Дронго кивнул Потапову.
– Завтра суббота, – напомнил он, – и у нас с вами очень
плотный график. Нужно будет побеседовать с некоторыми интересующими меня
людьми. Дайте мне номер вашего мобильного телефона.
Потапов назвал номер, уверенный, что Дронго наверняка
запомнит все семь цифр. Дронго повторил номер и напомнил:
– Жду вас утром, в десять часов. До свидания.
Подходя к машине Олега, он обратил внимание на серую «Ауди»,
стоявшую рядом с домом. В роскошном салоне автомобиля сидел молодой водитель и
дремал в ожидании хозяйки.
«Для „бессребреника“ машина слишком хороша», – подумал
Дронго, усаживаясь в синий «Пежо» Глушкова-младшего.
Глава 3
Автомобиль выехал за ворота. Охранники внимательно оглядели
обоих мужчин, выезжавших из дачного поселка. Вместо одного охранника, как это
было обычно, у ворот стояло несколько человек. Числов, узнав Дронго, кивнул ему
и приказал пропустить машину. Дронго оглянулся. Следом за ними выезжал темный
«Ниссан». Когда они выехали наконец на трассу, Дронго спросил:
– Алла – ваша старшая сестра?
– Да, – ответил Олег, – она работает в Стокгольме, в
представительстве нашей внешнеторговой компании. Они с мужем живут там уже два
года.
– У вас с ней хорошие отношения?
– Нормальные, – ответил Глушков.
– А с мачехой?
«Нельзя задавать ему подобные вопросы», – подумал Дронго,
когда машина чуть вильнула в сторону. Олег реагировал слишком нервно.
– Тоже нормальные, – сказал он несколько напряженным
голосом.
– Вы были против женитьбы вашего отца?
Олег посмотрел на него.
– Смотрите на дорогу, – посоветовал Дронго.
– Да, – сказал Олег, – мы были против. И я, и сестра. Отцу
было уже за пятьдесят, когда он встретил Веронику Андреевну. Вы, наверное,
знаете, что у нее было два неудачных замужества. Первый муж попал в тюрьму,
второй сбежал в Чехию. Это вам о чем-нибудь говорит?
– О ее сложной судьбе.
– Вы смеетесь? – мрачно осведомился Олег. – Неужели вы
ничего не понимаете? Отец уже тогда был известным человеком. Вице-премьер
правительства, академик, профессор, директор института. Вы слышали, как она
говорила о своей жизни? Еще смеет утверждать, что ей ничего не досталось. Все
деньги отца, все его связи, знакомства, ценности – все теперь достанется этой
особе… Скажите, а как делится наследство, вы не в курсе? Вы ведь, видимо, юрист
по образованию?
– Боюсь, что не смогу вас обрадовать, – признался Дронго. –
Насколько я помню наследственное право, вам вряд ли что-нибудь перепадет от
наследства отца. Если нет завещания, то все имущество делится между супругой и
несовершеннолетними детьми, которые считаются наследниками первой очереди. При
этом раньше половина наследства отходила супруге, а вторую половину делили
между женой и детьми…
– Значит, выходит, что жена получает больше половины? – Олег
был явно раздражен. Видимо, этот вопрос волновал его больше других. – А если
она нигде не работает?
– Мне представляется это правильным, – заметил Дронго. –
Ведь совместно нажитое имущество делится между супругами независимо от того,
кто из них работает. Половина наследства – это ее законная доля. А оставшаяся
половина делится между другими наследниками. Но должен вас огорчить. Вам ничего
не достанется в любом случае. Совершеннолетние дети не являются бесспорными
наследниками. И все имущество вашего отца отойдет Веронике Андреевне, если нет
нотариально заверенного завещания.
– Мы подадим в суд, – покрылся красными пятнами Олег. – Так
нельзя! Это неправильно, нечестно.
– Обсудите этот вопрос со своими адвокатами, – посоветовал
Дронго. – Когда в последний раз вы разговаривали с отцом?
– Что? – переспросил Олег.
Он, очевидно, был еще занят мыслями о наследстве.
– Когда в последний раз вы разговаривали с отцом? –
терпеливо переспросил Дронго.
– Вчера… Нет, позавчера.
Олег смутился, поправил очки. Было заметно, что он
нервничает.
– Вы не могли бы вспомнить точнее? – настойчиво попросил
Дронго, не сводя тяжелого взгляда с собеседника.
Олег покачал головой.
– Вчера, – тяжело вздохнул он, – вчера вечером. Только
сотрудникам прокуратуры я сказал, что разговаривал позавчера. Испугался и
почему-то соврал.
Дронго рассчитал правильно. Глушкову-младшему было трудно
одновременно вести машину, размышлять о возможном наследстве и отвечать на
вопросы, пытаясь при этом соврать.
– Почему вы их обманули? – строго спросил Дронго.
– Не хотел им ничего рассказывать, – признался Олег. – Мы
вчера поспорили с отцом. Даже не поспорили… Ему не нравились мои планы. Ну, в
общем, он их не одобрял. А мне нужны были деньги. И я попросил его меня
поддержать. Но он отказал. Вот, собственно, и все.
– Какие планы? – спросил Дронго.
– Мы закупаем продукты, – пояснил Олег. – Вкладываем деньги
и вместе с друзьями закупаем продукты в Германии и Польше. А потом ввозим их в
страну.
– И почему он был против? Насколько я знаю, академик Глушков
был ярым рыночником.
– Не знаю. Но ему не нравился наш бизнес. И он мне об этом
часто говорил.
– В котором часу вы с ним разговаривали?
– Примерно в восемь – в половине девятого. Он сказал, что не
хочет меня слушать, и положил трубку. Больше мы с ним не общались. Сейчас даже
вспоминать не хочется, так обидно. Как вы думаете, а личные вещи нашей матери
тоже достанутся этой женщине?
– Вас это волнует больше всего, – заметил Дронго.
– Мне обидно, что все достанется ей. Вы ведь понимаете, что
она его совсем не любила. После смерти матери он чувствовал себя одиноким, и
она воспользовалась обстоятельствами. Ему было чуть больше пятидесяти…
– Тогда вам нужно винить только себя, – строго сказал
Дронго. – Не нужно было оставлять его одного. Ваша сестра и вы могли быть более
внимательными к своему отцу.
– Вы ничего не знаете, – вздохнул Олег. – Это был очень
сложный человек.
– У него были враги?
– Думаю, были. Некоторые его очень резко критиковали. И
когда он первый раз был в правительстве, и потом, когда согласился на второй
срок. Шутил, что стал «рецидивистом» в правительстве, согласившись на «второй
срок». Но тогда он ушел из правительства довольно быстро. Как раз перед
дефолтом. Он сам подал прошение об отставке. Тогда все газеты об этом писали и
очень его критиковали. А через несколько месяцев выяснилось, что он был прав.
