— Но о нас будут сплетничать. Ники наш сын.
— Люди не знают, как он был зачат. — Ей пришла в голову одна мысль. — Может, нам следует все им рассказать?
Васко вздрогнул:
— Нет.
— Почему нет? Это правда. Ты сам решил сотрудничать с «Вестлейк криобанк». Ты знал, что делал.
— Тогда я не был королем и не знал, что когда-нибудь им стану.
Она наклонила голову набок:
— Ты продал свое семя за небольшую сумму, а я решила его купить. Какая разница, король ты или подросток, обиженный на свою семью?
— Дети короля наследуют трон.
— Как король ты можешь изменить любые законы.
— Если бы люди узнали правду, они бы испытали шок.
— Так шокируй их. — Она мягко улыбнулась. — Я никогда не собиралась держать в тайне то, что обращалась в банк спермы. Это мало отличается от усыновления, просто ты это делаешь на более ранней стадии.
— Хочешь сказать, что я отдал своих потенциальных детей на усыновление? — Его глаза сузились.
— Да, и в этом нет ничего постыдного.
Он фыркнул:
— Но я стыжусь того, что сделал. Тогда я был молод и глуп.
— Но если бы ты этого не сделал, Ники сейчас не было бы.
— Да, и я всегда буду благодарен судьбе за то, что он у меня есть. Но... — Отвернувшись, он задумчиво уставился вдаль.
— Но ты бы предпочел, чтобы люди думали, будто он был зачат в момент безумной страсти.
Васко снова посмотрел на нее, и его глаза заблестели.
— Точно. — Он подошел к ней, и она сложила руки на груди, чтобы не обнять его. — Мои тетушки сказали, что ты каждый день приводишь Ники во дворец.
— Да, и буду продолжать это делать. Я не стану отбирать у тебя сына. Именно поэтому я все еще нахожусь в Монтмейджере. Это дом Ники. Ему здесь нравится.
— А тебе? — Его глаза вдруг стали серьезными.
Ее сердце болезненно сжалось.
— Мне тоже.
— Значит, ты остаешься? — Его опущенные руки были напряжены, словно он едва сдерживался, чтобы не заключить ее в объятия.
— Да, я остаюсь, но на своих условиях. Если я собираюсь здесь жить, мне нужно будет создать для себя подходящую обстановку. Я слишком долго была гостьей в твоем дворце. Он очень красивый, но это не мой дом.
— Как и Кастел-Блан. — Он указал на большой особняк у нее за спиной.
— Да, но это подходящее место для того, чтобы спокойно подумать о будущем. Оценить свои перспективы, найти постоянную работу и доступное жилье.
Васко рассмеялся:
— У тебя есть возможность жить в королевском дворце, ни в чем себе не отказывая, а ты думаешь о трудоустройстве?
Стелла обхватила себя руками:
— Моя независимость очень важна для меня. Я не хочу быть содержанкой.
Васко нахмурился. Очевидно, он не может понять ее точку зрения. Именно поэтому необходимо, чтобы их разделяло расстояние. Она подозревала, что он ждет удобного случая, чтобы вернуть ее во дворец, где она, предаваясь соблазнам настоящего, перестала бы беспокоиться о будущем.
— Стелла.
Он долго смотрел ей в глаза, и у нее создалось ощущение, будто он собирается сказать ей что-то очень важное. Может, он наконец предложит ей стать его женой? У нее перехватило дыхание, кровь застучала в висках.
Предложение руки и сердца решило бы все раз и навсегда. Она бы приняла его и сегодня же вернулась во дворец. Возможно, сеньор Майорал разрешил бы ей реставрировать его книги в дворцовой библиотеке.
Васко молчал. Между его бровей залегла складка. Стелла видела, как эмоции сменяют друг друга на его лице.
Его губы дернулись. Стелла вспомнила, как еще несколько дней назад они прижимались к ее губам, и ее сердце заныло. Стоять рядом с ним и не прикасаться к нему — настоящая пытка.
— Пойдем со мной. — Он подошел ближе, и жар его тела проник через ее одежду. Так легко было бы сейчас сказать «да», но Стелла усилием воли заставила себя сделать шаг назад.
— Ты меня совсем не слушал? — произнесла она дрожащим голосом. — Я нисколько не удивилась бы, если бы ты издал закон, согласно которому я должна была бы жить с тобой во дворце. Ты не можешь всегда получать то, что хочешь. Я и так пошла на огромные уступки. Перебралась с маленьким сыном в чужую страну, где мне пришлось приспосабливаться к новым людям, новой культуре. Начинать все сначала. Но всему есть предел. Я не могу двадцать четыре часа в сутки жить так, как хочешь ты. Я остаюсь здесь, и точка.
Почему Васко выглядит абсолютно спокойным? Может, он действительно подумывает о том, чтобы издать закон, который привязал бы ее к нему? Внутри у нее все заклокотало от ярости.
— Если ты попытаешься вернуть меня во дворец хитростью, я расскажу прессе, как был зачат Ники.
Его кадык дернулся.
— Я уважаю твое решение. Пусть будет так, как ты хочешь.
«Пока», — добавил его горящий взгляд. Васко Монтойя не привык проигрывать. Она подозревала, что он скоро придумает новый план действий и вернется, чтобы забрать их с Ники во дворец.
Она должна быть сильной. Это так сложно, когда ей больше всего на свете хочется броситься в объятия Васко.
— Пожалуйста, уходи. Мне нужно посмотреть, не проснулся ли Ники. Завтра я, как обычно, приведу его во дворец.
Стелла повернулась, чтобы уйти. Она знала, что ведет себя грубо, но Васко это заслужил.
Она ожидала услышать у себя за спиной его шаги, но он не сдвинулся с места. Тогда она быстро поднялась по лестнице в дом и прямиком направилась в комнату Ники. Малыш мирно спал в старинной кроватке.
— О, Ники. — Не удержавшись, она взяла его на руки. К счастью, он не проснулся. — Ты единственный мужчина в моей жизни, который имеет для меня значение. — Она вдохнула теплый сладковатый аромат детской кожи и почувствовала, как напряжение уходит.
Ники является той самой причиной, по которой она не может оставаться во дворце в качестве любовницы Васко. Решаясь на искусственное оплодотворение, она была готова стать матерью-одиночкой, но, к счастью, у ее сына будет любящий отец. Когда Ники однажды спросит ее, почему мама и папа не женаты, она сможет смело ответить ему, что брак изначально не входил в их планы. Это лучше, чем продолжать спать с Васко, надеясь на то, что, в конце концов, он все-таки предложит ей стать его женой. Его сегодняшний визит окончательно избавил ее от этой глупой надежды.
Глава 11
Васко всю ночь гулял по дворцу, размышляя над тем, следует ли ему жениться на Стелле. Всякий раз, когда он приходил к положительному ответу, его охватывали страх и неуверенность.
