— А что она тогда столько времени делала в квартире?
Почему сразу не ушла?
— Точно не скажу, но скорее всего искала что-то. Может
быть, съемку специфическую, учитывая, с кем мы имеем дело. У женщин свои тайны.
Плохо только, что иногда это приводит к убийствам. Слушай, мы когда-нибудь
доедем до аэропорта? Я ведь так могу в Осло опоздать…
«Дорогой Юрий Иванович! Узнав, что вы решили задержаться в
замечательном городе Осло еще на целый месяц, решил вкратце рассказать вам, как
продвигается расследование убийства фотографа Л., в котором вы сыграли ключевую
роль. Всего, конечно, написать в письме не могу — сами знаете, тайна следствия.
Но в общих чертах дело обстоит следующим образом.
Л. всерьез увлекся А.Б. и даже решил расстаться с невестой
Н.П. — отсюда все их ссоры в последнее время. Однако вскоре Л. узнал, что
его новая любовь употребляет наркотики. После неудачной попытки отвадить ее от
этого занятия он заявил, что у них ничего не получится и что он возвращается к
Н.П. А.Б. была в ярости. Она-то рассчитывала в скором времени обзавестись
богатым мужем, который поможет ей рассчитаться с накопившимися долгами, а тут
такой облом. Ну, вот тогда-то ей и пришла в голову мысль убить Л. Уверенная,
что фотограф держит дома большую сумму денег, она рассчитывала не просто
отомстить ему, но и поживиться. После убийства А.Б. долго искала в квартире
деньги и ценности, но так ничего и не нашла. Вы скажете, что для того, чтобы
спокойно провести пару часов рядом с трупом, нужно иметь железные нервы. На
самом деле нервы у этой дамочки ни к черту, однако не забывайте, что она
наркоманка, а у них каких только сдвигов не бывает.
Так вот, решив разделаться с любовником, А.Б. разработала
хитроумный план с целью не просто состряпать себе надежное алиби, но заодно и
подвести под подозрение давнюю приятельницу Н.П. — ее она тоже считала
виновной в неудаче своего романа с Л. Орудием убийства А.Б. избрала старинную
бронзовую пепельницу, которую сама же не так давно подарила Л. Оказалось
однако, что у этой пепельницы есть точная копия, которую мы потом нашли при
обыске в квартире подозреваемой. В свое время А.Б. купила две одинаковые
старинные пепельницы, так называемую парную вещь. Одну она подарила Л., с
которым у нее только начинался роман, другую же оставила себе. Говорила, что в
этом есть некий тайный смысл — две половинки, две части души и т. д. Хотя
странно, конечно, имея в виду, что это все-таки пепельницы. Короче говоря, А.Б
под каким-то предлогом заманила к себе в гости Н.П. и устроила все таким
образом, чтобы та оставила на абсолютно чистенькой бронзовой пепельнице как
можно больше своих отпечатков. После этого нужно было только выбрать время для
убийства. Когда подвернулся удачный момент, А.Б. заявилась к Л., отвлекла его
внимание трогательными просьбами о прощении, сама тем временем достала из
сумочки принесенную с собой пепельницу и шарахнула фотографа по голове. Орудие
убийства с „пальчиками“ подруги бросила тут же, возле тела, а пепельницу,
принадлежавшую Л., отнесла к себе домой. Все, казалось, было выполнено
блестяще, а рассказ о поездке на дачу должен был подтвердить ее давний дружок —
тоже, кстати, наркоман со стажем. Только в это дело вмешался-таки господин
случай — накануне Н.П. совершенно неожиданно сломала руку. А еще вмешались вы,
дорогой Холмс, и я вам за это безмерно благодарен. Вы — гениальнейший сыщик
нашего времени!
Закончилось все тем, что на допросе, припертая к стенке
всеми собранными против нее уликами, А. Б. довольно быстро скисла, после чего
собственноручно написала признание, благо у этой дамочки руки не переломаны.
