– Мы все проверили. Вероника Андреевна действительно
находилась дома, Олег был в своем офисе, а потом поехал домой. Мы проверили все
по минутам. Алла вообще была в Стокгольме. Близких родственников можете смело
исключить.
– Значит, бытовую версию преступления можно отбросить. Его
убили не из-за наследства. Он ведь был не бедным человеком. Остаются две
версии. Первая. Грабитель обманул вашу охрану, перелез через высокий забор и,
рискуя быть обнаруженным вашими сотрудниками, проник на дачу Глушкова,
застрелил его, почему-то подойдя слишком близко, а затем выкрал два самых
ценных альбома из тех, что были в доме. А на даче было чем поживиться. В такую
версию я не очень верю.
– Тогда остаются соседи, – мрачно заметил Потапов.
– Вот именно.
– Но это абсолютно невозможно, – сразу возразил генерал. –
Министр, заместитель министра и престарелый академик. Кого из них вы будете
подозревать?
– Не обязательно, чтобы убийство совершил кто-то из них.
Ведь на даче могли оставаться их родственники, друзья, знакомые.
– Не было никого, – обреченно вздохнул Потапов. – Никого
посторонних! Даже водители не задержались на даче. Привезли своих хозяев – и
сразу уехали. Лопатин был со своей молодой супругой. Кроме Перельмана, на даче
в момент убийства были его жена и дочь. У Романовского супруга больна. Она
находится в больнице. В тот вечер он был вместе с сыном, советником нашего
посла в Австрии. Сын завтра улетает в Вену. Мы говорили с ним, он ничего не
видел и не слышал. Спал в спальне на втором этаже. Но даже с учетом сына Романовского
у нас только семь подозреваемых. И кого прикажете подозревать? – Лицо у
генерала покрылось красными пятнами. – Кого я должен подозревать? Академика
Перельмана или министра Лопатина? Или одного из самых известных дипломатов
страны Романовского? А может, его сына? Или дочь Перельмана? Кого я должен
подозревать?!
– Не нервничайте, – посоветовал Дронго. – Если вы исключаете
всех из списка подозреваемых, то зачем пригласили меня? Только для того, чтобы
я поддержал вашу собственную версию? О заговоре спецслужб? Вы же генерал ФСБ,
неужели вы верите в такой вариант?
– Именно поэтому и верю, что генерал, – зло и очень тихо
сказал Потапов. Потом спросил: – Если ни один из них не мог убить Глушкова,
если грабитель не мог незаметно проникнуть на дачу и скрыться, то кто убил
Федора Григорьевича и похитил его монеты? Мне вообще кажется, что монеты взяли,
чтобы скрыть истинные причины преступления. Нумизматы говорят, что это
уникальные монеты и шансы их продать практически равны нулю. Их никто не купит,
опасаясь участвовать в грязной сделке. Тогда зачем их взяли? Если вор дурак и
схватил первое попавшееся, то почему забрал именно альбомы? А если не дурак, то
почему подошел очень близко к жертве, рискуя, что в решающий момент Глушков
отнимет у него пистолет. Погибший был крупным и сильным человеком. Как вы,
Дронго.
– Приятно, когда тебя сравнивают с покойником, – пробормотал
Дронго.
– Я неправильно выразился, – заметил Потапов. – И тем не
менее вы понимаете, в каком положении мы оказались? Что нам доложить президенту?
Рассказать сказку о неизвестном злоумышленнике, который возник из воздуха,
перенесся через забор, убил Глушкова и растаял в воздухе? Или доказывать, что
Глушкова мог убить его коллега по академии или кто-то из высших чиновников
страны? Вы понимаете, в каком идиотском положении мы все оказались? Между
прочим, наш президент – тоже бывший сотрудник ФСБ и, кстати, ваш коллега. Он
ведь юрист по образованию. И как мы будем излагать ему наши версии? Он нас
просто выгонит. Всех сразу. Даже не станет слушать. Рассказывать
профессиональному юристу и бывшему директору ФСБ о наших подозрениях? Меня
разжалуют. Выгонят к чертовой бабушке.
– Не нужно нервничать, – снова сказал Дронго. – Честно
говоря, я не думаю, что президенту больше понравится ваша версия о заговоре
спецслужб. Чтобы утверждать такое, нужны убедительные факты.
– Поэтому мы вас и позвали, – вздохнул Потапов. – Нам нужны
хоть какие-то факты, версии, предположения. Иначе я не представляю, что будет.
Машина, въехав на территорию поселка, остановилась у ворот.
Подошедший сотрудник взглянул на сидевших в салоне автомобиля. Это был Числов.
Узнав генерала Потапова и сидевшего рядом с ним Дронго, он козырнул и сделал
знак, чтобы машину пропустили.
– Он ведь прекрасно знает мою машину, – негромко заметил
Потапов, когда автомобиль снова тронулся, – но теперь они проверяют все
автомобили. Все без исключения. Я не знаю, как закончится ваше расследование,
но если к понедельнику мы не будем иметь приличной версии, я подам в отставку.
Автомобиль подъехал к дому, в котором жила семья академика
Перельмана. Небольшое двухэтажное здание со скромной темно-коричневой дверью.
Дронго и Потапов вышли из машины.
– Вы говорили с дочерью Глушкова, – сказал генерал. – Как
она считает, кто мог убить ее отца?
– Алла считает, что с ним свели счеты его политические
противники.
– Час от часу не легче, – пробормотал Потапов. – Надеюсь, у
нее хватит ума не рассказывать о своих предположениях.
Поднявшись по ступенькам, они позвонили. Никто не ответил.
Потапов озабоченно взглянул на Дронго и позвонил еще раз. За дверью было тихо.
– Заснули они, что ли, – раздраженно проворчал генерал и
поднял руку, чтобы нажать кнопку звонка в третий раз.
В этот момент дверь распахнулась. На пороге стояла высокая
пожилая, лет шестидесяти, женщина, еще сохранившая следы былой красоты. У нее
был необычный цвет глаз – изумрудный, загорелая кожа и темные волосы. Очевидно,
дверь им открыла супруга Перельмана.
– Здравствуйте, – поздоровался Потапов. – Извините, что
беспокоим вас в субботний день. Я генерал Потапов из службы охраны, а это наш
эксперт. Мы хотели бы побеседовать с Абрамом Моисеевичем.
– Вы по поводу… поводу Глушкова…
Она не решалась произнести слово «смерть». Было заметно, что
она волнуется. Дронго обратил внимание на ее руки. Крепкие, мускулистые.
Очевидно, среди ее предков было много крестьян и казаков.
– Да, – кивнул Потапов, – нам нужно поговорить.
– Входите, – пропустила она гостей. – Мы обычно всегда
оставляем дверь открытой, поэтому не обратили внимания на звонки. Все знают,
что мы никогда не закрываем дверь. Но после этого случая… с Федором
Григорьевичем…
Она вздохнула и пошла за супругом.
В центре небольшой гостиной стоял стол, окруженный стульями.
Вдоль стен расположились диван, два кресла и телевизор. Через несколько минут в
комнату вошел невысокий мужчина в смешной шапочке, напоминавшей тюбетейку.
Седые виски, мохнатые брови и твердый взгляд. Следом за ним вошла его жена.
Перельман ласково кивнул гостям и сел за стол, приглашая всех последовать его
примеру. Хозяйка дома села рядом, словно хотела помочь ему отвечать на вопросы.
Дронго и его напарник невольно оказались лицом к лицу с супругами, словно обе
пары изначально были обречены на противостояние.
