— Я подумал, что ты должен уже скоро появиться, — пояснил
Джафаров. — Такие люди, как ты, обычно долго не задерживаются на подобных
дачах. Даже если ты стал их родственником.
— Тоже мне родственники, — пробормотал Дронго, усаживаясь в
автомобиль. — Да они меня просто выгнали! Рагим Самедов заявил, что ему не
нужен эксперт, чтобы заниматься поисками убийцы его двоюродного брата. Пока я
искал телефонных хулиганов, он готов был разрешить мне действовать. Но когда
дело касается убийства его брата… Мне кажется, что ему даже выгодно обвинить
кого-нибудь из охранников и на этом закрыть уголовное дело.
— Прокурор города приказал их задержать, — хмуро сообщил
Джафаров, отъезжая от дачи. — Он сделает все, чтобы свалить вину на этих
несчастных. Я предупредил начальника местной полиции, что он лично отвечает за
безопасность каждого из задержанных.
— Не понимаю, что здесь творится, — признался Дронго. — Мне,
наверно, понадобится твоя консультация.
— Тебе не понравился Анвер Самедов? — понял следователь.
— Очень не понравился. Он типичный торгаш.
— Я так и думал. Тебе никто не говорил, что ты идеалист?
— Раньше ты тоже был таким, — проворчал Дронго.
— Люди меняются, — возразил Джафаров, — мне уже за
пятьдесят, значит, я должен меняться. Не сегодня завтра меня выгонят на пенсию,
и я пойду в услужение к такому торгашу, как Анвер Самедов. Никаких особых
капиталов я не накопил, взяток не брал. Честно говоря, мне предлагали их
раньше, еще в молодости. А потом поняли, что со мной лучше не связываться. Меня
называют в прокуратуре «чокнутым идеалистом». Некоторые даже смеются надо мной.
Жена часто ругает, говорит, что я не умею устраиваться, а нам нужно думать о
детях. Странно, тебе не кажется? Двадцать пять лет я их кормил, поил, учил,
нанимал им учителей, давал деньги на карманные расходы. И теперь, когда мне
скоро на пенсию, я опять должен думать о них. Глупо, ты не находишь?
— Невесело, — согласился Дронго, — но старший Самедов мне
все равно не понравился. И не только потому, что он торгаш в душе. Мне не
нравится его образ мыслей, его отношение к жене и к детям, его отношение к
жизни. Он сказал мне, что ездил в Карловы Вары на лечение. А когда я спросил
его о семье, он искренне удивился. Похоже, что он даже не подозревает о
возможности отдыха вместе со своими мальчиками. В Чехию он отправился один.
Зато гордится тем, что один раз отвез свою семью в Турцию. Гнусный тип, честно
говоря.
— Говорят, он дает деньги своим друзьям под дикие проценты,
хотя, конечно, это его личное дело. И его друзей, которым он дает деньги.
— Он явно не любил своего двоюродного брата, — Дронго не
спросил — он просто произнес утвердительно эту фразу. Джафаров посмотрел на
него и пожал плечами.
— Не очень любил. Если честно, то погибшего многие не
любили. Он был язвительным, вызывающе хамоватым, мог устроить драку в
ресторане, оскорбить не понравившегося ему человека. С другой стороны,
подобострастно относился к руководящим чиновникам. В общем, был типичным
образцом гниды-журналиста, который позорит свою профессию. Хотя, если говорить
объективно, был довольно талантливым человеком.
— Рагим Самедов сказал мне, что его многие не любили.
— Он имел в виду совсем другое. Парвиз был еще и первым
бабником в городе. Не пропускал ни одной юбки. Говорят, на нашем телевидении он
считался настоящим плейбоем. Все молоденькие журналистки проходили через его
постель.
— Его жена знала об этом?
— Боюсь, что об этом знал весь город, — вздохнул Джафаров, —
его два раза ловили и сильно били. Один раз даже сломали ему два ребра. Он вел
себя непорядочно. Говорят, что приставал даже к жене своего друга. В общем,
такого человека нельзя было впускать в свой дом, — уверенно сказал Мирза.
— Тем не менее на трех дачах калитки между участками были
открыты, — напомнил Дронго.
— Но это была не его дача, — улыбнулся Джафаров, — он там
жил временно. Я думаю, что, если бы он постоянно жил по соседству со своими
двоюродными братьями, они бы просто давно замуровали свои калитки.
— Даже так?
— Даже так, — кивнул Джафаров, — я же тебе говорю, что у
него была очень дурная репутация.
— И ты думаешь, что его убили именно из-за этого?
— Ничего не хочу думать. У меня пока нет никаких фактов. Но
ты видел Эсмиру, жену Рагима Самедова?
— Я с ней вчера познакомился.
— Да, ты мне говорил. Я имею в виду, что ты видел, насколько
она красивая женщина. И вполне вероятно, что этот тип полез к ним на дачу,
воспользовавшись отсутствием мужа. От него можно было ожидать чего угодно. В
том числе он мог приставать и к жене своего двоюродного брата.
— Не думаю, что такой тип мог понравиться Эсмире, — возразил
Дронго. — Она достаточно умная женщина, чтобы встречаться с подобным плейбоем.
Он бы вызвал у нее отвращение.
— Женская душа — загадка. Но если даже ты прав, вполне
возможно, что она отвергла его ухаживания, и тогда он решил незаметно
проникнуть на дачу. Но когда он полез на участок, она могла увидеть. Между ними
могла произойти ссора, и он ударил женщину. Она упала в кусты, затем поднялась
и ударила его по голове чем-то тяжелым, явно не рассчитав свои силы. Он сразу
шлепнулся в бассейн и захлебнулся. Нравится тебе такая версия? — закончил свой
монолог Джафаров.
— Нет, не нравится, — ответил Дронго. — Если бы она была с
ним у бассейна, на ее лице должны были остаться следы ударов. Или на теле.
— Ты успел осмотреть ее тело? — иронически спросил
следователь.
— Нет, не успел. Но такая версия возможна. Однако ее там не
было, в этом я уверен. Если он приставал к женщине, то зачем нужно толкать ее в
кусты, чтобы затем повернуться к ней спиной и подставиться под удар? Мне трудно
понять подобную логику.
— Ясно. Ты считаешь, что Эсмира Самедова не могла убить
брата своего мужа. Хорошо. Предположим, что я соглашусь. Тогда кто его убил? На
двух других дачах были его жена, мать, супруга Анвера Самедова, их кухарка и
двое мальчиков. Кто из них убийца? Ты можешь мне объяснить? Или, может,
прокурор Султанов прав, и нам нужно искать пособников убийцы среди охранников?
Между прочим, эксперты-криминалисты считают, что действовал один человек. И в
доме ничего не пропало. Какой вывод нам остается сделать?
Дронго откинулся на спинку кресла, закрыл глаза.
— Ты спишь?
— Думаю. Но чем больше думаю, тем больше полагаю, что Эсмиру
могут обвинить в подобном преступлении. Она должна была услышать крики убийцы
или его жертвы, их спор между собой, когда Парвиз кого-то опрокинул в кусты. Но
она ничего не слышала.
— Поэтому мы считаем ее главной подозреваемой, — согласно
кивнул Джафаров. — Но понимаешь, в чем дело? Если даже выяснится, что мы правы,
то и тогда никто не разрешит нам арестовать жену будущего председателя
Верховного суда. Поэтому все свои следственные действия мы должны проводить
незаметно, чтобы не привлекать внимания наших журналистов.