Вот, собственно, и все. Еще раз благодарю за помощь! До
встречи на родине.
Савелий Васин.
P. S. Надеюсь, Осло действительно замечательный город.
Успехов вам на шахматном поприще!»
«Дорогой Ватсон! Спасибо за подробное письмо. Очень рад, что
не зря тогда опоздал на самолет. Все же шахматы шахматами, но раскрытие
убийства — дело серьезное. Приятно, что смог оказаться полезным для твоего
расследования — есть еще, оказывается, порох в пороховницах. Надеюсь, скоро
увидимся, и тогда я расскажу тебе о происходивших здесь шахматных баталиях, а
ты расскажешь о баталиях оперативных. Удачи тебе.
Твой Холмс».
Детская хитрость
Степан Токмаков только что вернулся из отпуска, который
провел в Крыму вместе с семьей — женой Надей и двумя детьми. Говоря по правде,
такого замечательного отдыха у него не случалось уже много лет. Он загорел,
посвежел и повеселел. И самое главное — отоспался. Но поболтать о прекрасно
проведенных отпускных денечках со своими коллегами ему в этот раз так и не
довелось. Очутившись на рабочем месте, он сразу же понял, что в разгаре
какая-то серьезная операция. Помятые, посеревшие лица приятелей, как правило,
свидетельствовали о том, что произошло чрезвычайное происшествие.
— А, Токмаков! Как ты кстати, дружище, —
приветствовал его лейтенант Сорокин, неуклюже вылезая из-за стола. Он был
вызывающе толст, вечно потел и никогда не расставался с носовым платком. —
Пусть Руденко расскажет тебе о наших делах, и ты быстренько подключишься. Ты
приехал к самой развязке нашего крупного и красивого дела. Надеюсь, мы сегодня
его закончим.
— Судя по вашим небритым физиономиям, дело
действительно крупное, — не преминул заметить Степан.
— Мы взяли Колю Бриллианта, — пояснил Руденко. У
него было красивое и румяное, почти девичье лицо и при этом железная
выдержка. — Он уже сидит в предвариловке. И охрана у него почище
президентской.
Степан присвистнул. Коля Бриллиант был птичкой высокого
полета и по нему плакали тюремные камеры многих стран не только СНГ, но и
Европы. Однако этот тип имел высоких покровителей и, помимо прочего, достаточно
ума, чтобы постоянно заботиться о своем «честном имени».
— И на чем же Бриллиант погорел? — с интересом
спросил Степан и добавил: — Мне просто не верится…
— Да ни на чем он не погорел, — усмехнулся
Руденко. — Его сдал собственный адвокат. Этот так называемый законник в
последнее время пару раз крупно прокололся и подозревал, что его вот-вот пустят
в расход. По крайней мере, хозяин был ужасно недоволен, и это испугало старика.
Он столько лет работал на Колю, столько секретов хранится в его светлой голове,
что можно месяц говорить, не умолкая.
— Думаю, у этого смелого мужика тоже президентская
охрана? — усмехнулся Степан.
— Бери выше — королевская.
— Ты, Токмаков, поезжай-ка сейчас с ребятами к Коле
Бриллианту домой, — распорядился Сорокин. — По оперативным данным, в
его особнячке находится крупная сумма денег, которые он снял со своей последней
крупной сделки. Деньги следует изъять, и будем считать, что мы свою работу
завершили.
Уже в машине Степан задумчиво сказал:
— Шеф наверняка в приподнятом настроении. После такого
дела он может пойти на повышение.
— Смеешься? — проворчал Руденко. — Шеф как
раз наоборот, в жутко подавленном настроении — напуган не меньше того
адвокатишки. Отправил в Тьмутаракань свою семью… Честно говоря, я ему не
завидую. Одно дело, когда идешь на такую операцию сознательно, и совсем другое,
когда подарочек сваливается на тебя внезапно, и ты не имеешь понятия,
действительно ли контролируешь ситуацию, или это чья-то ловкая подстава.
