— Да.
— Ты видела надпись на внутренней стороне крышки? Разобрала ее?
— Да.
— И ты ее запомнила?
— Я не уверена… Там были какие-то слова на латыни.
— На латыни? Припомни, это очень важно!
— Но если это тайна, имею ли я право ее раскрыть? — заколебалась Кларисса.
— Можешь, Кларисса, уверяю тебя! Этот секрет не принадлежит никому, и никто не имеет на него права. Ты можешь смело открыть его.
Она уступила:
— Ну, если так… Мне трудно припомнить эту надпись, я не придала ей значения… Кажется, там что-то говорилось о камне… и о короле.
— Припомни, Кларисса, это необходимо! — умолял Рауль.
Лицо девушки застыло в глубокой сосредоточенности. Наконец, она произнесла:
— Вспомнила! Вот что там было — пять латинских слов: «Ad lapidem currebat olim regina». («К камню давно бежит королева»)
Жозефина Бальзамо в ярости набросилась на девушку:
— Ты лжешь! Эта фраза нам известна, Боманьян может подтвердить, не правда ли, Боманьян, тут нет никакого секрета? Эти слова знал еще кардинал де Бонншоз, это полная бессмыслица! «Королева бежит к камню» — но где этот камень? О какой королеве речь? Двадцать лет поисков, и все впустую… Нет, эта девчонка лжет, там, наверное, было написано что-то совсем другое! — склонившись над Клариссой, она резко выговорила: — Ты лжешь, признайся, ты лжешь! Наверное, там было еще одно слово, кроме названных тобою пяти. Что это за слово, отвечай! В чем смысл надписи?
Кларисса молчала.
— Подумай, Кларисса! Постарайся вспомнить! — упрашивал ее Рауль.
— Я не знаю, не знаю, — со стоном отвечала девушка.
— Ты должна вспомнить, от этого, может быть, зависит твоя жизнь.
Но сама интонация, с какой просил Рауль, выводила из себя Жозефину Бальзамо. Схватив девушку за руку, она приказала:
— Говори, иначе…
Кларисса трепетала, задыхалась, но не в состоянии была произнести ни звука. Графиня Калиостро поднесла к губам свисток. Услышав сигнал, Леонар явился мгновенно.
— Уведи ее, Леонар, — процедила графиня. — И допроси хорошенько.
Рауль рванулся вперед:
— Ах, скотина, что ты собираешься делать? Если ты хоть пальцем коснешься этого ребенка, клянусь всем святым…
— Вот как, ты за нее боишься?! — издевательски спросила Жозефина Бальзамо. — Неужели мысль о ее страданиях так взволновала тебя? Вы стоите друг друга — дочь убийцы и вор. Вор, да, вор — вот кто твой любовник! — прошипела она, обернувшись к Клариссе. — Мелкий жулик, и ничего больше. Он воровал еще ребенком. Цветы, подаренные тебе, его обручальное кольцо, которое сейчас на твоем пальце, — все это украдено! Самое имя свое он тоже украл. Рауль д'Андрези? Нет, моя милая, Арсен Люпен, сын мошенника и шулера Теофраста Люпена! Запомни это имя, Кларисса, оно еще прогремит. И что за чудесный ребенок родится от вашего брака — сын Арсена Люпена и внук барона Годфруа! Что за прелестная у вас будет семейка, если только я не помешаю вам в этом приятном деле!
Мысль о будущем ребенке вызвала новую вспышку ее безумной ярости. Она крикнула Леонару, чтобы он скорее забрал девчонку.
— Мерзавка, вот когда ты сбросила маску! — бешено вскричал Рауль. — Теперь ты не ломаешь комедию. Палач, убийца — эта роль тебе больше к лицу!
— Но Жозефина не слушала его, охваченная зверским желанием мучить, терзать, унижать. Она подталкивала Клариссу, которую Леонар тащил к двери.
— Трусы! Подлецы! — неистовствовал Рауль. — Слышите, если хоть один волос… Я убью вас обоих, звери! Оставьте же ее!
В отчаянном порыве он с такой силой дернул державшие его веревки, что сооружение Боманьяна не выдержало, ставни сорвались, и Рауль свалился на пол. Но путы по-прежнему крепко держали его.
Леонар вынул револьвер и приставил его к виску Клариссы.
— Если он сделает хоть один шаг, одно движение — стреляй! — скомандовала графиня Калиостро. Но Рауль оставался неподвижным: он не сомневался, что Леонар выполнит приказ с величайшей готовностью. Мысль юноши билась в стремлении найти способ спасти девушку.
— Теперь ты все понял и будешь вести себя благоразумно? — спросила Жозефина, не спуская с него взгляда.
— Нет, — отвечал он, овладев собой. — Я поразмышлял, хочу немного порассуждать.
— О чем же?
— Я обещал ей, что она будет свободна, и уверял, что ей нечего бояться. Я привык держать слово.
— Она получит свободу, но немного позже, — промолвила Жозефина.
— Нет, Жозина, ты должна отпустить ее немедленно.
Она повернулась к своему сообщнику:
— Ты готов, Леонар? Иди и действуй быстро.
— Стой, — в голосе Рауля слышалась властная уверенность. — Стой, — повторил он повелительно, — и освободи ее. Ты слышишь, Жозина, я требую, чтобы ты ее выпустила! Эти двери должны быть открыты немедленно, чтобы она могла поскорее покинуть ваше общество — общество преступных негодяев.
Он был так спокоен и уверен в себе, что Леонар застыл в нерешительности, зато Клариссу, так и не разобравшуюся в сути этой ужасной сцены, его слова приободрили.
— Ты болтаешь просто так или придумал новую хитрость? — недоуменно спросила графиня Калиостро.
— Есть обстоятельства или, скорее, одно обстоятельство, которое заставит тебя поступить так, как я требую.
— В чем дело? — графиня явно встревожилась. — О чем ты просишь?
— Повторяю: я не прошу, а требую.
— Чего?
— Немедленно освободи Клариссу.
— Скромное желание, — рассмеялась она. — А что ты предлагаешь взамен?
— Разгадку.
Она вздрогнула:
— Ты ее нашел?
— Да.
Любовная драма, кажется, сменилась трагифарсом. Ревность и жажда мести в душе графини отступили, блеск тысячи алмазов затмил ей глаза. Боманьян тоже жадно прислушивался. Оставив Клариссу на попечение своего верного подручного, Жозефина подошла вплотную к Раулю:
— Значит, ты проник в смысл таинственных слов?
— Да. У меня и раньше были кое-какие соображения по этому поводу, а сейчас меня осенило.
Жозефина знала, что не тот человек Рауль, чтобы валять дурака в подобных обстоятельствах.
— Если ты все расскажешь, Кларисса уйдет отсюда живой и невредимой.
— Нет, — возразил он, — сначала пусть она уйдет, а уж потом поговорим. Да и я сам, как ты понимаешь, буду говорить лишь тогда, когда ты меня развяжешь.
— Не пытайся диктовать мне условия, пока что хозяйка положения — я.
— Не уверен, — спокойно сказал он. — Теперь ты стала зависеть от меня, и я могу требовать.
