – вот это взлёт ожидания, а потом – падение. Не помнишь?»
Я не помнила. И не хотела вспоминать, не хотела отрывать взгляд от входа. Я была уверена, что сейчас увижу, как он вбегает на руках.
И тут мне попали моим же мячиком прямо в висок. Бац!
– А ну прекратите все! – заорала я.
Дети стихли. «Ой-ой-ой», – сказал с притворным ужасом вредный восьмилетка и вернул на место мои красные нитки, которые порядком успел запутать.
– Вот вас тут сейчас веселили, – начала я, как мне показалось, дружелюбным тоном, но сквозь него явно просвечивало что-то зловещее, – а я вам расскажу кое-что серьёзное. Вы не против?
– Вера! – услышала я поверх детских голов и увидела маму с двумя бумажными стаканчиками. На её лице был ужас. Неужели я собираюсь рассказать детям её новые сказки? Мама сама говорила ещё утром, что они «сырые», словно они были овощами на суп.
