– Правильно, – подтвердил он, чтобы не раздражать женщину, и
без того находящуюся в истерически-возбужденном состоянии.
– Извините, что спрашиваю, – продолжал Дронго, – а какие
отношения были у вас с соседями?
Вероника Андреевна чуть нахмурилась. По лицу пробежала
легкая тень. Затем она немного нервно ответила:
– У нас со всеми были прекрасные отношения. Почему вы
спрашиваете?
– Мне нужно поговорить и с ними. Может, кто-то видел, как к
вашему дому подходил неизвестный.
– Они вам ничего не скажут, – сразу огорчила его Вероника
Андреевна. – И потом, вы, очевидно, не совсем понимаете, куда приехали. Здесь
живут члены правительства и руководители государственных учреждений. Здесь не
притон, где обитают воры или бандиты…
– Не сомневаюсь, – вежливо согласился Дронго, – но мне важно
знать, какие отношения были у вас с вашими соседями.
– Самые дружеские. Академик Перельман – коллега моего мужа
по академии. Лопатин и Романовский – слишком занятые люди, поэтому не могли
часто у нас бывать. Хотя Всеволод Витальевич несколько раз приходил. Они
говорили о своих монетах. Лопатин тоже заходил один или два раза. Он вообще
многим обязан Федору Григорьевичу. Мы близко дружим с его супругой – Нелличкой.
Мы здесь часто остаемся одни, без мужей, которые безумно заняты на работе.
Поэтому мы сблизились с Нелли Лопатиной.
Она тяжело вздохнула:
– У всех жен одна и та же история. Мы вынуждены сидеть дома,
пока наши мужья занимают свои высокие посты. Устроиться на работу в нашем
положении почти невозможно: вся страна знает о наших мужьях, и мы не сможем
сохранить инкогнито. Кроме того, мы обязаны обеспечивать семейный уют и
нормальную обстановку в доме. Я не жалуюсь, только рассказываю вам, как трудно
было соответствовать высокому статусу супруги академика Глушкова.
– Кроме Лопатиных и Романовских, рядом с вами живет семья
академика Перельмана, – напомнил Дронго. – Он коллега вашего мужа по академии.
– Да. Но из его семьи мы видели чаще всего его дочку, – в
голосе Вероники Андреевны прозвучало плохо скрытое недовольство. – Эта особа
училась с детьми Федора Григорьевича и считала себя чуть ли не членом его
семьи. Такая молодая и очень бойкая. Вообще я считаю, что на дачу люди
приезжают отдыхать, а не принимать гостей. Вы со мной не согласны?
Очевидно, она успела запамятовать, что только что
рассказывала о том, что в доме Глушкова всегда было много гостей. «Типичная
оговорка по Фрейду, – подумал Дронго. – С одной стороны, Глушков был очень
известен, и к нему наверняка тянулись люди. С другой, его новая жена пыталась
всячески оградить его от старых знакомств, резонно полагая, что они вызывают и
старые воспоминания». Дронго не успел ничего ответить, когда в гостиную вошел
Олег. Он протянул трубку мачехе:
– Это академик Архипов. Он хочет поговорить с вами.
Взяв трубку, она снова придала лицу скорбное выражение.
Женщина явно обладала неплохими актерскими данными. Ее уверенное и насмешливое
выражение лица сменилось на скорбную мину безутешной вдовы.
– Здравствуйте, Сергей Алексеевич, – простонала Вероника Андреевна.
Олег отвернулся, его, видимо, раздражала подобная манера
поведения мачехи.
– Такое горе, – дрогнувшим голосом продолжала она. – Да,
вчера вечером. Не совсем сердце. Я вам потом все расскажу. Да, да, конечно.
Нет, похороны в понедельник. Говорят, что будет сам президент, – не удержалась
она от тщеславного выпада.
Олег взглянул на Потапова.
– Я вам не нужен? – спросил он. – Можно мне уехать? За
Вероникой Андреевной уже приехал ее водитель.
Потапов взглянул на Дронго.
– У вас есть машина? – спросил Дронго.
– Да, – несколько удивленно произнес Олег. – Вас подбросить
до города?
– Чтобы вас не задерживать, я бы хотел поехать с вами в
город и заодно поговорить. Это звонила ваша супруга?
Олег чуть покраснел.
– Я могу остаться, – сказал он более решительно.
– Не обязательно, – возразил Дронго. – Я думаю, мы скоро
закончим разговор с Вероникой Андреевной.
Он отметил, что вдова разговаривала с академиком Архиповым,
давним знакомым самого Дронго. Но об этом здесь не стоило говорить. Олег сел на
прежнее место, ожидая окончания разговора.
Когда Вероника Андреевна, закончив разговор, положила трубку
на стол, у нее было прежнее спокойное выражение лица.
– Все равно в покое не оставят, – произнесла она, вздыхая. –
Представляю, что творится у нас дома.
– Ваш водитель приехал, – сообщил Олег.
– Спасибо, – равнодушно ответила она.
– У вас свой водитель? – уточнил Дронго.
– Да, конечно. У Федора Григорьевича был свой водитель – из
его института, он работал с ним много лет. А мой водитель получает зарплату
только у нас и работает со мной.
– Ясно. У меня к вам последний вопрос. У вас не было никаких
размолвок с вашими соседями по даче? Может, какие-то споры, конфликты,
недоразумения?
– Что вы, – грустно улыбнулась она, – наши соседи – чудесные
люди. Даже слишком чудесные. Если вы думаете, что кто-то из них мог совершить
подобное…
– Спасибо, – сказал Дронго. – Вы извините, что мы вас
задержали.
Мужчины поднялись.
– Я поеду в город, – сообщил Олег мачехе, – Алла утром
прилетает из Стокгольма.
– Она мне звонила, – коротко ответила Вероника Андреевна.
Она попрощалась, и в этот момент снова зазвонил городской
телефон. Потапов понимающе вздохнул:
– Он был слишком известным человеком.
Дронго подошел к входной двери. Если ее захлопнуть, замок
автоматически закроется. Здесь же было еще два замка, один из которых можно
было закрыть только изнутри. Дронго внимательно осмотрел все запоры.
– Эксперты ФСБ уже работали, – сказал ему Потапов, – замки
никто не трогал. Стекло выбито на кухне. Здесь нет никаких других следов. Мы
даже вызывали кинолога с собакой. Но здесь так натоптано и утром бывает столько
машин, что собака не смогла взять след.
Они вышли из дома. Олег, натягивая куртку, поспешил следом.
– Архипов, – негромко напомнил Вейдеманис, – это тот самый
академик?
– Да, – тихо ответил Дронго, – надеюсь, что завтра я смогу с
ним побеседовать. Пусть Потапов отвезет тебя в город, а я поеду с Олегом.
– Это верное решение, – согласился Эдгар. – Он сильно
закомплексован, и тебе лучше поговорить с ним без свидетелей. До свидания. Если
я буду нужен, можешь мне позвонить.
