— В-третьих, он блондин.
— Ну и что?
— А то, что нам остается только просмотреть список пассажиров и вычеркнуть по очереди тех, кто вне подозрений.
Список этот лежал у меня в кармане. Я достал его и пробежал глазами.
— Прежде всего должен отметить, что на борту только тринадцать человек с инициалами, заслуживающими нашего внимания.
— Только тринадцать?
— В первом классе — да. Из этих тринадцати господ Р. девять, как вы можете убедиться, путешествуют в окружении женщин, детей и прислуги. Остается четверо одиноких пассажиров: маркиз де Равердан…
— Секретарь посольства, — перебила мисс Нелли, — я его знаю.
— Майор Роусон.
— Это мой дядя, — пояснил кто-то.
— Месье Ривольта…
— Здесь… — воскликнул один из присутствующих, итальянец, лицо которого утопало в бороде роскошнейшего черного цвета.
Мисс Нелли расхохоталась.
— Месье не совсем блондин.
— Тогда, — продолжил я, — мы вынуждены заключить, что виновный стоит последним в списке.
— То есть?
— Это месье Розен. Кто-нибудь знает, кто такой месье Розен?
Все молчали. Но мисс Нелли, обратившись к молчаливому молодому человеку, чье настойчивое внимание к ней задевало меня, спросила:
— Ну же, месье Розен, почему вы не отвечаете?
Взгляды присутствующих обратились к нему. Он был белокур.
Признаюсь честно, я почувствовал, как что-то оборвалось у меня внутри. Но смущенное молчание, нависшее над нами, подсказало мне, что и другие свидетели этой сцены испытывали то же ощущение подавленности. Между прочим, все это выглядело абсурдным, ибо в конце-то концов ничто в поведении этого господина не вызывало и тени подозрений.
— Почему я не отвечаю? — произнес он. — Но именно потому, что, сопоставив свое имя, положение одинокого путешественника и цвет волос, я уже провел аналогию и пришел к тому же выводу. Полагаю, меня следует арестовать.
Произнося эти слова, он странно изменился в лице. Его узкие губы, две несгибаемые линии, сузились еще больше и побледнели. Глаза прорезали красные прожилки.
Разумеется, он шутил. Однако его лицо, поза произвели на нас большое впечатление. Мисс Нелли простодушно спросила:
— Но у вас ведь нет раны?
— Действительно, — сказал он, — раны недостает.
Нервным жестом он завернул манжет и обнажил руку. И тут же меня осенило. Глаза мои встретились с глазами мисс Нелли; он показал левую руку.
Клянусь вам, я уже собирался совершенно определенно высказаться по этому поводу, как вдруг другое событие отвлекло наше внимание. Запыхавшись, прибежала леди Джерланд, подруга мисс Нелли.
Она выглядела потрясенной. Мы сбились в кучу вокруг нее, но только сделав над собой усилие, девушка пролепетала:
— Мои драгоценности, жемчуг!.. Все пропало!..
Нет, как мы узнали позже, взяли не все, и самое любопытное — брали с разбором!
Бриллиантовую звезду, кулон с рубиновым кабошоном; из разбитых колье и браслетов были извлечены камни, но не самые крупные, а самые изысканные, дорогие, то есть именно те, что при максимальной стоимости были минимальны по размеру. Оправы лежали тут же, на столе. Я увидел — все мы увидели — эти оправы, утратившие драгоценное содержание и ставшие похожими на цветы с оборванными красивыми лепестками, сверкавшими и переливавшимися прежде.
И чтобы проделать всю эту операцию в тот час, когда леди Джерланд пила чай, то есть средь бела дня, понадобилось всего-навсего взломать дверь каюты в людном коридоре, найти маленький мешочек, предусмотрительно спрятанный в шляпную коробку, развязать его и выбрать то, что надо!
Все мы ахнули в один голос. А когда о краже стало известно другим пассажирам, сложилось единое мнение: это Арсен Люпен. И действительно, то был его ухищренный, таинственный, немыслимый… и вместе с тем логичный почерк: если бы он взял драгоценности целиком, то получилась бы внушительная кучка, которую нетрудно обнаружить, но насколько легче было спрятать разрозненные крохотули: жемчуг, изумруды, сапфиры!
За обедом произошло следующее: справа и слева от Розена опустели два места. А вечером стало известно, что его вызвал капитан.
Арест молодого человека никого не удивил и принес подлинное облегчение. Наконец-то можно было вздохнуть. В тот вечер мы развлекались понемногу. Танцевали. Мисс Нелли особенно бурно веселилась, и это убедило меня в том, что, хотя знаки внимания со стороны Розена были ей прежде приятны, теперь она о нем не вспоминала. Изящество девушки окончательно покорило меня. Около полуночи, при ясном свете луны, я клялся ей в своей преданности с волнением, которое, судя по всему, не было ей безразлично.
Но на следующий день, ко всеобщему изумлению, обнаружилось, что обвинения, выдвинутые против Розена, были несостоятельны и его освободили.
Розен, сын крупного коммерсанта из Бордо, представил документы, которые оказались в абсолютном порядке. Кроме того, на его руках не оказалось никаких следов раны.
— Документы! Свидетельства о рождении! — восклицали противники Розена. — У Арсена Люпена их сколько угодно! Что же касается раны, ее у него просто не было… или он сумел свести следы!
Им возражали: дескать, в момент кражи Розен — это было подтверждено — прогуливался по палубе. На что они отвечали:
— Когда человек породы Арсена Люпена совершает кражу, ему не обязательно присутствовать при этом…
Ведь если отбросить все остальные доказательства, существовал один пункт, который даже самые отпетые скептики не могли опровергнуть. Кто, кроме Розена, путешествовал в одиночку, был белокур и носил фамилию, начинавшуюся на букву Р? Так на кого же указывала телеграмма, если не на Розена?
И когда за несколько минут до завтрака Розен храбро устремился к нашей группе, мисс Нелли и леди Джерланд встали и ушли.
Они просто-напросто испугались.
Через час обслуживающий персонал, матросы, пассажиры всех классов уже читали и передавали друг другу рукописный документ: месье Луи Розен обещал десять тысяч франков тому, кто разоблачит Арсена Люпена или обнаружит похитителя драгоценностей.
«И если никто не придет мне на помощь и не выступит против этого бандита, — заявил Розен капитану, — я сам с ним разделаюсь».
Розен против Арсена Люпена, или, как сострил кто-то, Арсен Люпен против самого себя — такая схватка не лишена интереса!
Продлилась она два дня.
Все видели, как Розен мечется во все стороны, подходит к обслуживающему персоналу, спрашивает, рыщет. А ночью бродит по палубе, как черная тень.
Капитан тоже развернул бурную деятельность. «Прованс» осмотрели снизу доверху, обшарили все углы. Обыскали все без исключения каюты под вполне разумным предлогом, что ворованные вещи наверняка спрятаны где угодно, но не в каюте преступника.
